Наш Современник, 2005 № 10 - Журнал «Наш современник»

Какие же причины стали основой разрушения нашего мощного государства? Этот вопрос задаю себе и я. На протяжении пяти лет, с 1985-го по 1990 год, я был главой Правительства СССР. Многие негативные явления, опасные для существования страны, начинали проявляться в тот период. Это время, когда стали различимы далекие раскаты грома.

В последние годы появляется много публикаций и книг, анализирующих причины разрушения нашего государства. Обращает внимание, что выводы авторов зависят от их политических и гражданских позиций. С некоторыми из них можно согласиться, а с некоторыми — ни в коем случае.

После развала страны я постоянно думаю об этой трагедии. У меня нет стремления дать всеобъемлющий анализ содеянному — пусть это делают профессиональные историки и политологи. Мной была поставлена единственная задача — показать, как повлияли на разрушение государства националистические процессы, которые возникли с самого начала «перестройки» в Тбилиси, Алма-Ате, Баку, Фергане, Прибалтике. Особое внимание следует обратить, естественно, на разрушительные процессы, происходящие в России и на Украине.

Мой замысел состоит в том, чтобы осветить эти процессы в будущей книге с условным названием «Истоки разрушения».

На суд читателей весьма уважаемого мною патриотического журнала я отдаю несколько глав будущей книги. С волнением и тревогой стану ожидать результата. Для меня это будет оценка не моих скромных литературных способностей, а моей гражданской позиции, которой я никогда, даже в весьма сложные периоды моей жизни, не изменял.

Тбилиси. 9 апреля 1989 года

7 апреля М. Горбачев поздно вечером прилетел из Великобритании. Вместе с ним в поездке находился и министр иностранных дел Э. Шеварднадзе. По ритуалу того времени все члены Политбюро и cекретари ЦК встречали Генерального во Внуково. Этот ритуал касался лишь зарубежных вояжей Генсека, на встречу из его внутрисоюзных поездок секретари не приглашались.

Все собрались в кружок в здании аэропорта Внуково-2, и Горбачев коротко рассказал о результатах поездки, а также поинтересовался и у нас: что чрезвычайного произошло за время его перелета из Хитроу.

Буквально накануне у берегов Скандинавии затонула подводная лодка «Комсомолец», и весь мир шумел об этом. Д. Язов и О. Бакланов по очереди доложили о принимаемых мерах, в частности, о создании комиссии по расследованию. Горбачев коротко подвел итог:

— Ты и возглавь ее, — сказал он Бакланову. — Подбирай людей и выезжайте на место.

Я рассказал еще об одном ЧП. В Норильске случилась первая крупная забастовка шахтеров. Уже несколько дней они сидели в шахте и не желали выходить на поверхность, пока правительство не удовлетворит их требований. Правительство хотело обсудить эти требования не в темном штреке, а за столом. Олег Шенин, бывший в то время первым секретарем Красноярского крайкома КПСС, спускался в шахту, но забастовщиков не уговорил — сидели намертво. Мы с главой профсоюзов С. Шалаевым составили текст телеграммы шахтерам — надо отметить, достаточно жесткий. Я прочитал ее Горбачеву. Он согласился в целом, внес небольшую правку.

И тут Е. Лигачев поведал о волнениях в Тбилиси, сообщив, что собирал в ЦК совещание по этому вопросу, — о чем, кстати, я только в аэропорту и узнал. Пригласить на совещание меня не сочли нужным. Поясню: согласно премьерскому статусу на любое совещание в ЦК меня имел право пригласить только Генеральный секретарь. Если же в его отсутствие проводилось официальное заседание Политбюро, то в этом случае я был обязан явиться. Но Лигачев Политбюро не собирал, он ограничился совещанием, а то заседание Политбюро по «Тбилисскому вопросу», на которое он ссылался в своем известном выступлении, призывая меня в свидетели, если когда-то и состоялось, то как раз в аэропорту Внуково-2 вечером 7 апреля. И называлось не «заседание Политбюро», а «встреча Генерального секретаря из Лондона». Вот так-то…

Горбачев тогда сразу сказал:

— Надо лететь в Грузию.

И предложил Шеварднадзе и Разумовскому вылететь в субботу утром. На том и расстались.

В субботу, 8-го, я, как всегда, был на работе, внимательно следил за ситуацией в Норильске: шахтеры, к слову, после нашей с Шалаевым телеграммы немедленно появились на свет божий. Позвонил по какому-то вопросу в ЦК Вадиму Медведеву, помощник ответил:

— Он на совещании.

