Стальная империя - Сергей Александрович Васильев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Имущественный ценз совсем не обязателен, – уверенно начал промышленник, – обладание имуществом не всегда свидетельствует о наличии у владельца ума и совести. А вот поручители, готовые нести за него ответственность, свидетельствуют. Мы тут вдали от цивилизации и государства вынуждены самостоятельно блюсти порядок и добросовестность, не прибегая к дорогостоящим судам и адвокатам. До них далеко. А до золота – рукой подать, и сами знаете, какой это соблазн.
Все участники дискуссии замолкли. Одно дело – теория и совсем другое – конкретная, работающая модель. А Второв, ободренный вниманием, подхватив карандаш и бумагу, начал быстрыми штрихами иллюстрировать свои слова.
– Вход в наше товарищество свободный, но каждый новый участник должен иметь двух поручителей из числа старых пайщиков. Пайщики несут полную материальную ответственность за все дела и сделки нового участника. Любые конфликтные ситуации разрешают те, кто за них поручился. На улаживание конфликтов отводятся сутки, больше времени не даём – работать надо. В случае если у поручителей возникают разногласия и они отказываются отвечать за своего подопечного, через двадцать четыре часа рекламация переходит на поручителей-поручителей, и так далее.
Второв говорил, а карандаш его порхал по бумаге, рисуя паутину связей между кукольными человечками.
– Если возникает спорный вопрос или конфликт, тот, кто считает себя потерпевшим, заявляет протест, после чего сразу же приостанавливаются все сделки ответчика. Если за следующий день его поручители не урегулировали конфликт с поручителями истца, тогда блокируется деятельность самих поручителей… Если и они не находят общий язык, то еще через день замораживается работа поручителей, и так далее. Однако, – Второв довольно улыбнулся, – за все время работы товарищества дальше поручителей ответчика дело не уходило ни разу. Сама угроза разрастания конфликта и перехода рекламации на следующий «этаж» обеспечивала достаточную ответственность сторон за улаживание конфликта.
– И что же, – Верещагин недоверчиво покрутил листок с рисунками Второва, – вы хотите сказать, что, получив возможность вот так, на щелчок пальцев, приостанавливать работу другого человека, вы не получили «девятый вал» необоснованных претензий, имеющих целью исключительно шантаж и вымогательство?
– Томск – это не место для книжного благородства, и жуликов тут хватает, – по тону Второва можно было понять, что с такими ему приходится иметь дело регулярно, – по старой привычке многие участники устраивали склоки и заявляли необоснованные претензии. Но пройдохи, заторговавшиеся поручительствами, как и некоторые их протеже, скоренько вылетели из товарищества. Остальные быстро поняли, что честно работать выгодно, и уже не пытались ловчить…
– Ну это у вас золотодобыча, – неуверенно протянул Балакшин, – а у нас-то деревня.
– А какая разница? – пожал плечами Второв. – Что в руднике, что в поле, в лавке или на заводе. Человек или отвечает за свои слова, или нет, ему доверяют или опасаются. И важно, имеют ли члены общества возможность сами воздействовать на нарушителя или вынуждены бежать к чиновнику с жалобой. В нашем товариществе эта проблема решается на самом низовом уровне, без отрыва от производства.
– А что скажете по поводу интересов покупателя? Ведь вы работаете для удовлетворения его потребностей.
– Буду только рад расширить свое товарищество за счет пайщиков из ответственных и порядочных покупателей. Считаю, что они не только не будут мешать, но и помогут выявлять ловкачей и общие огрехи в организации производства. Ну а гарантией необоснованных претензий будет та же система поручительств, которая, повторяю, прекрасно работает в любой хозяйственной отрасли и даже в политике…
Последние слова промышленника разбудили даже успевшего задремать Струве.
– Позвольте, – сварливо вернулся он в разговор, – какие такие поручительства в политике? Это когда два чиновника ручаются за третьего?
– Нет, – на лице Второва не было и тени улыбки, – это когда избиратель настолько верит своему избраннику, что готов нести ответственность перед всем обществом за его порядочность и предвыборные обещания.
– Но как же тогда соблюсти условие тайных выборов?
– А тайные выборы – это вообще глупость несусветная, придуманная жуликами для своего же блага. Мне лично незачем скрывать свои симпатии при выборе гласного. Если я его знаю и если я ему доверяю, то говорю об этом открыто и не понимаю, зачем нужна непонятная секретность…
Балакшин закончил устилать лист убористым почерком, поднял голову и произнес усталым, но торжествующим тоном:
– Кажется, господа, мы нащупали золотое сечение справедливой организации. Предлагаю на сегодня сделать паузу, а я, с вашего позволения, немедленно отправляю в столицу протокол нашего совещания. Надеюсь, что государь найдёт время для тщательного изучения нашего мозгового штурма.
20 февраля 1902 года. Кронштадт, лаборатория профессора Розинга[69]– Вот, ваше императорское величество! – профессор Розинг[70]церемонно подвел императора к длинному лабораторному верстаку. – Это макет бесконтактного магнитного взрывателя, срабатывающего, если торпеда или мина окажется под днищем вражеского корабля!
Император оглядел коробки аккумуляторов, подозрительно напоминавших умформеры – устройства, изменяющие напряжение постоянного тока, стойку с коробочками реле разного размера, густо переплетёнными жгутами проводов…
– Включайте, Борис Львович! – кивнул он.
Профессор замкнул рубильник, электромотор взвыл. «Точно, умформер», – подумал самодержец.
– Извольте подождать, ваше императорское…
– Проще, Борис Львович!
– Прошу прощения, Николай Александрович. Нужно, чтобы генератор вышел на режим и частота перемены тока достигла хотя бы двадцати тысяч периодов в секунду…
– Двадцать килогерц, – кивнул император.
– Кило…
– Немецкий физик Генрих Герц, помнится, внес большой вклад в изучение электромагнитных колебаний, – пояснил император. – Так почему бы вместо «периодов в секунду» не говорить просто «герц»?[71]
– Как прикажете, ваше… государь. Итак, рабочая частота детектора – двадцать… килогерц. Для ее получения мы используем многополюсный генератор…
– Вы не пробовали использовать колебательный контур? С катушкой индуктивности и конденсатором? – поинтересовался самодержец.
– Лампы! – воскликнул Розинг. – Трёхэлектродные лампы. Они действительно дают возможность подпитки контура. Понимаете, государь, мы реализовали эту идею, полученную от разведки, но… Пока нам не удается достигнуть нужных характеристик, и, сказать по правде, стабильность их работы довольно низка, не говоря уже о том, что надо разрабатывать технологию получения тугоплавкой проволоки нужного состава, поддержания вакуума в лампе, температурного режима… Мы, конечно, проводим эксперименты, и, может быть, через год-два…
«Скорее, через три, – подумал император. – Через год у них будет нечто, напоминающее промышленный образец, а серия – не раньше пятого года».
Монарх неудовлетворённо поморщился от собственных подсчётов и от того, что он наблюдал в лаборатории. Профессор Розинг подносил к медной катушке магнит, изображавший корабль противника, проплывающий над миной или глубоко идущей торпедой. Вслед за этим через раз загоралась лампочка, символизируя срабатывание взрывателя. После каждой неудачи Розинг виновато озирался на монарха и лез в свои тенета из проводов и пирамиды из реле… Понятно, что он в конце концов доработает свой громоздкий и неуклюжий механизм, но сроки… Получалось слишком мало и слишком поздно. Этот влюблённый
