Шип и хаос. Факультет отверженных (СИ) - Осипова Иванна

Тяжесть на душе не отпускала, однако, когда все собрались в столовой на ужин, появился Эссар.

— Факультет восстановлен. Все хорошо поработали и заслужили награду, — со строгой торжественностью сказал декан.

Он выставил на стол две большие корзины: с фруктами и со свежей выпечкой. Выезд в город прошёл удачно. Я видела, что Гас очень доволен.

У нас получилось настоящее пиршество. Все болтали и смеялись, а Гастон смотрел на подопечных не слишком весело. Что-то заставило его настроение поменяться. Я старалась поддержать его любящим взглядом.

Когда он неожиданно поднялся, все затихли.

— Я хотел сказать, как мне важно, что вы рядом, — негромко произнёс Эссар. — Скоро нас ждут перемены, и придётся собрать все силы, чтобы пройти испытание. Не скрою, что оно может стать последним. Мы будем помнить каждого, кто добудет свободу не только для себя, но и для сородича. Да хранит нас защитница Глунадр.

Резко замолчав, он вышел из столовой, а я, не глядя по сторонам, сорвалась следом. Урса начала громко командовать, привлекая всех к уборке со стола и на кухне.

Я выскочила в пустую галерею. Эссар стоял у окна и смотрел на темнеющий парк: тени на закате становились гуще и глубже.

— Гас… Что-нибудь произошло?

Я не осмелилась обнять его, хотя очень желала. Он обернулся: потемневшее лицо, рассеянный, невидящий взгляд.

— Я обрекаю этих ребят на смерть. Снова веду за собой в бездну.

— Всё получится. Вот увидишь! — Я схватила Гаса за руки, сжала пальцы. — Сейчас всё иначе. Маги хаоса извлекли урок из прошлых ошибок.

Он высвободился, полез в карман сюртука.

— Я зачаровал его для тебя. — Гас сам надел кольцо на мою руку, коснулся подарка. — Это моё обещание стать настоящим мужем и защита.

— Ты предлагаешь…

— Выйти за меня, когда всё закончится. В стенах Академии браки заключает ректор, но к Америусу нам обращаться не стоит, — попытался улыбнуться Гастон. — Ты согласна?

— Ещё спрашиваешь! — Я на миг прильнула к Гасу, но быстро отступила на положенное между студенткой и деканом расстояние.

— Действие метки прекратится не сразу, — пояснил Гастон. — В течение часа или двух. Формула действует индивидуально. Рисунок окончательно исчезнет через месяц или больше.

Для меня сроки были не важны. Я до конца не верила, что всё меняется.

— Я верну себе свободу. Ты мне её вернул, — прошептала я.

Эссар покачал головой:

— По правде, твой отец. Настоящее чудо, что мы нашли формулу. Благодаря тебе. — Он замолчал, наклонился ближе, губы изогнулись в мальчишеской улыбке. — Придёшь сегодня?

Дверь в столовую распахнулась, и студенты гурьбой высыпали на галерею. Сразу стало шумно и будто даже тесно. Я видела, как Гастон хочет меня поцеловать, но на нас смотрели, и он сдержался, только откровенный и манящий взгляд словно раздевал меня. Невозможный Эссар!

— Я подумаю, — как можно безразличнее протянула я, наслаждаясь замешательством Гастона. — Вдруг нас кто-то увидит.

— Если не придёшь, я сам тебя украду из общей спальни, — глядя в окно, тем же тоном пообещал Гас.

— Не думала, что серьёзный декан факультета отверженных может быть таким… м-м-м… невыдержанным… Я подумаю, господин Эссар.

Эссар со всей строгостью декана посмотрел на меня и довольно громко сказал:

— Студентка Шип, вам назначена отработка у меня в кабинете. Жду вас через час.

Затем развернулся и зашагал прочь. Зоуи подлетела ко мне.

— Что это он? — Она широко распахнула глаза и ткнула меня локтем в бок. — Признавайся, чего опять натворила?!

— Тиран и негодяй, — притворно вздохнула я, предвкушая очередную бессонную ночь. — Ненавижу его.

— А я думала, любишь. Ты меня совсем запутала, Кирсти, — фыркнула Зоуи.

50

— Молчи, Гас! Я всё выдержу!

