Властелин Колец: Две Крепости - Джон Толкин

— Ну, у нас с Древобрадом был интересный разговор, и мы обсудили кое-какие планы, — сказал он. — К тому же мы все отдохнули. Теперь нам нужно снова двигаться в путь. Надеюсь, вы тоже подкрепились и отдохнули?

— Да, — ответил Мерри. — Но наш разговор начался и кончился загадками. С некоторых пор мы лучше относимся к Саруману.

— Неужели? — удивился Гэндальф. — Ну а я нет. Перед отправлением у меня есть еще одно дело: нужно нанести Саруману прощальный визит. Опасный и, вероятно, бесполезный. Но визит должен быть сделан. Кто хочет, может идти со мной. Но берегитесь! И не шутите! Сейчас не время для шуток.

— Я пойду, — сказал Гимли. — Хочу взглянуть на него и проверить, похож ли он на вас.

— А как вы узнаете это, господин гном? — спросил Гэндальф. — Саруман может выглядеть в ваших глазах точно таким же, как я, если ему это понадобится. И достаточно ли вы мудры, чтобы разобраться во всех его ложных образах? Ну, посмотрим. Возможно, он не захочет показываться перед таким количеством свидетелей. Но я попросил всех энтов не подходить близко, так что, возможно, мы его убедим выйти.

— А не опасно ли это? — спросил Пиппин. — Не выстрелит ли он в нас, не прольет ли огонь из окон, не наложит ли заклинание?

— Последнее вполне вероятно, если вы пойдете к его дверям с легким сердцем, — сказал Гэндальф. — Мы не знаем, что он будет делать. Опасно приближаться к хищнику, загнанному в угол. А у Сарумана есть еще власть, о которой вы и не догадываетесь. Берегитесь его голоса!

Они подошли к подножию Ортханка. Оно было черным, и скала блестела, как будто была влажной. У многих камней были острые грани, словно их недавно высекли. Несколько крошечных трещин осталось на них — следы ярости энтов.

На восточной стороне, высоко над землей между двумя устоями находилась большая дверь; над ней окно, выходящее на балкон, огражденный железными перилами. К порогу двери вел пролет из двадцати семи широких ступеней, высеченных чьим-то неведомым искусством из того же черного камня. Это был единственный вход в башню. В высоких стенах было прорезано множество окон. Сверху они казались маленькими глазками в лице из скал.

У начала лестницы Гэндальф и король спешились.

— Я поднимусь, — сказал Гэндальф. — Я бывал в Ортханке и понимаю, как это опасно.

— Я тоже поднимусь. Я стар и больше не боюсь опасности. Я хочу поговорить с врагом, который причинил мне столько зла. Эомер пойдет со мной и присмотрит, чтобы мои старые ноги не споткнулись.

— Как хотите, — промолвил Гэндальф. — Со мной пойдет Арагорн. Пусть остальные ждут у подножия лестницы. Они достаточно увидят и услышат, если будет что видеть и слышать.

— Нет! — запротестовал Гимли. — Мы с Леголасом хотим взглянуть поближе. Мы одни представляем наши народы. Мы пойдем с вами.

— Идите! — согласился Гэндальф и с этими словами начал подниматься по ступенькам. Теоден шел за ним.

Всадники Рохана беспокойно сидели на лошадях с обеих сторон лестницы и мрачно смотрели на темную башню, опасаясь за своего Повелителя. Мерри и Пиппин сели на нижнюю ступеньку, чувствуя себя незначительными и в то же время ощущая опасность.

— Полмили грязи отсюда до ворот! — пробормотал Пиппин. — Хотел бы я незаметно улизнуть обратно в караульную! Зачем мы пришли? Нас не звали.

Гэндальф остановился перед дверью в Ортханк и ударил в нее посохом. Послышался глухой звук.

— Саруман! Саруман! — воскликнул Гэндальф громким повелительным голосом. — Саруман, выходите!

Некоторое время никакого ответа не было. Наконец окно над дверью приоткрылось, но в темной щели ничего не было видно.

— Кто это? — послышался голос. — Что вам нужно?

Теоден вздрогнул:

— Я знаю этот голос, и я проклинаю день, когда впервые услышал его.

— Идите и приведите Сарумана, раз уж вы стали его лакеем, Грима Змеиный Язык! — воскликнул Гэндальф. — И не тратьте зря нашего времени!

Окно закрылось. Они ждали. Неожиданно послышался другой голос, низкий и мелодичный, каждый его звук очаровывал. Те, кто слышал этот голос без подготовки, редко могли вспомнить услышанные слова, а вспомнив, удивлялись, потому что в словах не было никакой особенной силы. Но обычно помнили только радость и счастье от этого голоса; все, что он говорил, казалось необыкновенно мудрым, в глубине души поднималось желание немедленным согласием доказать свою мудрость. Голоса других по контрасту казались грубыми. И если кто-то противоречил этому голосу, в сердцах слушателей возникало желание этого спорщика убить. Для некоторых очарование длилось, лишь пока голос обращался к ним; когда он обращался к другому, они улыбались, как человек, разглядевший трюк фокусника, в то время как другие его не видят. Для большинства же достаточно было просто звука этого голоса, чтобы держать их под властью чар. Но для тех, кто был завоеван голосом, очарование его продолжалось долго, как будто он шепотом звучал в их ушах. Никто не оставался незатронутым им; никто не мог сопротивляться его просьбам и приказам без напряжения разума и воли.

— Ну? — мягко произнес этот голос. — Зачем вы нарушаете мой отдых? Почему не даете мне покоя ни днем ни ночью?

Он произнес это тоном доброго человека, огорченного незаслуженным оскорблением.

Все смотрели вверх, удивленные, потому что никто не слышал его приближения. Они увидели фигуру, опирающуюся на перила и глядевшую на них сверху вниз. Это был старик, одетый в большой плащ, цвет которого было трудно определить сразу, потому что он менялся, стоило им перевести взгляд или самому старику пошевелиться. У старика было длинное лицо с высоким лбом и глубокими темными глазами, выражение которых было трудно понять, хотя взгляд его был одновременно серьезным, благожелательным и немного уставшим. Волосы и борода его были белые, но в бровях и вокруг ушей сохранилось много черных волос.

— Приятный и в то же время неприятный, — пробормотал Гимли.

— Но продолжим, — сказал мягкий голос. — Двоих из вас я знаю по именам. Гэндальфа я очень хорошо знаю и понимаю, что он ищет здесь помощи или совета. Но вы, Теоден, Повелитель Марки Рохана, известный своими благородными деяниями и еще более известный благородством дома Эорлов. О достойный сын Тенгела! Почему вы не пришли сюда раньше и как друг? Как я хотел увидеть вас, могущественный король Западных земель, и особенно в эти последние годы, чтобы предостеречь вас от неразумных и злых советов окружавших вас! Но разве сей час пришел слишком поздно? Несмотря на нанесенное мне оскорбление, в котором, увы, приняли участие и люди Рохана, я все еще могу помочь вам, спасти вас от неизбежной гибели, если вы и дальше пойдете по дороге, по которой начали идти. Я один могу помочь вам сейчас.