Легенда о смерти (СИ) - Кристина Миляева

от матери, язвительные комментарии отца и понимал, что я не сдамся, не опущу руки. Этот мелкий поганец мне за все отплатит. И тогда же я понял, почему эти двое с такой готовностью лупасили друг друга на ринге. Это было своеобразным кайфом… Наркотиком… Когда адреналин стучал в висках и становилось хорошо.

После случая с матерью я был подавлен, опустошён… Едва соображал от горя и невозможности что-то предпринять. Только и делал, что сопли на кулак наматывал из-за потери мать. Мне было чертовски больно и обидно. Что все произошло вот так… Что она не послушала отца, фыркнула и махнув хвостом побежала на свиданку с любовником, который её и сдал. Ведь говорили же, не смей подставляться. Семья консильери на первом месте, за ними охотятся и их пытаются замести под коврик. А тут ещё и благосклонность самого главы Тёмного ордена, руководящего всеми и вся… Понятное дело, что мы ходили с мишенями на спинах.

Я нуждался в поддержке отца, а тот лишь смотрел сурово и рассказывал о том, какая жизнь сложная штука. В его словах непременно была доля истины, но расстроенному шестнадцатилетнему пацану, все это было без надобности. Мне требовалось лишь одно: чтобы тот находился рядом и поддерживал меня. Но отец, наверное, лучше других понимал мою боль, потому не смотрел мне в глаза, не искал встреч и не позволял раскисать. Разговоры были либо о работе, либо о Тёмном ордене. Пусть и редкими, короткими, но такими важными. Он пропадал на работе, а ближе к ночи возвращался весь в крови. Потом я узнал, что он лично отомстил за мать…

С груди словно камень упал. Саша приходил каждый день, поддерживал и тащил в зал, на ринг, позволял метелить себя и отделывал меня до кровавых соплей. В тот момент я мечтал, чтобы этот кошмар поскорее закончился. Школа прекратила маячить перед глазами и суровые будни закружили в своём водовороте. Чтобы просто выдохнуть, чтобы расслабиться от постоянного избиения. Конечно, всё это было не для красоты, мы учились, развивались, совершенствовались. Помимо спаррингов с Готьером, ещё существовал магический наставник, и человек приставленный ко мне отцом Вергилии, дабы вырастить достойную замену для самого себя.

Я ненавидел себя за слабость. Бесился из-за того, что меня дрессировали, буквально физически вбивая знания в голову. И это казалось странным. Едва отойдя от потери матери, я окунулся в водоворот, каких-то интриг и подстав. Королевский двор гудел. Даже император и тот лично на ковер вызвал. Осмотрел со всех сторон и благословил задумку отца, на создание личного главы Тёмного ордена. Россия должна процветать, а задача герцогств приложить все силы для этого. Такова воля нашего сюзерена.

— Как идут успехи? — поздним вечером отец разместился на диване, наблюдая за рингом.

Наставник поклонился ему, заведя руки за спину и выражая крайнюю степень нежной привязанности. В его глазах читались уважение и капелька страх перед более сильным и властным зверем. Мы с Сашей отдыхали в разных углах, пытаясь восстановить дыхание, после пятого раунда. И казалось, что в это мгновение весь мир остановился. Мне было жарко, больно и хотелось поскорее закончить это издевательство. Даже в перчатках кисти ломило из-за двух сломанных пальцев. Но в тот вечер, я впервые услышал, как к моему отцу обращались «Господин». Это меня заинтриговало и даже согнало усталость с плеч. Отец поднялся на ноги и плавной походкой хищника достиг ринга, схватившись за канаты.

— Мой Господин, прогресс происходит прямо на глазах, — вежливо ответил мужчина, приоткрывая глаза. — Оба молодых человека прекрасно развиты и могут похвастаться незаурядными талантами.

— Ты передо мной не лебези, — жёстко осадил его папа. — Не думай о том, что они наследники герцогов. Я тебя не для этого нанял! Твоя задача, сделать так, чтобы два этих сосунка послезавтра могли уложить взвод быстрого реагирования, а если совсем прижмёт, то голыми руками, без магии, разобрались с «СОБР». Ясно тебе!

— Да, простите меня, Господин, — мужчина смотрел в пол и не мог вымолвить и слова, под тяжёлым взглядом собеседника.

— Отец! — выкрикнул я, выходя на середину ринга. — Зачем ты всё так усложняешь? Мы же не дети в конце концов. Других уже не слепить. Видишь же, что из кожи вон лезем, чтобы быть лучше других, сильнее других. Я не понимаю, что ещё надо сделать, чтобы ты наконец-то перестал кидаться на окружающих.!

— Продолжайте заниматься до тех пор, пока сил не останется даже дышать, — приказал он. — В будущем, вы мне спасибо скажете. Это раз. А два, не переубиваете друг друга, когда ваша ненаглядная принцесса, попытается выбрать кого-то одного. Такой момент обязательно настанет. Для того, чтобы триада находилась в гармонии, оба её столпа должны быть равносильными. Сдохните на этом ринге, но выложитесь по максимуму! Хотите жить — деритесь!

Отец сжал канаты, словно о чем-то вспомнил и это явно не самое приятное воспоминание из все возможных. Вибрация чужой магии стал такой осязаемой, что, казалось, весь воздух в подвале, наполнился тьмой и острыми стальными иголками. Я сделал шаг назад и потряс головой. Отец не смотрел на меня, он словно отсутствовал, утонув в паутине памяти. Его глаза смотрели в стену напротив, нахмуренные брови придавали грозный вид, и сила… Разливающаяся ураганом… Но спустя пару секунд наваждение отступило, и он вновь стал самим собой.

Мне хотелось устроить безобразную истерику, как маленькому начать кататься по полу, но я понимал, что это бесполезно. Отец делал все, чтобы я был сильным, чтобы мог спокойно править. Этого от меня требовала королевская семья и долг перед родными и близкими. Даже если больно, нужно было сжимать зубы и терпеть. Пусть я ничего не понимал в нынешней ситуации. Не представлял, почему отец отстранился, почему избегал и заставлял учиться до потери сознания, я всё равно это делал. Потому что такова доля любого, кто был рождён с фамилией Трупников. Ну, может лишь Готьер меня понимал, тому приходилось не слаще.

Только ночью, когда сон еле задевал истерзанное сознание, я слышал скрип двери. Слышал осторожные шаги отца. Чувствовал, как тот присаживался рядом и осторожно гладил по голове. Это не было проявлением слабости, скорее напоминало попытку забыться. Ему тоже было больно, страшно и одиноко. Он потерял жену, пусть и не любимую, пусть по договорённости, но мать была с ним практически двадцать лет. Огрызалась, увещевала, бросалась тарелками, но оставалась рядом. В годовщину её смерти я не сдержался и заплакал. Я тосковал по матери, по её ласке, переживал потерю, раз за разом возвращаясь в прошлое. Но в ту