Хроника времён Василия Сталина - Станислав Грибанов

— Старший лейтенант Сафронов, — подсказал Савицкий.

— Да, лейтенант, — повторил маршал, — погиб как герой. Все! И никаких других ракет! Расстрелялись! Помехи им, видите ли, глаза застлали.

Маршал оглядел с головы до ног своих заместителей. На их лицах он прочитал согласие. Такая версия устраивала всех, в первую очередь главнокомандование.

— Ты, — Бирюзов повернулся к Кулешову, — немедленно лети на место. Разберись внимательно, но, главное, все должны говорить одинаково. Ясно?

— Есть, — ответил генерал-полковник. Савицкий только кивнул головой…»

Кивнул головой… Попробовал бы не кивнуть! Самый крутой омоновец образца октября 1993-го в сравнении-то с Сергеем Семеновичем не больше как нервная гимназистка. Маршал рассказывал однажды в узком кругу, как в свое время где-то в подземелье тащили на казнь самого хозяина Лубянки. Берии стало плохо, и от этого, как тонко заметил Сергей Семенович, «он обосрался». Тут Бирюзов его и пристрелил…

Нет оснований не верить рассказу сына Хрущева и о твердой установке маршала по поводу расстрела самолета-нарушителя. Однако установки — установками, а как в действительности обстояло дело с теми самолетами?

…Два пилота — заместитель командира эскадрильи капитан Б. Айвазян и старший лейтенант С.Сафронов в тот майский день несли боевое дежурство на аэродроме неподалеку от Перми. Когда началась ловля американского шпиона, они перелетели в аэропорт Кольцове, под Свердловск. Там их истребители МиГ-19 дозаправили топливом, и летчики остались в кабинах боевых машин в готовности к перехвату.

На том же аэродроме случайно оказались еще два перехватчика — Т-3. Этот самолет-«труба» заметно отличался от своих собратьев внушительным внешним видом — в выхлопное сопло двигателя можно было войти не сгибаясь. Дельтовидное (треугольное) крыло самолета начиналось далеко за кабиной летчика, и сверху машина напоминала огромную балалайку. У нас, в исследовательском полку, был такой перехватчик. Помню, летал на нем капитан Железное, и, сравнивая с «трубой» наш МиГ-21, который вскоре признает весь мир, мы несколько ревниво посматривали на тот грозный с виду Т-3.

Словом, два таких самолета с заводского аэродрома в полк под Барановичи перегоняли перед майскими праздниками капитан И. Ментюков и капитан А. Сакович. Для перегонки боевой машины с одного места на другое, понятно, не требовались ни ракеты, которыми был вооружен Т-3, ни высотное снаряжение для летчика — металлический гермошлем, высотно-компенсирующий костюм, без которого человек лопнет на высоте в случае разгерметизации кабины. А тут вдруг рано утром вызов на аэродром — готовность номер один — и приказ: «Слушайте меня внимательно. Цель — реальная, высотная. Таранить! Приказ Москвы. Передал “Дракон”».

Дракон-то дракон — такой угрожающий позывной был у генерала Савицкого — да чем таранить-то? В годы войны рубили винтом по хвосту, и то, как правило, таранщик вынужден был выходить из боя. А тут как?..

Оставалось одно: разогнать машину, на скорости ударить всей массой по другой — и яйца всмятку! «Дракон» посылал летчика на верную смерть.

— К тарану готов! — ответил по радио капитан Ментюков, потом помолчал и добавил: — Единственная просьба — не забыть семью и мать…

— Будет сделано! — этак бодро, с воодушевлением успокоили пилота, и он взлетел.

Ну, а дальше рассказывает сам Игорь Андреевич Ментюков:

«Иду в направлении Челябинска минут семнадцать, а на связь никто не выходит. Подумал уже — направили и забыли. Но тут в наушниках раздалось: “Как меня слышите?” — “Нормально”, — отвечаю. — “Следуйте этим курсом”. Чуть позже: “Топливо выработал в баках?” Говорю: “Нет еще”. Однако тут же последовала команда: “Бросай баки: пойдешь на таран”. Сбросил баки. Команда: “Форсаж!” Включил форсаж, развернул самолет на сто двадцать градусов и разогнал его до скорости М-1,9, а может, до М-2,0. Меня начали выводить на двадцатикилометровую высоту»…

М-2,0 — это две скорости звука, стало быть, около 2500 километров в час. А Пауэрc летел на скорости 750–780. Когда до цели осталось около 12 километров, Ментюкову передали по радио, что она начала разворот. «Включай форсаж! Сбавляй скорость!» — кричали с земли. И тут же новый приказ: «Уходи из зоны! По вам работают!..»

