Президент Московии: Невероятная история в четырех частях - Александр Яблонский

– Забавно. А вы не полагаете, что я сам решу эту проблему, если действительно надумаю уйти?

– Бесспорно, вы можете любую проблему решить самостоятельно, господин президент, но только в том случае, если у вас будет выбор, ежели же его не…

– Выбор есть всегда.

– Если вы имеете в виду намыленную веревку, дуло в рот или шокер – хорошее, кстати, изобретение: никакой крови, высунутого синего языка или серого вещества, разбрызганного по стенке, – если вы это имеете в виду, то, конечно. Но вы не из породы самоубийц.

– Не из породы. Но выбор есть всегда. И я его сделаю сам.

…Итак, вызвав Прошу и вкратце передав содержание письма, полученного через американское посольство, глядя на ретивого Карлика пристально и зло, сказал:

– Чья идея, не спрашиваю. Спрашиваю, как пресечь быстро и эффективно.

Косопузов виновато улыбнулся и, откинув голову назад, как бы удивляясь своему ответу, молвил: «Идейка – моя, но кто думал, что доведут до абсурда». – «А зачем?» – «Во-первых, и в-главных. Это сделало бы вас более управляемым, более зависимым. Ведь, в натуре, странно, что Первая леди постоянно проживает в другом и в целом враждебном государстве. Не по понятиям, согласитесь, господин Президент. Посему можно было играть ситуацией и, в случае необходимости, подготавливать общественное мнение. И потом ряд других мелочей». – «Хотите довести ее, а потом и меня до…» – «Ни в коем случае. Вы и ваша семья – неприкосновенны». – Проша виновато опустил квадрат головы и развел руками – мол, бывает, неправы были. «Ведь он ещё молод – лет тридцать с гаком, а выглядит, как старичок с больной печенью». И – без всякой связи: «А ведь у него были или есть родители… Интересно, он когда-нибудь дрался? Плакал от обиды или горя? Хохотал, держась за живот и сгибаясь от хохота пополам? А девушка у него была?.. И что он с ней делал, что мог делать?»

– Значит, так. Предлагаю журналиста Л. немедленно отозвать, лишить его и его команду, как и все другие российские команды журналюг аккредитации, виз и т. п. Кстати, этот ваш Л. – руководитель центрального государственного канала – вы его облагодетельствовали. Так что не его дело по америкам гоняться и интервью брать. Можно инициировать его смещение. Тоже мне руководитель! Да и цирроз можно усугубить.

– Никаких физических воздействий. Запрещаю.

– Господь с вами, господин Президент. Мы же не убийцы – палачи средневековые. XXI век за окном. Сам может сорваться: просто-напросто водочки на банкете откушает, пивком проложит. Насильно рот ему раскрывать никто не будет. Все под Богом ходим… О’кей! С нашими справимся. А вот с иностранными козлами… Не знаю.

«Сука, он даже не скрывает своего лицемерия. Доволен. Затейка удалась. Пустил петуха, теперь не остановить. Ладно. Пусть сначала наших уймет».

– Действуй, Проша-молодец. Действуй. Зачтется.

Птичка Божия не знает

Ни заботы, ни труда,

Хлопотливо не свивает…

Через пару месяцев после инаугурации выпало проводить совещание по вопросам бюджета. Совещание было тягомотно, тянули резину, безграмотно, косноязычно, сонно, заискивающе поглядывая на Президента, – как отреагирует на их бред; Чернышев слушал вполуха: мало-мальски толковых специалистов, даже такого уровня, как в первом призыве прошлой команды Предыдущего, давным-давно не было и в помине. Придется опираться на своих специалистов и рубить сплеча. Намертво отсекать все газонефтяные доходы и начинать все с нуля. Большая волна пойдет, бунты, ООНы [7] , но переживем и это.

В перерывах около него крутилась какая-то высокая блондинка с великолепными, но не избыточными формами, испуганными, в меру глупыми голубыми глазами и вызывающе ярким маникюром. По окончании говорильни вызвал старшего секретаря.

– Слушайте, Анастасия Аполлинариевна, эта зюзя с маникюром из вашей команды?

– Какая? Какой команды?

– Вот эта, мясистая, с ногтями. Как-то вы, милая фрау, мне предлагали море секс-радостей из вашего набора… с извращениями и без оных.

– Ну что вы, господин Президент. Это жена министра энергетики. К тому же она председатель Комиссии по проведению ежегодных недель мониторинга настроений населения. Называется «От познания к радости!»

– Что называется?

– Мониторинг.

– Значит зюзя не из ваших… а выглядит как профессионалка.

– Если господин Президент пожелает, она немедленно исполнит все желания г-на Президента на самом высшем уровне, – в голосе фрау Кроненбах появились неприятные стальные интонации. – Профессионалок, в вашем понимании, не держим. Если изволите, после заседания предоставлю вам альбом. Увидите: с зеленой пометкой – девственницы, с синей – замужние, безупречного поведения и репутации.

– Мужья знают?

– Некоторые и не догадываются, кто-то знает, но дает подписку о согласии и неразглашении, кто-то сам предлагает для отбора…

– Господи, а отбор кто проводит?

