Zадача будет выполнена! Ни шагу назад - Николай Петрович Марчук

горячего боя сталкивались нос к носу с бандерлогами. Но вот так, чтобы ехать без единого выстрела к укропам в гости, это впервые. И от этого становится страшно. Когда идет бой, ты стреляешь во врага, в тебя стреляют, гремят взрывы, кровь кипит от адреналина и охотничьего азарта, страх уходит в тыл, куда-то на подкорки сознания, и его не замечаешь. А вот так вот, без единого выстрела, нестись навстречу врагу, как будто едешь к своим, это непривычно. И от этого страшно.

Страх – это нормально, к нему привыкаешь. Главное, чтобы не было паники. Говорят, жадность сгубила больше народу, чем чума. Уверен, паника сгубила не меньше. Это касается и военного времени, зоны боевых действий, да и любых экстренных ситуаций в мирной жизни. Каждый про себя знает, насколько он психологически устойчив. У каждого были некие предельные ситуации, которые проявляли, показывали, как обстоят дела с нервишками и самообладанием. Кто-то «отмороженный» в хорошем смысле, кто-то даже сверх меры, что тоже плохо. Ну а многие слабоваты. В острых кризисных ситуациях, в условиях цейтнота либо впадают в ступор, либо, наоборот, мечутся, бьются в припадке, орут и заражают этим состоянием окружающих.

В последнем случае можно пострадать уже от своих. Таких минимум прикладом могут осадить либо связать, а в совсем жестких обстоятельствах и вовсе пристрелить. Так что обуздание своей паники – это вопрос выживания, и не как фигура речи, не только в контексте выхода из критической ситуации, а банально выживания в процессе, еще до прихода кульминационной угрозы извне.

Чаще всего при штурме вражеских опорных пунктов применяется следующая тактика. После артналета впереди идет танк, который беспрерывно стреляет по позициям ВСУ. За танком на приличной дистанции идет БМП с десантом внутри. Метрах в двухстах от вражеских окопов танк сбрасывает скорость, и его настигает БМП, из которой высаживается десант и тут же пристраивается за кормой танка.

Танк стреляет; штурмовики, выстроившись в две колонны за кормой танка, попеременно сменяя друг друга, тоже стреляют; БМП, откатившись немного в тыл и катаясь по дороге взад-вперед, чтобы не быть статичной мишенью, тоже стреляет. В общем, стараются максимально задавить врага свинцом, чтобы он носа не мог высунуть из окопов, что позволит штурмовикам подойти к окопам максимально близко. А как только подошли к окопам, тут уж начинается игра «кто кого перестреляет или перезакидывает гранатами».

Вот примерно так и должен выглядеть штурм вражеского опорного пункта. Классика, прописанная в канонах военного ремесла!

А нацепить на машины перевернутые вверх тормашками польские флаги и поехать внаглую, без единого выстрела, в гости к укропам – такого в учебниках по военному ремеслу нет. И если все пройдет удачно, то нам потом все равно никто не поверит, приняв рассказ о подобном штурме за очередную армейскую байку. Ну а если хохлы нас сейчас расчехлят, то и рассказывать потом некому будет.

– Сколько до опорника? – криком спросил я у Бамута.

– Двести! – ответил Семен.

Дернул чеку дымовой гранаты и отбросил ее далеко в сторону. Граната мячиком проскакала по выжженной земле, остановилась, из нее повалил густой дым оранжевого цвета. Граната импортная, американская, у них большой выбор дымовых гранат, дающих дым любого цвета, какой пожелаешь.

– Нас встречают. По центру – шесть, справа – четыре, слева – пятеро. В ста метрах стоит МРАП с крупняком на крыше. Я работаю по пулеметчику на МРАПе. Псих, ты со своей стороны, а Пестик со своей. Сыч, ты работаешь по центру, – отдал четкие целеуказания Бамут. – Приняли?

– Плюс! – хором отозвались мы.

– Работаем, братья!!! – громко закричал Семен, как только пикап остановился.

Пошла работа!

Я вывалился с кузова пикапа, падая на землю. В одной руке немецкий пулемет, в другой – короб с лентой на двести пятьдесят патронов. Резкий рывок «ганса» на себя, и пулемет встает на шарнирные сошки. Лента заранее заведена в приемник. Все готово к стрельбе. Дергаю ручку затвора и тут же открываю огонь.

Тра-та-та-та!!!

Пулемет при стрельбе издает пронзительный визг и грохот. «Ганс» бьет сильно и мощно. Весь мир для меня сузился до размеров небольшого панорамного окошка, как в объективе старого советского фотоаппарата. Все, что попадает в это прицельное окошко, тут же густо поливается свинцом.

Нас ждали, бежали нам навстречу. Но противник искренне верил, что мы свои и привезли раненых. Встречали нас санитары и солдаты с носилками. Взрыв на борту танка, конечно же, внес коррективы, и среди стоявших на позициях бойцов были и вооруженные разномастным оружием укропы, но они думали, что опасность гонится за нами и она где-то далеко в поле. Нам удалось обхитрить противника, заставить его поверить в то, что мы – свои! Враги никак не ожидали, что, как только пикап остановится, по ним тут же начнут работать сразу четыре пулемета – практически в упор, длинными очередями, без единого шанса на промах, промедление и возможность убежать. Жестко, цинично и расчетливо.

Пулеметные очереди бьют практически в упор. До ближайшего вражеского бойца, застывшего в обнимку с архаическими брезентовыми носилками на длинных деревянных ручках, всего пять метров. Пули пробивают его навылет, разнося в кровавую кашу обе ноги, перебивая нижние конечности в коленях. Я бью вдоль земли, не задирая ствола: сейчас главное – поразить как можно больше солдат противника, дотянуться до всех, кто находится в поле видимости. Неважно, убью или нет, главное – дотянуться, зацепить, ранить, поразить, отправить в «гости к Бандере».

Мощный винтовочный патрон калибра 7,62 миллиметра посылает пулю из ствола «Ганса» на несколько километров, а на близкой дистанции удар получается настолько мощным, что буквально сбивает с ног, рвет цель в клочья, прошивает переднюю плиту бронежилета, будто кусок картона.

Над головой частит короткими очередями Бамут, его ПКМ вертится на станке слева направо и наоборот. Цели Семен, конечно же, назначил и определил каждому из нас загодя, но как только начался бой, он тут же принялся стрелять не только по своим целям, но и по всем, по которым посчитал нужным. Потому что, во-первых, ему с высоты кузова пикапа виднее, а во-вторых, он чертов эгоист, который в одиночку желает выиграть весь бой.

По моей голове, облаченной в легкий шлем, постоянно бьют и звеня отлетают в сторону стреляные гильзы от пулемета Бамута. Это у «ганса» сброс гильз под себя, где они остаются лежать аккуратной горкой-муравейником, а у ПКМ стреляные гильзы летят в левую сторону щедрой струей горячего металла. Гильз много, Семен не скупится, бьет не только короткими, но и длинными очередями. Несколько раскаленных стреляных цилиндров