— По какому поводу совещание? — поинтересовался я.

— События в Грузии обсуждают.

— Туда же Шеварднадзе и Разумовский должны были улететь, — удивился я. — Не рано ли обсуждать? Или случилось что-то?

— Ничего не случилось, — успокоил меня помощник Медведева. — Патиашвили контролирует ситуацию, никто в Грузию не улетел, не понадобилось…

Как он ее контролировал, я узнал на следующий день, когда из моей приемной на дачу позвонил дежурный и, волнуясь, прочитал по телефону шифротелеграмму о ночных событиях в Тбилиси. Я спросил только:

— Политбюро будет?

— Не знаю, — осторожно ответил дежурный, — не звонили, не приглашали…

На начальном этапе «перестройка» в Грузии протекала достаточно спокойно.

В октябре 1987 года было образовано «Общество Ильи Чавчавадзе», и в общественно-политической жизни республики стали усиливаться националистические и изоляционистские тенденции. Борьба за лидерство привела к тому, что каждый «вождь» создал свою организацию:

— «Общество святого Ильи Праведного», лидеры — З. Гамсахурдия, Церетели;

— «Общество Ильи Чавчавадзе — либералы», лидеры — З. Чхеидзе, Г. Мамулия, И. Чавчавадзе;

— «Союз национальной справедливости Грузии» — СНСГ, лидеры — И. Шангелая и др.

Одновременно создавался Народный фронт Грузии во главе с Шангелая, Чхеидзе и другими деятелями культуры. Они держали в своих руках молодежную прессу и телевидение. Под прикрытием лозунгов перестройки началась критическая переоценка исторического прошлого Грузии, обличение «имперской» политики России и т. д.

В 1988 году лидеры этих объединений приступили к активной деятельности по созданию и развитию в республике оппозиционного КПСС и существующему строю политического движения. В их деятельности главный упор делался на студенческую молодежь и интеллигенцию, массовые выступления которых преподносились как социальная активность народа и пробуждение его национального самосознания.

Оппозиция имела поддержку значительной части творческой и научной интеллигенции. Она была увлечена националистическими лозунгами, под которыми тогда шли выступления в Прибалтике. Оппозиционные силы в Грузии поддерживала группа из числа людей, близких к Шеварднадзе, сотрудничавших с ним в бытность его Первым секретарем ЦК Компартии Грузии. Они выступили с открытыми заявлениями, будто Грузия была захвачена большевиками в 20-е годы, и заигрывали с так называемыми правозащитниками, активными противниками советского строя в Грузии. К их числу относились Гамсахурдия, Костава, Чантурия, Церетели и другие.

Я не имею возможности дать политическую характеристику каждому из лидеров существовавшей в то время оппозиции. Остановлюсь только на Звиаде Гамсахурдия, одном из ведущих противников советского строя и Советского Союза. В дальнейшем судьба Грузии будет связана с этим человеком.

Гамсахурдия Звиад Константинович, 1939 года рождения. Закончил факультет западноевропейских языков, кандидат филологических наук, старший научный сотрудник Института Шота Руставели. Первый арест — в 1956 году за организацию нелегального общества «Горгославели», ставящего своей целью достижение независимости Грузии.

Имя Звиада Гамсахурдия стало известно благодаря славе его отца — классика грузинской литературы Константина Гамсахурдия. Звиад приобрел ореол мученика правозащитного движения. Он больше других стремился к власти и даже пытался одержать победу на выборах Патриарха Грузинской православной церкви. Безмерное тщеславие обуревало этого человека всю жизнь. Он был арестован и предстал перед судом в 1979 году. На суде он полностью признал себя виновным и сделал по этому поводу специальное заявление, которое передавалось по Центральному телевидению. Звиада Гамсахурдия приговорили к трем годам ссылки, которую он отбывал по ходатайству руководства республики на альпийских пастбищах горного Кавказа. Возвратившись, Звиад практически отошел от активной политической жизни и вновь появился на сцене лишь в конце 80-х годов.

Основными формами деятельности националистов были выбраны митинги, собрания, демонстрации. Наибольшего напряжения обстановка в столице республики достигла в ноябре 1988 года, когда постоянные многотысячные митинги стали проводиться у Дома правительства (здание Президиума Верховного Совета и Совета Министров ГССР).