Про две жизни и одну смерть - Ольга Пряхина

— Нет!

Пустые одежды упали на пол, а Гера едва не завыла от отчаяния. Проклятый дракон! Даже умереть не смог по-нормальному и бросил их в логове людей.

Вопила сирена, а девчонка, наоборот, испуганно молчала и не выталась вырваться из её хватки.

— Идиот, ну какой идиот, — повторяла Гера, лихорадочно оглядываясь.

Она не знала, где выход. Даже если найдет его, как им убраться из этого места? Гера ведь не чертов дракон и не умеет летать. В тот момент, когда она почти решилась бросить ребенка тут — пусть отвлекает охранников — и прорываться на волю в одиночку, чутье уловило что-то знакомое. Словно подсказка появилась в воздухе, и Гера отпустила девчонку, чтобы лучше осмотреться, но внутренняя табличка «Выход там» сразу же погасла. Гера выругалась, и тут мелкая дернула её за рукав и показала на кучку императорской одежды, которая осталась после исчезновения Энтара.

Присев на корточки рядом с грудой черно-золотого шелка, Гера пошевелила ее и вскрикнула, словно обожглась.

—Какого хре… это еще что за?..

Гера нагнулась, подхватила драконью мантию, и из нее выкатилось золотое яйцо. Размером с человеческую голову, здоровенное, яйцо пульсировало жаром, и даже воздух вокруг него нагрелся. Гера попыталась дотронуться до сияющей скорлупы, но тут же отдернула руку и зашипела от боли. Стащив с себя блузку, она обмотала ею руку и схватила яйцо, второй заворачивая его в драконью мантию. Хотелось на все плюнуть и дать деру, но вместо этого Гера прижала яйцо к груди, присела на корточки и скомандовала:

— Залезай на спину.

Девочка без лишних слов обхватила её руками и ногами, а Гера поднялась и зашипела сквозь зубы — яйцо жгло даже через ткань! В этот самый момент чутье вернулось, словно у неё в голове дернулась стрелка компаса. И показывала та на один из коридоров.

Гера рванула туда, молясь, чтобы они не попались охранникам. Казалось, она бежала целый час, и когда коридор совершил очередной поворот, её словно ударило. Тропа! Прямо в этом месте начинался короткий путь через пространство. Раньше она с легкостью могла учуять такие тропы, но для этого нужны были все девять хвостов! Она повернула голову — девочка, паршивка, которой пришили его хвосты, испуганно смотрела на неё.

— Мы потерялись?

— О, нет, — сказала Гера с нездоровой радостью. — Мы нашлись.

По коридору загрохотали тяжелые ботинки охранников, послышались короткие приказы, но Гера больше не боялась преследователей.

— Держись крепче, — сказала она. — Отпустишь — и мы никогда не выберемся с изнанки. Поняла?

Девочка закивала и чуть не задушила её, усилив хватку — другой ответ и не требовался. Гера услышала окрик, но даже не обернулась. Она зажмурилась и шагнула вперед, туда, куда тянула её сила.

Охранники успели увидеть только мелькнувшие рыжие хвосты, и парочка беглецов растворилась в воздухе.

Пробуждение. Часть I

Редьярд совсем уж тупицей не был. Не все понял, но в общих чертах уловил, что Свейн их предал. Нет, сначала он решил, что тот Агнии лекарство дал, но когда Свейн назвал его Разором и бросил что-то в лицо, тогда он и догадался. Моргнуть не успел, как тело оказалось на полу, а сам он чуть завис над ним, ну, дух его, получается. Редьярд кинулся на этого паскудника Свейна, но тот плевать хотел на его усилия и вместо того, чтобы упасть от призрачного удара, подхватил Агнию на руки и вышел из кабинета.

Редьярд неотступно следовал за ними, пытался прикоснуться к Агнии, потом схватить Свейна, но руки проходили сквозь них, не встречая препятствий.

Когда в коридор из общей кухни вышли братья Бессон, инкубы эти бесстыдные, Редьярд кинулся к ним и принялся кричать старшему прямо в ухо:

— Не пускайте его! Чего стоишь? Хватай эту суку!

Свейн на вопросы братьев с притворным беспокойством ответил, что Агния в тяжелом состоянии и он несет её в лазарет, а Редьярд якобы поспешил за Магнусом. Братья переглянулись и вызвались помочь, но Свейн и тут не растерялся. Он чуть прикусил губу — актеришка! — и попросил сходить к нему в лабораторию, принести рабочий кейс.

Редьярд несколько раз попытался дернуть Адриана, но тот его усилий не заметил, так что он с досадой выругался и поспешил за Свейном. Этот гад ползучий, стоило ему завернуть за угол, ускорил шаг, но вместо лазарета потащил Агнию вниз по лестнице. Все ниже и ниже, и Редьярд сбился со счета, сколько лестничных пролетов промелькнуло перед его глазами.

Привычные оштукатуренные стены Бюро сменились каменными сводами, будто они спустились в пещеру.

— Ничего себе подвальчик, — пробормотал Редьярд, осматриваясь.

Дальше прохода не было, а в стену были врезаны ворота, сейчас плотно запечатанные.

Свейн положил Агнию на пол, а сам поспешил к вратам. На ходу он достал из кармана склянку с зельем и залпом опрокинул в себя. Пока Свейн колдовал над запертыми дверями, Редьярд кинулся к Агнии и прижался ухом к её губам. Она дышала со свистом, но дышала!

— Агния, — позвал Редьярд и протянул руку, но так и не смог коснуться её тела.

В этот момент врата загудели и распахнулись, а Свейн вернулся, подхватил Агнию на руки и уверенно шагнул в темноту. Редьярд кинулся за ними, но для его бесплотного тела чернота за створками оказалась непроходимой стеной.

— Шутите, что ли, мать вашу?

Он ощупывал каждый кусочек, но тьма под пальцами не поддавалась. А потом его правое запястье засветилось, и Редьярд увидел, что его руку обвило что-то вроде растения с острыми листьями на золотистом стебле. Свет от листьев становился все ярче, а хватка все туже, и когда он решил, что ему сейчас оторвет его призрачную руку, Редьярда потянуло вперед и протащило через темную круговерть прямо к Агнии.

Это место…

Редьярд дар речи потерял, оглядываясь. Он свои темницы узнал бы в любом состоянии, в конце концов, уйму времени провел тут с незваными гостями. Свейн устроил гнездо в его императорских владениях! А теперь деловито застегивал на запястьях Агнии оковы, а та стояла на коленях, будто в насмешку над всеми прошлыми грехами Редьярда.

Когда дверь за Свейном захлопнулась, он принялся бестолково метаться вокруг Агнии; та выглядела ужасно, в испарине, с глубокими синяками под глазами. Но она дышала, и сердце продолжало биться.

А потом явился этот,