Другие люди - Сол Стейн

— Джордж, неужели у тебя нет других забот, кроме как читать мне лекции? Почему ты так заинтересован в этом деле?

— Мой клиент… — я замолчал, увидев выражение его лица. — Если ты о чем-то подумал, Гэри, выскажись.

— Ты у нас не мальчик, Джордж. И перетрахал много кого в нашем округе. Так чем тебя так проняла эта бабенка?

— Хорошо, — я достал из бумажника ксерокопию газетной вырезки. — Поговорим серьезно.

Я положил ксерокопию ему на стол.

Он смотрел на нее не больше двух секунд.

— И что? Студенческая газета, кого это волнует?

— Тебя. Если б не эта вырезка, наша сегодняшняя встреча не состоялась бы.

— Сколько ты заплатил за нее?

— Двести долларов.

— Лучше б потратил эти деньги на девок.

Я встал.

— Гэри, я никогда не платил женщинам. А если бы и платил, то своими деньгами. Это же деньги моего клиента.

— Ты мог бы и не показывать ее Лефковичу.

— Не покажи я эту заметку Лефковичу, я бы нескоро попал к тебе на прием. Он не будет распространяться о ее содержимом, если ты не дашь ему повода.

— Ты поставил меня в неловкое положение, Джордж. Теперь у меня на руках два потенциальных шантажиста. И мне придется ублажать и его, и тебя. Почему бы тебе не присесть?

Я заговорил, опустившись в кресло.

— Тебе приходится идти на сделки гораздо чаще, чем любому другому адвокату нашего округа. Ты слишком умен, чтобы выслушивать мои лекции. Если у властей есть, чем тебя прихватить, ты просишь назначить преступнику меньшее наказание, чем он заслуживает. Разве это не шантаж? Нет, это квинтэссенция нашей системы, если я правильно процитировал твою речь по случаю дня рождения Линкольна. Наша правоохранительная система рухнула бы вмиг, если б не сделки между обвинением и защитой. Так вот, Гэри, я предлагаю тебе такую сделку. Ты выносишь это дело на Большое жюри. Если оно отказывается признать вину Козлака, ты ничего не теряешь. А приобретаешь многое.

— Газеты Ганнетта не будут публиковать такую галиматью.

— Это местные новости.

— Мой сын в Буффало. Это вырезка из студенческой газетенки.

— Жителей нашего округа интересуют все, что связано с тобой или твоей семьей. Или ты думаешь, что для репортеров Ганнета самая большая сенсация — очередная авария на дороге 9А?

— Ты мерзавец, Джордж.

— Я хороший адвокат. Хороший для моих клиентов. Ты знаешь хоть одного клиента, который хочет проиграть свое дело?

— Когда-нибудь, в чем-либо ты ошибешься, Джордж. Я буду ждать этого дня.

— Я это учту в дальнейшей работе.

— Ты же знаешь, у меня много друзей.

— Только не вздумай собрать со всех свидетельские показания, подтверждающие твои слова. Вот что я тебе скажу, Гэри. У меня есть только один друг, который стоит всех твоих друзей вместе взятых, потому что я могу полностью положиться на него.

— Кто он?

— Я, — его сигарой я затянулся не больше двух раз. Положил ее в пепельницу. — Сохрани ее для следующего посетителя.

— Ты уходишь?

— Как только услышу, что ты берешься за это дело? Так что ты скажешь?

Он шумно глотнул. Не произнес ни слова. Только кивнул.

— Благодарю, — я поднялся.

Повернулся к нему спиной и направился к двери. Он же, судя по всему, думал о том, как покрепче меня ущучить.

— О, мистер Томасси, вам звонили из вашей конторы, — радостно сообщила мне секретарь Канхэма. — Просили передать…

— Не надо ничего передавать, — прервала ее Франсина, вошедшая в приемную из коридора. — Я хочу с вами поговорить.

Она остановилась в десяти футах от меня. Секретарь Канхэма переводила взгляд с меня на Франсину. Тут же открылась дверь кабинета и на пороге возник здоровенный, под притолоку, Канхэм. Он-то полагал, что я уже ушел, но увидел как меня, так и Франсину.

— Это та самая девушка, Джордж? — спросил он. — Я бы хотел с ней познакомиться.

Они пожимали друг другу руки, когда я не преминул заметить:

— В наши дни двадцатисемилетние девушки зовутся женщинами, Гэри.

Глава 23

Франсина

Фразы из фильмов сороковых годов. Мы смеялись над женщинами, которые говорили: «Я предпочитаю высоких мужчин» или «Главное, чтобы он был симпатичным». Так ли уж важно, какого мужчина роста? Конечно, попадаются карлики, но, если мужчина просто невысок ростом, скажем, пять футов и два дюйма, интеллигентный, остроумный, обходительный, чувственный, так ли это плохо? И в то же время, кому захочется кавалера ростом под семь футов, на которого постоянно приходится смотреть, задрав голову, вызывающего такое чувство, будто он всегда стоит на подставке, в сравнении с другими мужчинами? Сами видите, наилучший вариант — нечто среднее. Мужчина должен быть не низким, но и не высоким, потому что у женщины только и забот, что думать о его росте.

Однако при первой встрече рост Гэри Канхэма произвел на меня впечатление. Не могу этого не признать.

— Я — изнасилованная, — представилась я, пожимая его руку.

И поймала укоризненный взгляд Томасси.

Канхэм принадлежал к тем мужчинам, что кладут один или два пальца на запястье, когда пожимают руку женщине. Наверное, никто из них не схлопотал за это оплеуху. А надо бы их проучить.

— В вашем присутствии трудно бороться с искушением, — ответил он, тут же добавив: — Это комплимент.

— Я не возражаю против комплиментов. Я лишь не хочу, чтобы кто-то вторгался в мою квартиру или тело.

— Я думал, что современная молодежь поощряет телесные контакты между незнакомцами.

— Тогда почему мы не вычеркиваем изнасилование из перечня преступлений? — Мой вопрос относился и к Канхэму, и к Томасси. — Для тех, кто моложе тридцати и старше двадцати.

— Разумеется, изнасилование — серьезное преступление, — ответил Канхэм, буквально усыхая с каждым словом. — А также, полагаю, ваш адвокат уже говорил вам об этом, наиболее сложное в смысле доказуемости, потому что с уликами в случае изнасилования обычно не густо.

Тут и Томасси обрел голос.

— Мы уже знаем, как решить эту проблему в будущем, Гэри. Мисс Уидмер и я запатентовали миниатюрную кинокамеру, уменьшенную копию тех, что висят в банках, чтобы зафиксировать начало ограбления. Размерами меньше «миноксы», носится на груди на цепочке. Она включается легким прикосновением руки при возникновении угрозы изнасилования. Работает камера бесшумно, снимая и насильника, и его действия. Когда все кончено, жертва бежит в больницу, делает необходимые анализы, после чего спешит в фотолабораторию и проявляет пленку. Судебное разбирательство занимает минимум времени. Адвокату защиты можно даже не приходить в суд. Прокурор зачитывает обвинительное заключение, судья выносит приговор, преступник отправляется за решетку.