Нас вызывает Таймыр? Записки бродячего повара. Книга вторая - Евгений Вишневский

Однако вышло все совсем по-другому (как это часто и бывает в жизни). Когда мы пошли устраивать на жительство в гостиницу Наташу, выяснилось, что в связи с конференцией и вообще пиковым положением начальство временно решило заселить красный уголок, и нам предложили там места, причем дали понять, что сделать это для нас было не так-то просто. Поразмышляв, мы решили поселиться в красном уголке: во-первых, неизвестно, сколько нам придется в Хатанге жить, а во-вторых, уж очень неудобно было нам селиться в том пилотском раю вместе с Фрамом.

Наскоро поужинав, улеглись. Фрам устроился под кроватью Льва Васильевича и всю ночь вел себя так смирно, словно чувствовал, что мы тут на постое и в любой момент нас вместе с ним могут вытурить. Так что за всю ночь он ни разу даже не подал голос (хотя поводов для этого у него было предостаточно).

23 августа

Встали мы с Львом Васильевичем очень рано, часов около шести. Пошли в «пошивочную» и возле нее, сидя на высоком крутом берегу Хатанги, засолили ту рыбу, что подарили нам наши вертолетчики. Солил я ее сухим семужным посолом, в тряпке. Мы очень волновались за эту рыбу. Дело в том, что оставили мы ее в кладовой «пошивочной», забросав мешок всяческим хламьем, и был у него, у этого мешка то есть, такой непрезентабельный вид, что совершенно невозможно было догадаться, какую благодать он в себе содержит. Тем не менее червячок беспокойства точил нас изнутри вчера весь вечер и всю ночь (как ни говори, мешок семги!), но не могли же мы с этим мешком шлындать весь день по поселку, а камера хранения здешнего аэропорта категорически не принимает свежие мясо и рыбу (относительно чего висит грозное объявление).

А утро превосходное. Чистое небо без единого облачка; огромное яркое солнце встает из-за горизонта. Гидросамолеты, отправляющиеся к рыбакам за рыбой, стартуют с глади реки, и водяные струи, слетающие с баков-поплавков, восходящее солнце окрашивает в розовый цвет.

Работу мы закончили часам к девяти. Потом пошли в гостиницу, разбудили Наташу и отправились завтракать в столовую. Делать нечего, теперь нам придется иметь отношение с местным общепитом.

Билетов на Красноярск нет на десять дней вперед, но и здесь помог нам вездесущий Олег: он достал нам билеты на послезавтра, то есть на пятницу. И было это отнюдь не просто: дело в том, что хатангский аэропорт почти закрыт на весьма длинный срок — строители готовят новую взлетную полосу, способную принимать тяжелые самолеты не только зимой, но и летом. Так что даже на Красноярск надо сейчас лететь на перекладных: на «Ли-2» до Алыкели, а уже оттуда на «Ил-18» или на «Ан-24».

В обед мы распростились с бортмехаником Валерой. У него еще не закончилась месячная саннорма, и он улетает нынче назад, в Косистый, бортинженером на «Ан-2».

А Хатанга полна делегатами предстоящей комсомольской конференции. Это в основном молоденькие долганки и нганасанки, которых разместили в школе-интернате. Делегатки эти вечно пьяны и шатаются по поселку безо всяких занятий. Зайдя по какому-то делу к геологам в «пошивочную» мастерскую (кстати, она расположена в аккурат по соседству со школой-интернатом), застали делегаток и там. «Курочки-делегаточки» (так прозвали мы их между собой) пришли в гости к парням-геологам и, хотя с трудом стоят на ногах, принесли с собой несколько бутылок своего любимого напитка — «Солнцедара». Мы слышали, как жаловались друг другу учительницы из интерната, что у этих делегаток «солдаты из постелей не вылезают». Гуляя поздно вечером по поселку, я видел, как гоняли этих «курочек-делегаток» по всей Хатанге пьяные солдаты.

