Ночью на белых конях - Павел Вежинов

— К чему ты мне это рассказываешь?

— Погоди, не спеши. И много дверей, порядком обшарпанных, и у каждой очередь. В этом все дело — в лицах людей. Никогда я не видела более безнадежных лиц. Просто бесчеловечно собирать в одном месте столько удрученных людей. Они ведь влияют друг на друга и от этого окончательно теряют надежду. Ты испытывал когда-нибудь такое чувство?

— Какое чувство?

— Безнадежности, — терпеливо пояснила она.

— Нет, никогда. Ни одной минуты за всю мою жизнь. В какие бы сложные и запутанные ситуации я ни попадал, в глубине души я всегда знал, что какой-нибудь выход должен быть.

— Значит, эти твои ситуации были не такими уж запутанными.

— Конечно. И все-таки все дело в характере. Вот я вижу, как Аврамов иногда просто падает духом. Хотя работает он как вол. Ему все время кажется, что мы идем по неверному пути. Меня это не интересует. В науке вообще нет неверных путей. В конце каждого из них обязательно кроется какая-нибудь истина. Знаешь, сколько научных открытий сделано благодаря тому, что кто-то пошел якобы неверным путем?

— Разве в науке не бывает тупиков? — спросила она.

— Как это тупиков?

— Ну, скажем, как этот мой коридор. Один его конец упирается в глухую стену, без всякой отдушины, в другом конце лестница ступенек в десять ведет на первый этаж. Там есть железная решетчатая дверь, которую ночью запирают на ключ и висячий замок. Кроме того…

— Ты так говоришь, словно собираешься ограбить эту поликлинику.

— Если тебя запрут в таком коридоре — это и будет безнадежность. Все равно что засадить человека в какой-нибудь куб. Ничего, кроме безнадежности и бессмысленности.

— Все-таки ты сегодня какая-то чудная.

Официантка наконец принесла заказ. Криста тут же осушила рюмку. Сашо взглянул на нее, но ничего не сказал. Может быть, он вообще не заметил, что в рюмке осталось всего лишь несколько капель.

— Теперь у меня вся надежда на дядю! — сказал он. — Не может быть, чтоб он не знал хотя бы одной буквы, одной-единственной.

— Почему же ты его не спросишь?

— В том-то все и дело. Кроссворд есть кроссворд. Если ответ напечатан на последней странице, какой же это кроссворд?

— Кроссворд, кроссворд! — воскликнула она нетерпеливо. — А эти, в подземном коридоре, что они получат от вашего кроссворда?

Сашо внимательно посмотрел на девушку.

— Послушай, но ты же все преувеличиваешь. У большинства из них всего-навсего колит или газы, в худшем случае — ишиас. Их мучают не столько болезни, сколько то, что приходится как идиотам стоять в очереди. Потому они так и злятся, если кто-нибудь проходит без очереди. Конечно, по-настоящему в поликлиниках должны быть какие-нибудь приемные, номера, мало ли что. Когда это ты успела все выпить?

— Взяла и выпила.

— Заказать еще?

— Если можно, маленькую.

— Меньше этой нельзя. Предусмотрено, что мятную надо заглатывать именно такими порциями.

— Хорошо, — сказала она.

Сашо заказал еще две рюмки.

— И вообще нет ничего отвратительнее очередей, — сказал он. — Даже если очередь за газетой.

—Ты прав. В поликлинике, например…

— Да брось ты наконец свою поликлинику, — сказал Сашо. — Я никогда не хожу по поликлиникам. Зачем? Теперь все лечат антибиотиками, даже фистулу в заднем проходе…

В этот момент появилась запыхавшаяся Донка. На ней были отвратительные кирпичного цвета брюки и короткое пальтишко из искусственной выдры. Веки она подсинила, притом довольно неумело, казалось, кто-то поставил ей под каждый глаз по синяку. Донка подсела к ним и моментально опрокинула рюмку Сашо.

— Знаете, у меня сейчас была потрясающая партия! — заявила она возбужденно. — Представляете, у Фанчо фул, а у меня стрит до короля. Я объявляю, что прикупаю к трем…

— Могу я продолжить за тебя? — чрезвычайно приветливо спросил Сашо.

— Пожалуйста! — удивленно ответила девушка.

— Фанчо прикупает пару, ты разбиваешь стрит и оставляешь три пики…

— …и получаю королевский флеш-стрит… А ты откуда знаешь? — вдруг спохватилась Донка, тараща подсиненные глаза.

— Ты что, забыла, как рассказывала мне эту самую историю в прошлом году? Интересно, еще какие-нибудь мечты у тебя есть?

— Это никакая не мечта, — огорченно сказала Донка, — а чистая правда. Только теперь флеш-стрит получился у Фанчо, а я оказалась с восьмерочным каре. Расписал меня вчистую.

