Мемуары гея - Уваров Максимилиан Сергеевич

- Бли-и-ин… Малефисента, - выдыхаю я с грустью.

Кто такая Малефисента? Это очень злая ведьма, но не из сказки. В реале ее зовут Людмила Юрьевна, но она любит, когда ее называют Милой. Я люблю женщин, и всегда считал их в чем-то даже лучше и умнее нас, мужчин, но вот Мила… В общем, она реальная стерва. Внешне она, конечно, нифига не похожа на Анжелину Джоли, но типаж тот же, только снова засвеченный. Короче, Мила - голубоглазая блондинка с ярко красными губами и тугим конским хвостом на голове.

- Максим, здравствуйте!

- Здравствуйте, Мила. Рад вас слышать, - и тихо Саньку, - не щипли мне руку!

- Вы заняты, Максим?

- Что вы, Мила. Вернее, я работаю, но для вас я всегда свободен, - и снова Саньке тихо, - не болтай ногами.

- Я просто хотела вам напомнить, Максим, что мы сегодня встречаемся в четыре. Вы меня слушаете?

- Я напряг слух до предела, - говорю я, и в этот момент Санька громко пукает.

- Эм-м-м… по-моему вы даже немного перенапряглись Максим, - язвительно замечает Малефисента.

- Это не я, - начинаю оправдываться, - это Санек. Просто мы тут пошли с ним в туалет по делам, и вот…

- А Санек - это ваш друг, судя по звукам? - продолжает язвить Мила.

- Санька - это ребенок, - бурчу я обиженно.

- Ой! И сколько маленькому? - она это сказала таким приторно-сладким голосом, что у меня свело челюсти.

- Почти три года.

- Это сын Жаргала? - вот сейчас представил, как у нее сужаются глазки от улыбки и вокруг них набегают морщинки, а рот растекается огромным красным пятном. Фу!!!

- Не, это внук Армуса, - говорю я.

- Армус - это Борис Моисеевич?

- Ну.

- А скажите, Максим, Жаргал скоро вернется?

Вот сучка!!! Она постоянно при встречах интересуется Женькой и далеко не как деловым партнером. Последний раз, когда она меня спросила, что любит Женька помимо работы, меня так и подрывало сказать ей, что помимо работы он любит любить меня, но я, конечно, сдержался.

- Вы не против, если на встречу я приду вместе с Санькой?

- Конечно не против! Я просто обожаю детишек. Они такие мусипусеньки! - противно гнусавит Мила.

В этот момент я слышу два плюха в воду и громкое Санькино:

- Ой! Я заднису забызгал!

- Мила, вы меня извините. Давайте до встречи, а то мне Саньке жопу вытирать надо, - и с этими словами, не дожидаясь ответа, я нажимаю на «отбой».

Встреча прошла очень быстро. Санька наотрез отказался от пирожного и мороженого, которые предложила ему лыбящаяся Мила. Потом он заявил, что хочет домой и элегантным движением руки пролил мой чай на юбку Малефисенты. В результате эта ведьма перестала, наконец, сладко улыбаться, подписала мои документы и ушла, громко хлопнув дверью кафе.

После встречи мы поехали в больницу проведать Моисеича. Вернее, мне нужно было переговорить с врачом о его состоянии. Зная, что нас к нему все равно не пустят, я уговорил Санька остаться в машине и, чтобы ему не было скучно, отстегнул его от детского кресла и разрешил достать из пакета пачку кукурузных хлопьев.

- В общем, состояние стабильное, давление в норме, после выходных переведут… Сань… Санька! Что случилось? - испуганно ору я. И есть от чего заорать. На переднем сиденье сидит Санька с окровавленными руками и испуганно стирает капли крови с панели управления рукавом куртки.

- Я насол кепсюк в сумке и захотел сосиську. А сосиськи не было. Я думал, сто она в той коробочке, - Санька показал на «бардачок» машины, - я стал пелизать на впелед, а кепсюк отклылся и ХУЯС… Я упав. А он такой, лас, и вылился.

Мда-а-а… Я не помню рожу городничего из знаменитого «Ревизора», но, наверное, сейчас она у меня такая же, как в «немой сцене».

Я стою возле окна и, всматриваясь в ночной пейзаж двора, рисую на холодном стекле сердечки.

- Малыш, как там Моисеич? - голос Женьки немного хриплый. Я прямо ощущаю, как он летит через тысячи километров ко мне сквозь разноцветные провода.

- Норм вроде. В выходные в общую палату переводят, - мне сейчас так хочется, чтобы Женька был рядом. Мне грустно, но я стараюсь придать голосу радостные нотки.

- Малыш, что-то случилось?

- Ничего не случилось, - я не хочу, чтобы Женька понял, что у меня плохое настроение. Но его не проведешь.

- Малыш, ты чем-то расстроен!

- Знаешь, Жень… Я хотел поговорить с тобой насчет ребенка…

- Ты меня пугаешь, - слышу я сдавленный Женькин смех.

- А, не! Я про другое. Просто Саньке нельзя со мной общаться. Он сегодня матом ругнулся, и ведет он себя точно так же, как я.

- Малыш! Это хорошо, что ты заметил. Только вам с Саньком можно и нужно общаться. Просто старайся стать для него не сверстником, а старшим другом. Будь для него реальным примером. Это полезно и тебе, и ему. И еще… Ты у меня самый добрый, самый хороший, самый веселый.

- А еще какой? - улыбаюсь я своему отражению в темноте окна.

- Самый сексуальный и горячий, - шепчет в трубку Женька.

Не обижайтесь, но я с вами прощаюсь. Ненадолго. Просто, понимаете, мне очень не хватает Женьки, и сейчас, слыша его шепот в трубке… Короче, давайте уже… идите по своим делам. Мы хотим побыть наедине и забыть про то, что между нами тысячи километров.

========== Пи... и разлука 2 ==========

Шла четвертая неделя отсутствия Женьки. Несмотря на мою доблесть и самоотверженную борьбу с последствиями недостатка сексуальной жизни, я держался из последних сил и не сдавал позиции. Я упорно игнорировал на улице красивых девушек и парней и как мог хранил верность Женьке. Мне было тяжело, но, несмотря на это, я…

Короче, заходите! Только не раздевайтесь! Постарайтесь, чтобы все участки тела были тщательно прикрыты. На руки желательно надеть варежки, на шеи - шарфы, на лица, если вы девушка - паранджа, если парень - шапка с прорезями для глаз. И еще, большая просьба: будете проходить мимо меня, не дотрагивайтесь!

Как вы поняли, все очень плохо. Причем я ожидал, что будет тяжело и что я буду скучать по Женьке, но не думал, что буду скучать так часто.

- Макс! Там пришел айтишник. Спрашивает, какой комп чинить! - Ленка приоткрывает дверь и вместе с головой в дверной проем протискивается ее грудь.

- Ленка!!! Ну просил же одеваться поскромнее! Приедет Жень… Жаргал, попрошу ввести дресс-код.