24 августа

Сегодня с утра нам удалось совершить абсолютно немыслимую акцию — купить сто килограммов превосходной рыбы по безналичному расчету. Получилось это у нас, я полагаю, потому, что, во-первых, ремонтировалась взлетная полоса; во-вторых, на Северном морском пути (или просто на Пути, как говорят здесь) сложилась тяжелая ледовая обстановка. Так что отправлять рыбу в Москву и Красноярск невозможно (а как на грех ловилась она в том году отменно), так что продать ее готовы были куда угодно, сколько угодно и как угодно.

А поначалу все складывалось крайне неудачно. Магазин «Мясо—Рыба» до самого обеда был на замке, а на дверях красовалась записка, написанная кривыми буквами: «Ушел за товаром». В другом рыбном магазине, где рыбы тоже было завались, продавщица наотрез отказалась продавать нам ее по безналичному расчету, подозревая, как видно, какие-то махинации. Как мы ни уговаривали ее (а уж красноречия-то что у меня, что у Льва Васильевича предостаточно), как ни напоминали, что ведь два месяца назад здесь же покупали мы в поле продукты по безналичному расчету, ничего не помогло. Наконец мы застали магазин «Мясо—Рыба» открытым, и оказался там такой богатый ассортимент, что мы только ахнули: свежемороженые голец, муксун, омуль, соленые голец, омуль, ряпушка, наисвежайшая розовая оленина и даже дичь. За прилавком царил разбитной толстомордый парень, завитый под барашка, и, блестя золотой фиксой, разглагольствовал:

— Виноват, виноват, виноват!.. Магазин частенько на замке держу. А чего вы хотите: экспедитора у меня нет, грузчика нет, кассира нет, никого нет — кругом один!.. Конечно, я обязан магазин вовремя открыть, вовремя закрыть, а остальное — не моя забота. Я ведь не обязан на завод за рыбой да на склады за мясом ездить, а обязан я стоять вот тут, за прилавком, скрестив ручки на груди, и вежливо объяснять покупателям: «Мяса, извините, нынче не завезли; рыбку, простите, обещали на той неделе». Только не затем я на Север из дорогой своей Одессы ехал, чтобы тут свиной тушенкой торговать. Пусть у меня полдня магазин на замке, зато другие полдня — во! — Он обвел руками действительно шикарный ассортимент своего магазина (такого мы и вправду не видели больше ни в одном из магазинов поселка).

— Простите, — прервал его Лев Васильевич, — мы бы хотели рыбки у вас купить по безналичному расчету. Килограммов сто. Можно?

— Хочешь сто — бери сто; хочешь двести — бери все двести, — щедро разрешил продавец, — хочешь по безналичному — бери по безналичному, хочешь по сверхбезналичному — бери как хочешь! Мне все равно, лишь бы документы были верно оформлены. План есть план — святое, так сказать, дело, — а за счет чего я его выполню, за наличные, за безналичные — мне бара-бир! Рыбкооп через дорогу; бухгалтерия там — вторая дверь налево. Желаю финансовых успехов!

Лев Васильевич ушел оформлять документы в рыбкооп (наличных денег у нас — кот наплакал, а вот безналичных — завались: есть целых три чековых книжки — транспортная, почтово-телеграфная и еще одна с довольно расплывчатым предназначением — на разные расходы; ее-то и собирается использовать Лев Васильевич), а мы с продавцом не теряли времени даром. Отобрали два ящика свежего гольца (выбрали самого крупного), по ящику муксуна и омуля и еще килограммов двадцать соленой рыбы: все того же гольца, омуля, ряпушки. Посол, правда, фабричный и ни в какое сравнение конечно же с моим идти не может, но для безналичного расчета сойдет и это (на подарки горожанам). Продавец лично проверил все ящики: их упаковку, оплетку, обвязку, и, лишь убедившись, что все в полном порядке, занялся другими покупателями. (А мы еще хаяли и самого продавца, и его магазин — вот ведь никогда не знаешь заранее, что хорошо, что плохо!)