— Ты сама себя расписала, — сказал Сашо. — Одни твои штаны чего стоят.

— Ничего не поделаешь, мода. Что с тобой, зайчик, почему ты молчишь? — обратилась она к Кристе.

— Ничего, сижу себе. А что с Кишо? Целую неделю о нем ни слуху ни духу.

— Ну да! Вы что, ничего не знаете? — возбужденно спросила Донка.

Конечно, они ничего не знали. Тогда Донка рассказала, что Кишо наконец купил пресловутый «трабант». К тому же довольно дешево. Даже проехался на нем один раз. Конечно, не до «Счастливца». Они даже за город не выехали, когда «трабант» полностью капитулировал. Хорошо еще, что назад дорога шла под гору, — где по инерции, где толкая, Кишо дотащил машину до дому. Теперь целыми днями лежит под ней, ковыряется.

— Хуже всего, что нет запасных частей! — закончила она. — Ну, никаких. Кишо приспосабливает части от велосипедов, мотовелосипедов, швейных машин! Вы ведь знаете, в этих делах он гений. Я даже стащила для него «дворники» с машины, которая стоит у нас на заднем дворе. Воровала ночью, как привидение.

— Вижу, ты уже вошла во вкус! — сказал Сашо. — Когда ты успела свистнуть мою рюмку?

— Ничего, я сейчас еще закажу. Хотите еще чего-нибудь?

— Мятную! — твердо заявил Сашо.

Донка заказала три порции.

— Значит, этот мошенник все-таки отдал ему деньги? — спросил Сашо.

— Э, не все, конечно. Вернее, только половину. Теперь Кишо ждет, что какой-нибудь из автоматов испортится, тогда он выцарапает остальное. А те, как на грех. и не думают портиться, его работа оказалась лучше японской.

Это было верно. Когда Кишо собрал первый автомат, все отправились поглядеть на него и поразились. Играющий чувствовал себя летчиком, сидящим в кабине истребителя, иллюзия была полная. Заказчик простонал от удовольствия, хотя это не помешало ему смошенничать при расплате.

— Послушайте, детки, я вас оставлю вдвоем! — внезапно заявил Сашо. — Мне необходимо навестить дядюшку. Во внерабочее время.

— Зачем это?

— Из-за одной буквы.

— Оставь его, пусть идет! — сказала спокойно Криста. — К сожалению, я сама подала ему эту несчастную идею… За ваше здоровье!

Но Криста успела только поднести рюмку к губам. Внезапно она сильно побледнела, пробормотала что-то и бросилась в туалет. Ей казалось, что она ни секунды не сможет сдержаться и навсегда опозорится в этой маленькой кондитерской, где новости передавались словно по собственному телетайпу. Не успела она войти в туалет, как изо рта у нее фонтаном хлынула зеленая жижа, смешанная с чечевицей. Какая-то женщина, выходившая в этот момент из кабинки, испуганно подалась назад и захлопнула перед собой дверь. Немного спустя она снова показалась, разумеется, с большой осторожностью… Пожилая, элегантно одетая женщина.

— Тебе плохо, девочка?

— Ничего, все прошло, — ответила Криста сдавленным голосом. — Мне сразу стало легче.

— Ясно! — сказала женщина. — Больше не пей.

Криста не заметила у себя на одежде никаких следов. Дальнобойная струя поразила только зеркало над умывальником, так что она не могла и осмотреть себя по-человечески. На всякий случай она все же ополоснула лицо и поспешила назад. Сашо уже заплатил по счету и с нетерпением ее дожидался.

— Я пойду, — сказал он. — Вдвоем вам будет гораздо веселее.

— Наверняка, — сказала Криста, не глядя на него. Она боялась себя чем-нибудь выдать.

— Завтра, как всегда.

— Чао.

Фигура его с такой легкостью скрылась за стеклянной дверью, словно он свалил с плеч тяжкий груз. Девушки остались одни. Криста потянулась было к рюмке, но Донка тут же выхватила ее у нее из рук.

— Ни капли больше! — сказала она. — Тебя только что вырвало.

— Нет! — испуганно ответила Криста.

— Да, — сказала Донка. — У тебя на туфлях пятна.

— Не знаю, что это вдруг со мной.

— А я знаю!.. Ты беременна.

Криста почувствовала, что слезы хлынули у нее из глаз. Она вытащила платок и вытерла их дрожащими пальцами.

— Сашо заметил что-нибудь? — спросила Донка.

— Как же, заметит он, кретин этакий. Он только собой интересуется.

Подошла официантка. Донка заказала ей два кофе, один без сахара.

— Как же это ты влипла? — спросила Донка.

— Откуда я знаю… Я думала, что…

Обе молчали, покуда официантка не принесла кофе.

— Ты должна ему сказать! — снова заговорила Донка. — Как это ни неприятно.

— Никогда! — решительно ответила девушка.