«По вам…» — этак интеллигентно обращались, конечно, не к капитану Ментюкову. Дело в том, что в воздухе тогда были уже Борис Айвазян и Сергей Сафронов. Они искали цель, но найти им так никого и не удалось. Спустя годы майор в отставке Айвазян рассказывал, что видел в воздухе взрыв и пять уходящих к земле точек: «Я принял взрыв за самоликвидацию ракеты, понял, что зенитчики уже открыли огонь, и тут же сообщил на КП…»

А на КП на всех экранах локаторов цель тоже пропала. Ракетчики полагали, что с вражеского самолета были сброшены металлические ленты, которые и создавали им помехи. «На самом деле экран локатора забили отметки от обломков самолета, тем более после дивизиона Шелудько их стало еще больше», — вспоминал потом и майор Воронов. Да как не быть тем обломкам, когда ракеты уже вовсю били по своим перехватчикам да по тому, что еще осталось от машины Пауэрса…

Более получаса на командном пункте армии ПВО не сомневались, что нарушитель продолжает полет. Из полка Бориса Авдеева наперехват—вплоть до тарана! — подняли еще одно звено МиГ-19. Ментюков вынужден был приземлиться — «труба» сожрала уже все горючее. Айвазян, так и не обнаружив цели, тоже забеспокоился о посадке и передал Сафронову по радио, что садиться придется с ходу, с прямой — топлива не оставалось и на их истребителях.

Но Сафронов своему ведущему ничего не ответил. Его самолет упал в десяти километрах от аэродрома, а сам он опустился на парашюте уже мертвый…

На всех парусах из столицы к месту событий неслась комиссия. Сотрудники аппарата ЦК КПСС, военной контрразведки КГБ, генералы из Генштаба, Главного штаба войск ПВО страны летели с установкой крутого маршала: «Стартовали две ракеты, как положено… Одна ракета поразила шпиона, а другая погналась за нашим… И никаких других ракет! Расстрелялись! Помехи им, видите ли, глаза застлали… Все должны говорить одинаково. Ясно?»

В то майское утро в охоте за самолетом-шпионом было выпущено 14 зенитных ракет. Более 30 лет об этом все, кто знал, помалкивали — все говорили одинаково: стартовали две ракеты. Но вот исповедальный рассказ о былом Игоря Андреевича Ментюкова:

«Ситуация очень удачно укладывалась в хрущевскую завиральную идею, что при наличии ракет авиация не нужна или нужна для парадов и почетных эскортов. Поэтому сам факт, что Пауэрc приземлился в зоне действия дивизиона капитана Н.Воронова, истолковали в пользу теории Никиты Сергеевича. А тогда сам Воронов не знал, как доложить. Колхозники приняли Пауэрса за космонавта, привезли его к ракетчикам, а те-то знали, что не сбивали. Полчаса держал Воронов «паузу», это известный факт, и только тогда доложил. Но когда специалисты поняли, что ракетчики ни при чем, никто, естественно, не осмелился доложить об этом Хрущеву. Так родилась легенда о «сбитом ракетчиками» Пауэрсе».

Более 30 лет ту легенду о ракетах повторяли все. Не разгласил «военной тайны» и летчик Ментюков. Впрочем, был один пилот, который сказал правду сразу — Фрэнсис Пауэрc.

После суда американскому летчику разрешили встретиться с родными. Недолгим было то свидание, но Пауэрc успел сказать отцу: «Не верь, отец, что меня сбила ракета. Меня сбил самолет, я его видел своими глазами…»

В последние годы нужды в молчании о былых делах нет. Нынче скрывают другое. Скажем, как поработал бывший генсек Горбачев, пытаясь пробить систему жульнических договоренностей под прикрытием лозунгов о «всемирном ядерном разоружении» — ОСВ-2 называется. По тем договоренностям нам предстояло уничтожить ракеты РС-20, которые, по мнению американских специалистов, наиболее опасны для их страны в случае заварушки. Эти ракеты абсолютно надежны. Они успевают взлететь до падения американских боеголовок, если вдруг там надумают ударить по России. Их невозможно уничтожить ни в шахте, ни на старте никаким шпионам. Их боеголовки несут колоссальную разрушительную силу!

Стараясь протолкнуть ратификацию договора ОСВ-2, опасного для нашего государства, кое-кто во властных структурах РФ и днесь выдвигает аргументы о «выработке ресурса надежности» тех ракет. В апреле 1998 года было решено произвести контрольный пуск РС-20, которая простояла на боевом дежурстве 20 лет. И что же? Расчет подполковника В. Пушистова после того пуска напрочь испортил настроение кое-кому из тех структур. Ракета, рванув с испытательного космодрома Байконур, прошла до мишенного поля Камчатского полигона и сокрушила все десять целей, выделенных для ее десяти боеголовок. Вот о чем нынче-то помалкивают!..

А тогда у летчика Ментюкова состоялся лишь телефонный разговор с генералом Савицким. То ли ради профессионального любопытства — как там пилот на высоте в два десятка километров без гермошлема да без высотно-компенсирующего костюма чувствует себя, то ли в душе сиятельного генерала что-то все же сработало — как-никак человека на верную смерть посылал, — он спросил Ментюкова о его самочувствии.