Мой крик словно оттолкнулся от древних стен и распугал птиц в кустах шиповника. Я часто моргала и щурилась. Верхушка крепостной стены Академии постепенно окрашивалась восходящим солнцем. Оно начинало слепить, отражаясь в обнажённых мечах стражи. Это позволило мне думать, что не слёзы застилают взор. Сбоку под рёбра упирался клинок. Я чувствовала его холод через одежду.

— Глупая молодость, — с отеческой заботой вздохнул Америус. — Но вы-то, Эссар, опытный человек. Вы знаете, на что способны дознаватели.

— Здесь достаточно немного надавить, — самоуверенно повела плечами Элизи. — Я готова сделать так, чтобы дерзкая ведьма визжала от ужаса, а предатель говорил не умолкая.

Я не удостоила стерву взглядом, смотрела прямо перед собой. Проклятое солнце! Оно мешало мне чётко видеть лицо Гастона. Мой любимый. Мой сильный и отважный Хаос!

— Девочка ничего не знает, — хрипло и отрывисто сказал Гастон.

— Зато знаете вы, — с улыбкой втолковывал Америус, будто говорил с туповатым учеником. — Я хочу услышать обо всех участниках заговора против Совета. Вероятно, страдания этой студентки помогут вам вспомнить, что некоторые из наместников Союзных земель отправили вооружённые отряды для поддержки восстания? Какое вероломство!

— Вам ли сокрушаться о вероломстве? — ухмыльнулся Гастон. — Ваши глаза и уши в Северном городе оглохли и ослепли? Задайте им ваши вопросы.

— Дикие животные не ценят доброго отношения, — покачал головой Америус. — Приходится быть предусмотрительным и хорошо платить соглядатаям. Иногда они умирают. Всё это во имя Союзных земель, разумеется. Я спрашиваю вас Эссар. Кого ещё нам ожидать под стенами Академии? Сколько единиц?! Ну же, Эссар?! Не будьте упрямым дураком! У вас много лишних студентов?!

— Она не просто студентка, — скривившись, влезла Элизи. — Ведьма — любовница Эссара.

— Даже так? — ректор с улыбкой посмотрел на меня, затем снова на Гастона. — История любит повторять свои уроки, если они не усвоены.

Америус взмахнул рукой. Один из стражников шагнул ко мне и со всей силы дёрнул за ворот курточки. Крепкая на вид ткань разлетелась на части, а нижняя рубашка обвисла лоскутом, обнажая грудь. Я не сочла нужным стыдливо прикрываться от негодяев, только выше вскинула голову.

— Эти парни грубы, — доверительно сообщил Америус. — Лишь Великое Око знает, что им придёт в голову. После них к делу приступят дознаватели.

Стоя против солнца, я увидела только, как Гастон подался вперёд, получил удар в лицо и со стоном пошатнулся. Эссар устоял, но ему бы и не дали упасть, подпирая со всех сторон.

Как же они боялись моего мага!

— Они не дождутся страха и покорности! — закипая от гнева, крикнула я. — Не думай обо мне, Гас! Думай о свободе!

Клинок стражника готов был проткнуть мой бок, но я испытывала лишь боль за Гастона. Он держался, стоял выпрямившись и расправив плечи. Выкрутив левую руку за спину, с кинжалом у горла, Эссара держали трое воинов. Вторая рука Гаса неестественно висела вдоль туловища. Звук ломающихся костей и невольный вопль Гастона всё ещё стояли у меня в ушах.

— Пусть мы погибнем, но смерть что-то изменит! — Я не собиралась молчать. — Веди нас за собой!

Я храбрилась. Ледяной ужас сковывал ноги и плечи, охватывал спину трепетом и заползал в душу змеёй отчаянья. Каждая частичка моего тела желала жить, любить и радоваться восходам и закатам, но сейчас ненависть к Америусу, Элизи и им подобным помогала выстоять.

На миг солнце скрылось за облаками, и я успела поймать тёмный, болезненный взгляд любимого. Разбитые губы Гастона медленно двигались, неслышно повторяя: «Прости меня».

Мы оба знали, что у нас совсем нет шансов, но так и не поняли, почему угодили в ловушку.

Отряд Гастона поджидали у ворот Академии, и воинов, притворявшихся рабочими, убили после недолгого сражения. Гастон успел применить несколько сильных заклинаний, но невозможно одному бороться против армии. На него накинулись всей гурьбой и повалили на землю.

Я прибежала, когда Гаса избивали, рвали на части с десяток стражников, а ректор отдавал приказы по укреплению въезда в Академию. Иначе попасть внутрь было невозможно. Эссар должен был открыть путь для поддержки из города.