Стена глаз. Земля - пустыня. Флаг в тумане - Сэйте Мацумото

Понимать красоту древних храмов научил ее именно дядя. Еще в студенческие годы он нередко посещал старинные храмы в Наре и продолжал увлекаться этим и после того, как поступил на службу в министерство иностранных дел. Возвращаясь на родину из Тяньцзиня, куда его впервые направили вице-консулом, а затем из различных европейских стран, где он служил впоследствии, Ногами прежде всего отправлялся осматривать древние памятники Японии.

Дядя не раз обещал Сэцуко взять ее с собой в такие поездки, но ему так и не удалось выполнить свое обещание.

Присылая Сэцуко из-за границы красивые открытки, он никогда не описывал тамошние красоты, а всегда интересовался, ездила ли Сэцуко в Нару, выражал сожаление, что не мог вместе с ней побывать там, и всячески внушал ей любовь к седой старине Японии.

Осмотрев храм, Сэцуко направилась к выходу. Она заглянула в киоск с намерением купить что-нибудь в подарок своей двоюродной сестре, Кумико, дочери дяди. Пока старый привратник заворачивал выбранные ею сувениры, Сэцуко обратила внимание на лежавшую на прилавке книгу посетителей, в которой расписывались побывавшие в храме гости. Книга была довольно объемистая. Сэцуко пробежала глазами раскрытую страницу и сразу узнала несколько фамилий известных искусствоведов и профессоров. По-видимому, именно такого рода люди, а не простые туристы посещали этот храм. Она взглянула еще на одну страницу, предыдущую. Страница вся была испещрена неразборчивыми подписями — к сожалению, в последнее время мало кто серьезно занимался каллиграфией.

Но одна подпись невольно привлекла к себе внимание Сэцуко: Коити Танака. Фамилия ей была неизвестна, но почерк был удивительно знаком. Где она видела такие иероглифы?

— Извините, что заставил вас ждать. — Старик с поклоном передал Сэцуко завернутые в бумаги сувениры и, заметив, что она внимательно разглядывает книгу, сказал: — Не желает ли госпожа занести свое имя?

Сэцуко взяла кисточку, расписалась, потом снова стала внимательно разглядывать привлекшую ее внимание фамилию. Нет, не столько фамилию, сколько почерк.

Да-да, думала она, очень похоже на почерк покойного дяди. Дядя еще в молодости увлекался каллиграфией и прекрасно писал. Написание иероглифа «ити» в его имени очень походило на «ти» в имени неизвестного, линия, как и у дяди, чуть-чуть поднималась вправо, и утолщение на конце при остановке кисти было удивительно похоже. А дядя учился по образцам знаменитого китайского каллиграфа эпохи Сун — Ми Фэя.

Сэцуко решила, что это галлюцинация, и вызвана она пребыванием в храме, где так любил бывать ее дядя. По-видимому, сегодня она слишком много думала о нем. Правда, в этом мире немало найдется людей с одинаковыми почерками, и все же ей было приятно это случайное совпадение: посетила храм, о котором часто рассказывал дядя, и увидела почерк, столь похожий на его. Кто же этот человек, расписавшийся в книге посетителей? Откуда он?

На всякий случай Сэцуко спросила у привратника:

— Должно быть, этот господин приехал сюда издалека?

Старик безразлично взглянул на подпись.

— Не могу знать, — ответил он.

— Не скажете ли, когда сделаны эти записи? — спросила Сэцуко, указывая на интересующую ее страницу.

— Хм-м, — промычал старик, разглядывая фамилии. — Пожалуй, дней десять назад.

В таком случае привратник должен был бы помнить внешность посетителя. Ведь сюда не так уж часто заглядывают туристы.

Однако в ответ на ее вопрос старик сказал:

— В последние дни как раз было много народу, разве всех упомнишь.

Сэцуко поблагодарила привратника и прежней дорогой отправилась на станцию. Почему-то именно сегодня мысли о дяде не давали ей покоя. Слов нет, это он привил ей любовь к неповторимой красоте старых храмов, и мысли о нем были вполне естественны, но… А может, это осенний пейзаж навеял на нее грустные воспоминания?

Сэцуко договорилась встретиться с мужем в гостинице. Он должен был после конгресса в Киото приехать в Нару к восьми часам вечера.

Она пришла на станцию и собиралась уже было вернуться в Нару, но неожиданно переменила свои планы, отказавшись от первоначального намерения пройти по старинной дороге Саходзи. У нее не выходила из головы подпись Коити Танаки, сделанная таким знакомым почерком.

Глубоко задумавшись, стояла Сэцуко на платформе. Подошла электричка на Нару, но она ее пропустила. Потом, решительно тряхнув головой, перешла на другую сторону и села в поезд, идущий в противоположном направлении.

