Развод и девичья фамилия (СИ) - Зика Натаэль

Он отдал распоряжение Виктору, чтобы сотрудники прибыли к нему в офис в понедельник к десяти, и поторопил Катерину. А то она, как пить дать, стоит и не решается выйти.

Машина въехала во двор, дети, гомоня, как галчата, рванули в дом — делиться впечатлениями, и тут у него снова зазвонил сотовый. Удивлённо посмотрев на дисплей — Валентина Сергеевна! — Воротаев всё-таки ответил.

— Да?

— Стелла Леонидовна приехала, — скоровоговоркой выпалила домоправительница. — Мы не могли её не пустить, и позвонить она не дала, только минутку улучила…

И звонок оборвался.

Резко выдохнув, Воротаев обернулся, намереваясь предупредить Катю и успокоить, что сейчас сам всё разрулит, но женщины рядом не оказалось — она уже ушла в дом следом за детьми. Выскочив из машины, как ошпаренный, мужчина пролетел через холл и, перепрыгивая через три ступеньки, поднялся на второй этаж.

Стелла стояла у двери в покои хозяев и сверлила взглядом замершую Катю.

— Няня? — хмыкнула жена, показательно осмотрев с головы до ног стоящую перед ней женщину. — В шмотках за несколько тысяч убитых енотов? Ты кого лечишь, сучка?

Он успел заметить, как побледнела Катя, но не успел вмешаться, как Стелла заметила появление ещё одного лица.

— О, вот и мой — выделила она голосом, — муж пожаловал. Что, дорогой, дела настолько в гору, что наша новая нянька может позволить себе так одеваться? Я рада увеличению нашего благосостояния, как раз поиздержалась! Так, курица, чего стоишь, глазами хлопаешь? Шагай к детям, тебе за это платят, а не за то, чтобы ты спала с чужим мужем.

Катя вспыхнула и бросилась по коридору в сторону комнатки няни.

— Стелла, ты переходишь все границы! Во-первых, я не разрешал тебе сюда входить, во-вторых, кто тебе позволил оскорблять других?

— Пока я твоя жена, я имею полное право входить в дом, где живут мои дети!

— Надо же, о детях вспомнила! И да — именно что «пока жена»! Но я над этим работаю, — Воротаев схватил женщину за предплечье и рывком втащил в свой кабинет. — Не будем устраивать представление для прислуги. А теперь коротко и по существу — что ты тут делаешь?

Он знал, что делает ей больно и хотел именно этого — сделать Стелле больно. За полный боли взгляд Кати. За брошенных мальков. За незваное появление, разрушившее чувство счастья. Нет, Воротаев никогда не поднимал руку на женщин и не испытывал удовольствия от чужих страданий, но тут не сдержался.

Стоило вспомнить подсмотренную сцену и ссутулившуюся спину Кати, когда она, едва не бегом, торопилась к своей комнате, как откуда-то изнутри поднималась ярость. Хотелось стиснуть шею Стеллы и трясти… Или ударить. Чтобы стереть с её лица эту кривую ухмылку и торжествующий взгляд.

Собственные желания и мысли несколько отрезвили — в конце концов, он же не животное, не псих и не садист, думать о таком! Поэтому, стоило им пересечь порог кабинета, как Александр резко выдохнул и отбросил от себя руку жены.

— Я жду!

Женщина демонстративно потёрла пострадавшее место и прошла по комнате, выбирая, куда бы присесть.

— Стелла?! — голос Воротаева дрожал от злости, но его супруге, похоже, на это было наплевать.

— Странные ты вопросы задаёшь, Саша, — наконец, заговорила она. — Я вернулась к себе домой. К своим детям. К мужу.

И с вызовом взглянула в глаза.

— И что же я вижу? Где ты взял эту шалаву? Выря…

Договорить она не успела, потому что мужчина молниеносно оказался рядом, схватил за шею и потащил в ванную, где засунул её голову под струю воды.

— Я сейчас тебе рот с мылом вымою, чтобы ты больше никогда не позволяла себе в МОЁМ доме таких слов и такого тона, — проревел Александр и, невзирая на сопротивление Стеллы, принялся воплощать в жизнь то, что только что пообещал.