– Бригада специально обученных специалистов из Отдела «Э» Комиссариата госпорядка. Все чисто, без следов.

– И никто не ропщет?.. Из мужей?

– Может и такое быть. Предусмотрено. Изоляция. Но пока что не было случаев. По поводу мясистой с ногтями прикажете распорядиться?

– Ни в коем случае. Только этого мне не хватало. Да и наживать врага в лице министра, неплохого, кстати…

– Что вы, господин Президент, он станет вашим лучшим другом. Это Кремль.

– Что, здесь все такие?

– Нет! Далеко не все. Только наиболее успешные.

– Откуда вы знаете, что она «всё исполнит», причем на высшем уровне? Пробовали?

– О себе – no comments. Есть инструктаж. Да и в жены министра попасть нелегко. Нужна сноровка.

– А вы недобрая.

– Нормальная. Итак, доставить?

– Сказал, нет. Не вздумайте. Я спросил потому, что она весь день вокруг меня вертится.

– Боится подойти.

– А что ей надо?

– О, это проблема. Я вам после совещания доложу.

После совещания не получилось, не получилось всю неделю. Но в понедельник фрау Кроненбах сама напомнила: «Я вызвала госпожу Сыроежкину-Валдайскую» на три, но сначала хотела бы ввести вас в проблему». – «Какую Валдайскую?» – «Вашу пассию – мясистую с ногтями». – «Злая вы, фрау». – «По заслугам». – «Короче!»

Короче, оказалось: в стране ежегодно проходит мониторинг настроений населения, определяется уровень искренней любви к гаранту, заодно выявляются таланты в различных областях, намечается контингент сомнительных, не определившихся, уклоняющихся, размышляющих, прислушивающихся, мастурбирующих под одеялом, потенциальных гомоориентированных, имеющих родственников за кордоном, слабоумных, выделяющихся и прочих чуждых элементов с тем, чтобы до следующего ежегодного мониторинга произвести полную изоляцию отработанного материала и приступить к новым исследованиям.

– Бред какой-то. При чем здесь я? Что Валдайской нужно?

– Вас. Я ее приглашу, можете совместить приятное с полезным.

– Ещё раз влезете в мои дела, поедете куратором в пансионат-заповедник на остров Врангеля. Позагораете на скалах.

– Виновата. Ей надо решить нешуточную проблему. Дело в том, что весь сценарий был заточен на Бывшем. Все заготовки, репетиции, изобретения, списки потенциальных в течение года ориентировались на Лидера. Переделать на вас в столь короткое время невозможно. Главное же – это ваше участие. Мониторинг начинает Президент. Впрочем, Аделаида Ивановна сама доложит.

Аделаида Ивановна была одета в скромный итальянский шерстяной костюм. Краска с ногтей была тщательно выведена. «Готовилась, курочка», – понял Чернышев. Излагала мысль Сыроежкина-Валдайская, как ни странно, кратко, толково, ясно.

Мониторинг состоит из трех волн и спускается с самого верха до низу. Начинает его Президент, который мониторит свое ближайшее окружение. Первая волна выявляет знание подчиненными основных тезисов, высказанных Президентом за последний год. Тезисы должны звучать в оригинальном виде, то есть быть выучены наизусть, и в вольной интерпретации, то есть с комментариями, вариациями, выводами и встречными предложениями; критика допускается, даже поощряется, если цель критики состоит в том, чтобы углубить мысль Президента, сделать ее более емкой, всеобъемлющей. Сыроежкина даже пример привела: сказал Президент, что перенацелит две ракеты на брюссельский штаб НАТО, а Всеволод Асламбекович в «прошлом годе углубил – не две а все семь надо перенацелить на все штабы НАТО и в Брюсселе, и в Кишеневе, и в Тифлисе, и в Тиране. И так шарахнуть, чтобы ни х… не осталось. Здесь Всеволод Асламбекович простонародное выражение употребил, господину Президенту очень понравилось. Он объявил победителем Первой волны мониторинга г-на Хорькова».

Вторая волна должна раскрывать творческий потенциал участников. Кто стихи про президента сочинит, причем оригинальные, с Пушкина списывать запрещено, кто пантомиму изобразит, кто картину маслом напишет, технические умы подделками, а иногда и серьезными открытиями радуют. Так, к примеру, токарь-карусельщик автобазы Кремля Ганс-Фридрих Ферг придумал такой аппарат, который в народе назвали (тут Сыроежкина опустила взор и прикрыла лицо белоснежной рукой) суходрочилкой , она, правда не работает, но, если довести до ума, то может безболезненно лишать мужчину детородного органа, если он не тем полом заинтересуется. Здесь Аделаида Ивановна подняла на Чернышева голубые чистые глаза и улыбнулась: «Мол, таким мужчинам, как вы, это не грозит». Впрочем, может, Чернышеву показалось. «А вы чем покорили вашего шефа?» – «Я танцевала “Грезы любви” на музыку Шопена». – «Вы хотите сказать, Листа». – «Да, конечно, я волнуюсь». – «Сольный танец?» – «Что вы, как можно! Я же не какая-нибудь… С куклой». – «И куклой был, конечно, Президент?» – «Да… Бывший, извините. Я тогда о вас не знала».