Огонь ведут "Катюши" - Алексей Нестеренко

— Грейтесь, не жалко, — ответил тот же голос.

— Почему стоите и не двигаетесь дальше? — спросил генерал.

— Откуда нам знать? Впереди стоят, и мы стали. Здесь не обгонишь, — пробасил все тот же голос. — Говорят, что там на горе пробка.

— Застряла машина, убрать не могут, — пояснил другой боец.

— А почему же вы сидите и не помогаете?

— Да там без нас народу хватает. Есть и командиры. Наверное, ждут Петрова, он им быстро расчистит дорогу...

— А кто такой Петров? — спросил Иван Ефимович.

— Наш новый командующий. Ты что же, неужели не слышал?

— Должно быть, сердитый? — допытывался генерал.

— Говорят, крутой человек, но справедливый. Мотается по фронту днем и ночью.

— Ну что ж, спасибо, ребята, за огонек, надо нам двигаться, — сказал Петров.

— Ну, коли надо, так двигайтесь. Пешком проберетесь, — уверенно сказал боец, подбрасывавший в костер мокрые сучья. А другой, указывая на Петрова, тихо спросил порученца:

— Кто такой будет?

— Да это же и есть Петров, — громко ответил порученец. А командующий уже быстро удалялся. За ним поспешили и мы.

Обходя машину за машиной, мы добрались до головы колонны. На крутом подъеме, почти у вершины перевала, одна из цистерн с горючим сначала забуксовала, а потом юзом пошла назад. Левым задним углом она теперь упиралась в скалу, а правое переднее колесо почти повисло над пропастью. Как ни пытались бойцы на тросах поднять машину, все их усилия были тщетны. Командующий, глядя на это, глубоко вздохнул и сказал:

— Выход один. Цистерну надо столкнуть в пропасть. Из-за нее нельзя задерживать движение... Товарищ Нестеренко,организуйте работу, а мы двинемся дальше. Времени нет.

С помощью офицеров, находившихся в колонне, я собрал достаточно большую группу бойцов. Но подойти к цистерне было трудно: слева — скала, справа — обрыв.

— А зачем сбрасывать? — вдруг спросил один из бойцов. — Ведь и машину жалко, и горючее пригодится.

— А что же делать? — раздалось сразу несколько голосов.

— Да ведь ее можно вытащить!

— Как же?

— Очень просто! Надо собрать тросы покрепче. Один зацепить за задний левый угол цистерны, а второй за правый передний крюк, машинами и людьми потянуть на растяжку.

Идея была ясна, совет разумен. Буквально через несколько минут бойцы притащили тросы, привязали их, как рекомендовалось. Когда машины и люди потянули тросы, переднее колесо сравнительно легко выскочило из обрыва, а левый угол цистерны отошел от скалы. Машина стала на дорогу...

Когда я доложил командующему, как устранили пробку, он сразу же спросил:

— А как фамилия бойца?

Но я, к сожалению, ее не знал.

— А ведь он заслуживает награды, — сказал И. Е. Петров. — Сколько у нашего солдата смекалки, мудрости, практического опыта!

Поистине героический марш по труднопроходимым горным дорогам совершил 101-й дивизион капитана К. Д. Трофимова. В этом была огромная заслуга водителей и техников. Они умудрились где-то достать цепи и поставили их на все машины. Водители проявили исключительное искусство и выжали все возможное и даже невозможное из своих полуторок и трехтонок, продвигавшихся по очень опасным дорогам, где с одной стороны — пропасть, а с другой — отвесная скала. Дивизион выполнил боевую задачу и своим огнем оказал неоценимую помощь обороняющимся частям.

В середине октября противник перешел в наступление на туапсинском направлении и овладел Шаумяном. Шли ожесточенные бои за Елисаветпольский перевал. Положение на участке 18-й армии становилось все тяжелее.

Вместо генерал-лейтенанта Ф. В. Камкова в командование ею вступил генерал-майор А. А. Гречко.

23 октября противник вышел к горам Семашхо и Два брата, а его передовые части — к реке Туапсинка, что в тридцати километрах от Туапсе. В результате принятых командованием мер и героических действий наших воинов дальнейшее продвижение гитлеровцев было приостановлено. В этих боях отлично действовали артиллерия 18-й армии и гвардейские минометные части. В докладе о боевой деятельности ГМЧ за октябрь 1942 года говорится: «За октябрь частями группы было произведено 258 залпов. Только на туапсинском направлении было выпущено 6185 снарядов, а всего 9769. Наиболее активно действовали 14, 320 и 322-й дивизионы и 1-я горная батарея, которая выпустила по врагу 1016 снарядов».

Для удобства управления частями и обеспечения их боеприпасами в армиях создавались подгруппы ГМЧ. Так, в октябре в 18-й армии была создана подгруппа в составе 320, 321, 322-го дивизионов 67 гмп, 14-го и 415-го дивизионов 305 гмп, 222-го дивизиона 25 гмп, 48 огмд, 1-й и 2-й горных батарей. Возглавлял подгруппу командир 67 гмп майор А. А. Носарев. В 56-й армии в подгруппу входили 223-й и 224-й дивизионы 25 гмп и 101 огмд. Начальником подгруппы был командир 25 гмп майор М. М. Родичев. В 47-й армии подгруппа состояла из 57-го и 58-го дивизионов 8 гмп. Ее возглавлял подполковник А. М. Лобанов.

12 декабря 1942 года командование решило провести частную операцию с целью уничтожения группировки противника, вышедшей к горам Индюк и Семашхо. Основную роль в этой операции должны были играть 83-я стрелковая дивизия полковника А. А. Лучинского и 383-я стрелковая дивизия генерала К. И. Провалова. Накануне операции полковника А. А. Лучинского и меня вызвал генерал И. Е. Петров.

— Какими силами ГМЧ мы сможем поддержать наступление 383-й стрелковой дивизии? — спросил генерал.

Я доложил, что на участке дивизии мы можем сосредоточить два дивизиона М-13, два дивизиона М-8 и три горные батареи.

ГМЧ мы планировали использовать так. В семь часов утра — залп всеми установками по ближайшим районамсосредоточения противника, в 7 часов 15 минут — повторный залп. В это же время, с 7.05 до 7.20, артиллерийская группа дальнего действия 18-й армии (командующий артиллерией армии полковник А. К. Сокольский) и часть батарей М-13 производят огневые налеты по артиллерии противника. С 10.30 до 11 часов артиллерия поддержки пехоты и минометные батареи обрабатывают передний край врага. В 10.45 ГМЧ дают третий залп установками М-8, а установки М-13 переносят огонь в глубину, орудия прямой наводки обрабатывают передний край. В 11.00 пехота идет в атаку.

Однако залпы «катюш» положить непосредственно по переднему краю мы не смогли. Не позволило расположение нашей пехоты. Артиллерия с закрытых позиций также не могла вести огонь по переднему краю противника, так как на нисходящей ветви траекторий снаряды задевали вершины деревьев и рвались над нашими передовыми цепями. Орудий для стрельбы прямой наводкой было явно недостаточно. Все это привело к тому, что передний край обороны противника мы обработали плохо.