Удерживая её одной рукой, Воротаев наклонил жену над ванной и прижал своим телом, чтобы женщина не смогла вывернуться, а затем нашарил на полочке первый попавшийся флакон и выдавил часть его содержимого ей на голову. В пылу борьбы он мог бы нечаянно повернуть ручку в другую сторону и ошпарить обоих, но, к счастью, этого не произошло, и поток, который хлынул из крана, оказался едва тёплым.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Размазав шампунь по причёске Стеллы, Александр отпустил её шею и отошёл назад, перекрывая выход. Оба были мокрые с головы до ног, а ванная выглядела так, будто в ней только что прошло масштабное побоище.



— Домоешься сама, — бросил ей мужчина, снял с себя испорченную рубашку и, вытащив из шкафчика полотенце, принялся энергично вытираться. — В следующий раз, прежде чем издавать звуки, крепко подумай, какие слова стоит произносить, а какие лучше пропустить!

— Воротаев, ты псих! Чем ты меня полил? Это же мужской шампунь! — взвизгнула женщина, рассмотрев надпись на флаконе. — Придурок! Мра…

— С первого раза урок не усвоен, — негромко констатировал Александр и, отбросив полотенце, снова скрутил жену и окунул её под струю воды. — Придётся повторить!

— Нет! Не надо! Всё, я поняла, больше не буду! Пусти-и!

Мужчина опять отошёл к двери.

— Я вся мокрая… Мой макияж… одежда… причёска! — Стелла едва не плакала, кусая губы от желания высказать этому чудовищу всё, что она о нём и его методах воспитания думает. Но окунаться в третий раз не хотелось, поэтому она, с трудом сдержав рвущиеся наружу термины, эпитеты и диагнозы, принялась снимать с себя мокрое платье.

- Выйди, я хочу вымыться! — зло бросила она супругу.

— Меня не интересуют твои прелести, меня интересуют ответы на мои вопросы. Ответь, и тебе не придётся терпеть моё присутствие и испорченное нежданной встречей настроение.

— Пока я не приведу себя в порядок, ни о чём разговаривать не буду, — жена расправилась с платьем и небрежно бросила его в сторону. Потом покосилась на мужа — наблюдает ли? — и повела плечами, снимая бюстгальтер.

Воротаев стоял с равнодушным выражением лица, но не отворачивался. Тогда Стелла, медленно, будто рисуясь, поставила ногу на бортик джакузи и потянула вниз трусики.

— Так и будешь смотреть? — поинтересовалась она, когда тряпочка полетела в сторону.

Воротаев молчал.

— Ну и фиг с тобой! — женщина перешагнула через бортик и потянулась к полочке. — Саша, но тут всё мужское! Сходи в мою ванную, принеси мыло, шамп…

— Естественно, здесь всё мужское, ведь это моя ванная, — фыркнул Александр. — Может быть, ты перестанешь изображать из себя жертву и просто ответишь, что тут позабыла? Мне кажется, мы разъехались? И да, лично я никуда не пойду.

— Хорошо, тогда пойду я. Потому что здесь нет ничего, что мне нужно! Пропусти, я домоюсь у себя! Там и какая-нибудь одежда найдётся, или ты предпочитаешь, чтобы я разгуливала по дому в таком виде?

— Если ты забыла — все твои вещи, баночки, флакончики, тряпочки и прочую дребедень перевезли в квартиру. В той ванной не осталось ничего. Даже мыла и полотенец. И единственная твоя одежда, которая находится в этом доме — эта, — он ткнул пальцем в мокрые вещи жены, печально лежащие на полу ванной. — Не вижу никакого смысла бегать через комнату. Сполоснись здесь, я дам тебе что-нибудь из своего.

— Прикажи, пусть Валентина принесёт шампунь, гель для душа, — попробовала настоять на своём Стелла, но мужчина отрицательно покачал головой.

— Если ты думаешь, что я постесняюсь выбросить тебя за ворота в таком виде — зря. Но если не веришь, то можешь проверить это на практике. Стелл, моё терпение не безгранично!

Возмущённо фыркнув, жена выбралась из джакузи и прошлёпала мимо супруга в душевую кабину.

Хотелось кричать и лупить кулачками в стену, но истерика ничего не даст, только усугубит. Она и так налажала! Чёрт дёрнул за язык, когда увидела новую няньку, вырядившуюся, как жена миллионера! Выходит, Женька ничего не выдумал и не перепутал — её муж спит с нянькой! Причём притащил в дом уже вторую свою любовницу! Про Алёну она давно знала, просто смотрела на неё сквозь пальцы — там сразу ясно было — чисто для разгрузки бабёнка. А эта…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})