Выигрывает тот, кто все продумал, или Наказание красотой - Юлия Шилова

– Может, ты все-таки оставишь эту затею? Зачем наказывать ни в чем не виновного человека?

– У меня на этот счет другое мнение. Я приняла решение. Я не умею отменять своих решений.

Глава 24

К моему великому удивлению, я без особых происшествий добралась до Праги. Сняв небольшую комнатку в двух кварталах от русского ресторана и спрятав спортивную сумку со взрывчаткой под кровать, я принялась усиленно думать, что же делать дальше. Прежде всего необходимо поменять внешность. Если меня узнают, обязательно доложат Макару, а это отнюдь не входило в мои планы.

Походив по магазинам, я купила себе ярко-рыжий парик с большими кудрями, похожее на балахон бесформенное платье и очки с темными стеклами. Вернувшись домой, я посмотрела на себя в зеркало и с облегчением перевела дух. В таком прикиде можно было идти куда угодно: от прежней Верки не осталось и следа.

Еле дождавшись вечера, я поймала такси и назвала адрес ресторана. Шлепать по улице в таком виде мне казалось неудобным.

Расплатившись с водителем, я преднамеренно сгорбилась, выпятила худые лопатки колесом и на полусогнутых ногах, шаркая, как дряхлая старуха, с замиранием сердца вошла в зал.

Там ничего не изменилось… Те же столы, покрытые кипенно-белыми скатертями с простенькими фестончиками внизу, скатерти эти каждый день стирали в прачечной за углом, и выглядели они всегда как новые; те же разлапистые стулья с высокими спинками, та же, пока еще пустующая сцена… «Ребята, наверное, на кухне сидят, желудки набивают перед выступлением, – подумала я, вспомнив оркестрантов. – Как они тут без меня? Скучают, наверное…»

А вот за этим столиком сидел Михаил в тот самый день, когда он так неожиданно сделал мне предложение… В глазах предательски защипало. Нет, плакать нельзя, одернула себя я. Зачем привлекать к себе внимание…

– Ищете свободный столик? – неискренне улыбаясь, подошла ко мне виртуозно подкрашенная официантка средних лет. Это была Кристина. Проработав вместе два с лишним года, мы никогда не питали особой симпатии друг к другу. Любка ее терпеть не могла… Любка… Предательница Любка… Ладно, не будем о грустном! Кристина меня не узнала – это уже хорошо…

– Спасибо, если можно, я сяду в углу, – как немазаная телега, проскрипела я.

Кристина подвела меня к свободному столику и, протянув меню, ушла. Вот уж удружила, тетеха! Да это меню я давно уже выучила наизусть. Ночью разбуди – без запинки перескажу: осетрина заливная, поросенок с хреном, блины… Мишка, кстати, очень любил блины…

Минут через пять на сцену вышли оркестранты. Играли они без души – лабали, как говорят на ресторанном сленге, но мне это было по фигу. После нескольких дежурных мелодий конферансье объявил сольный номер. «Это же моя песня!» – удивилась я, услышав знакомое название. Красноватый луч прожектора высветил полуголую девицу с жиденькими, высоко взбитыми волосами, обильно политыми сверкающим лаком. Вихляя некрасивыми бедрами, девица запела, отчаянно перевирая слова. Публика слушала ее невнимательно: ела, пила, болтала о своем… После девицы микрофон перешел к пожилому барду с нелепой банданой на голове. Когда он допевал вторую песню, в зал вошел Макар. Не боясь быть узнанной, я во все глаза уставилась на него. Макар почти не изменился. Хотя нет… Пожалуй, он постарел… Да, постарел и пополнел, лоб прорезала глубокая складка…

В противоположном от меня углу работал бар. Подволакивая ногу, я подошла к высокой стойке и, кряхтя, влезла на стул. Бармен с недоумением покосился в мою сторону. Работал он здесь уже пятый год и славился тем, что был мастером на все руки. Когда-то мы с ним прекрасно ладили и понимали друг друга с полуслова. На него можно было положиться. До приезда в Прагу он был пиротехником, и, говорят, неплохим. Звали его Толиком.

– Только не говори, что ты меня не узнал, – сказала я.

– Я вас действительно не узнал, – покраснел Толик.

Я на секунду сняла очки и тут же нацепила их обратно.

– Верка, ты, что ли?

– Неужели я так сильно изменилась?

– Просто этот парик… Зачем ты устроила этот маскарад?

– Я не хочу, чтобы меня узнали. У меня к тебе важное дело, только прошу тебя, никому не говори, что я приехала в Прагу!

– Но почему?! Ты даже не представляешь, как тебе все обрадуются! Ты только посмотри, кто здесь поет! Какие-то престарелые барды и семнадцатилетние безголосые девки! Тем более про тебя тут много слухов ходило! Говорили, что Любка застрелилась, а ты погибла в какой-то аварии.

– Любка и в самом деле застрелилась, а я, как видишь, жива. Если Макар узнает, что я здесь, мне конец. Когда ты заканчиваешь работу?

– Ресторан работает в прежнем режиме, а бар закрывается около часа.

– Давай договоримся так. Закончив работу, выходи на улицу и жди меня. Я буду стоять у твоей машины.

– До встречи, Верка! – сказал Толик, и я пошла на место.

– Вам принести что-нибудь? – подошла Кристина.

– Да, пожалуйста, кофе и два эклера. – Кондитер в ресторане был превосходный. – И пожалуй, коньяк, совсем немного, только, прошу вас, не подливайте в него чай, я эти вещи сразу распознаю!

Кристина, фыркнув, удалилась на кухню.

Толик, ловко смешивая коктейли, без конца поглядывал на меня. Дурачок! Совсем не умеет соблюдать конспирацию. Хорошо, что в зале темно.

Девица на сцене продолжала петь. Публика, обычно щедрая на чаевые, даже не думала вознаграждать эту жалкую курицу, бессовестно своровавшую мой репертуар.

В половине первого ночи Толик ушел. Сейчас он переоденется и выйдет на улицу. Значит, пора и мне. Макар курил, мирно беседуя с кем-то из братков. На меня за весь вечер он ни разу не посмотрел.

Подозвав Кристину, я оплатила счет, положив десять долларов сверху. Кристина, надев дежурную улыбку, рассыпалась в благодарностях. Не слушая ее щебетания, я направилась к выходу.

Поравнявшись со столиком, где сидела братва, я невольно ускорила шаг. Один из братков, квадратный бугай с массивной золотой цепочкой на толстой шее, увидев меня, противно заржал:

– Карга сгорбленная. Очки нацепила от солнца! Слепая, что ли?

Пропустив его реплику мимо ушей, я вышла из ресторана и подошла к машине Толика. Он уже меня ждал. Сев в салон, я сняла очки и улыбнулась.

– Верка, ну ты и замаскировалась, – засмеялся Толик, выруливая за пределы стоянки. – Даже не думал, что когда-нибудь придется свидеться! Мы все считали тебя покойницей. Кто-то пустил слушок, что ты погибла в аварии. А ты, оказывается, живая, да еще вернулась обратно! Предлагаю это дело отметить. Ты где остановилась?

– Сняла комнату.

– Поехали ко мне!

– Поехали, – с легкостью согласилась я.

Толик жил на окраине Праги в неказистом частном доме. Кроме кровати, стола, двух стульев и допотопного гардероба, в его комнате ничего не было.