Она вышла на станции Касиварадзингумаэ и взяла такси.

Эти места были ей знакомы. По обе стороны дороги тянулись поля, среди которых то тут, то там виднелись крестьянские домики. Вскоре показалась белая ограда храма Татибанадэра. Сэцуко попросила шофера подождать и стала подниматься к храму по высоким каменным ступеням.

Сэцуко нравилось, как звучит название этого небольшого храма. Она сразу подошла к киоску, где привратник продавал открытки и сувениры. Купив несколько открыток, она поискала глазами книгу посетителей, но ее нигде не было видно.

— Я бы хотела расписаться в книге посетителей, — набравшись смелости, обратилась Сэцуко к привратнику, который внимательно изучал древние прописи.

Привратник мельком взглянул на Сэцуко и подал спрятанную в ящике стола книгу.

Сэцуко быстро перелистала последние заполненные страницы, но фамилии Коити Танака не нашла.

— Благодарю вас, — сказала она и поспешила к машине.

— К храму Ангоин, — бросила она шоферу.

Дорога пролегала среди скошенных рисовых полей. Вскоре они въехали в небольшую рощу и остановились перед воротами с надписью «Ангоин».

Храм этот славился статуей будды Асука, изваянной, как говорили, мастером Торибуцу. В любой книге по истории искусства Японии можно всегда видеть фотографию этой статуи. На этот раз Сэцуко не спешила замереть в молитвенной позе перед «Улыбающимся буддой». Ее прежде всего интересовала книга посетителей. В привратницкой было пусто, но Сэцуко, должно быть, заметили, потому что вскоре появился пожилой монах в белом одеянии.

— Желаете осмотреть храм? — спросил он.

Сэцуко покачала головой. Она сразу увидела книгу посетителей, но сначала приобрела несколько сувениров и лишь после этого обратилась к монаху:

— Видите ли, я приехала издалека, из Токио, поэтому мне хотелось бы расписаться в книге посетителей.

— Пожалуйста, — улыбнулся монах и стал растирать в тушечнице тушь.

Пока он этим занимался, Сэцуко быстро перелистала книгу и чуть не вскрикнула: на предпоследней странице стояла фамилия Коити Танака, написанная тем же самым чеканным почерком. Указывая на эту фамилию, Сэцуко, сдерживая волнение, спросила монаха:

— Не припомните ли, когда этот господин посетил ваш храм?

Монах наклонился, внимательно посмотрел на подпись и, задумчиво покачав головой, ответил:

— Точно не припомню. В последнее время было много посетителей. По-видимому, дней десять назад.

— Может быть, вы запомнили его внешность?

— Нет, не помню, — ответил монах. — А вы что, с ним знакомы?

— Да, и очень хорошо, — неожиданно для себя ответила Сэцуко. — Я посмотрела на подпись и вспомнила человека, с которым давно не виделась.

— Очень сожалею, но ничем не могу вам помочь.

Сэцуко еще раз взглянула на подпись. Невероятно, но почерк прямо-таки дядин.

Сэцуко хранила дома несколько образцов его каллиграфии, подаренных ей еще в детстве. Как жаль, что у нее с собой нет ни одного образца — можно было бы сейчас на месте сличить.

В Нару Сэцуко возвратилась вечером, когда в городе зажглись огни. Реити — так звали ее мужа — уже принял ванну и дожидался жену в номере. Он сидел, закутавшись в теплый халат, и читал газету.

— Извини, что задержалась, — сказала Сэцуко.

— Ничего. Ванну примешь?

— Попозже.

— Тогда давай ужинать. Я зверски проголодался. — Реити по-ребячьи постукал себя ладонью по животу.

Сэцуко заказала ужин.

— Ты покончил с делами раньше, чем предполагал? — спросила она.

— Да, заседание кончилось в первой половине дня. Друзья пригласили отметить это событие в ресторане, но ты же знаешь, к спиртному я равнодушен, да и не хотелось заставлять тебя дожидаться. Поэтому я отказался и сразу выехал в Нару.

Сэцуко почувствовала раскаяние.

— Еще раз прости, что заставила тебя ждать, — сказала она.

— Ничего страшного. Лучше расскажи, как прошло твое паломничество. — Реити несколько иронически относился к увлечению жены.

Принесли ужин, и Реити стал поспешно уничтожать одно блюдо за другим.

— Ты в самом деле сильно проголодался, — сказала Сэцуко, с улыбкой глядя на мужа.

— Днем не удалось даже перекусить, и, пока ехал в Нару, почувствовал такую пустоту в желудке, что решил: еще немного, и отправлюсь от голода к праотцам. — Муж Сэцуко был доцентом на кафедре патологии в университете Т. — Ну так как же, удалось тебе выполнить намеченную программу? — повторил он.