Новые эльфы - Владимир Мясоедов

И закрыл глаза, чему-то мечтательно улыбаясь. Огоньки на его руке заметно подросли и оторвались от кожи, начав исполнять в воздухе над ладонью замысловатый танец. Вождь сплюнул на песок и быстро отправился обратно к храму. Если бы не наблюдающие за ним подчиненные, он бы наверняка побежал.

— Знакомая фраза, — пробормотал Серый, — только не зарывайся, пожалуйста, ты все же не видящая, да и они не всесильны.

— Мне всегда нравился «Вархаммер»,[12] — пожал плечами шаман, — к тому же образ вождя-колдуна мне в целом соответствует. Правда, я немного не того пола, но, согласись, фраза эффектная.

«То есть видящие, о которых упоминал Сергей, — это ведьмы-прорицательницы, облеченные властью, — догадался Келеэль. — Сильное сочетание. И, судя по всему, они весьма известны там, откуда родом эта компания. Способности наверняка передаются от матери к дочери… А что остается сыновьям? Или внукам? Дар к предсказанию… что ж, судя по всему, я не ошибся, когда предположил, что этот эльф знатного рода.

Вернулся Зелон очень скоро в сопровождении почти половины своих людей и принес почти столько же тюков, сколько в первый раз.

— Мои слуги посмели обмануть меня, — пробормотал он, пряча глаза.

Михаэль расхохотался. Кажется, он воспользовался уже хорошо известным ему трюком, усилив голос магией страха, потому что и люди, и эльфы шарахнулись от него в разные стороны. Люди, судя по их перекошенным гримасами ужаса лицам, ожидали худшего.

— Накажи их, — отсмеявшись, посоветовал человеку шаман. — Или, быть может, это им стоит наказать тебя за то, что отдал приказ по-быстрому собрать нам выкуп, переврав мои слова? Ты ведь передал им мои слова о том, что за утаивание части добычи я буду карать без жалости? Нет? И все же привел их на убой? Пускай. Мне все равно. Мне безразлично. Мы уходим, разбирайтесь сами.

Отчаянная схватка вспыхнула на жарком песке пустыни, и звуки ее донеслись до чуткого эльфийского слуха.

— Ты не оглянешься посмотреть, кто победил? — спросила Михаэля Вика.

— Зачем? Я это вижу. Волку, насколько бы матерым он ни был, не уйти от стаи рассвирепевших псов.

— Ну ты, конечно, прав, — согласился с ним Семен, — но вернуться на поле боя кому-нибудь из нас все равно придется.

— Это почему?

— Мы забыли захватить головы тех, за кем нас, собственно, и посылали.

Глава 10

— Охотник выходит на промысел за лисами, и те из них, кто не спрятался или не смог убежать, становятся добычей, — заявил старший друид академии перед юными учениками и древним волшебником. — Если к лисице с щенками приблизится, скажем, свора гончих, то она оставит потомство и спасется бегством. Да, часть погибнет, но потом родятся новые лисы.

— Не спорю, — согласился Келеэль, являющийся его оппонентом. Пятитысячелетний эльф стоял, опираясь на посох, и собирался отстаивать в споре, перешедшем в философскую дискуссию, ту позицию, которую считал правильной. Вот только никто из присутствующих на поляне, кроме архимага, естественно, не знал, чем закончится этот диспут. После того как некоторые маги, сбежавшие на время из стен учебного заведения под разными предлогами, вернулись на свои рабочие места, он начал действовать. Сам по себе такой прием, как бегство, архимаг позорным не считал. Ему не раз приходилось отступать, причем иногда очень и очень быстро, благодаря чему он до сих пор и жив. Но своих он не бросал. Никогда. И если бы ему пришлось уносить ноги сейчас, он вывез бы с собой столько учеников, сколько смог. Если, конечно, был бы уверен, что охота ведется не только за ним. Сбежавшие не взяли с собой никого! Первым делом Келеэль решил разобраться со старшим друидом и преподавателем ментальной магии. Последнюю он, после личного с ней знакомства, оправдал. Эльфийка, бывшая лишь немного старше своих студентов и приходившаяся близкой родственницей убитому ассасинами волшебнику, поступила вполне разумно, отправившись навестить цитадель родного клана. Но вот второй из наставников юных эльфов оправданий в глазах архимага не имел. И должен был за это поплатиться. С заявившимся прямо на урок Келеэлем друид спорить не захотел. И даже от прямо поставленного вопроса: «Почему в такое тяжелое и опасное время он покинул учеников?» — старался отвертеться, переводя разговор в область философии. А когда понял, что отвечать все равно придется, попытался выпроводить студентов, но архимаг не дал.

— Вот только сравнивать магов, пусть и молодых, с зайцами я бы не стал, — продолжил древний волшебник, поудобнее опираясь на посох. — Скажите-ка, ребята, вы со мной согласны?

Юноши и девушки, сидящие перед двумя опытными волшебниками, хранили почтительное молчание, но по глазам было ясно видно, что точку зрения Келеэля они разделяют. Им не хотелось стать чьей-то шубой, в то время как более опытные сородичи удирают.

— Давайте проведем эксперимент, — предложил старый эльф.

— Какой? — бледнея на глазах, пробормотал друид, явно вспомнивший все легенды про характер древнейшего в мире мага, чьим коньком на протяжении тысячелетий была некромантия.

— Ударьте меня, — предложил Келеэль.

— Но, древнейший, я не могу… — опешил жрец природы.

— Смелее, — подбодрил его волшебник. — Вы здоровы, крепки, как столетний дуб, и являетесь не самым слабым магом нашего народа. Неужели вы никогда не участвовали в битвах?! Да быть такого не может.

— Участвовал, но…

— Так чего же вы ждете? Ну же! Ударьте меня. А то я начну первым!

— Э-э-э… как? — замешкал друид, понявший, что отвертеться не получится.

— Да как хотите, — пожал плечами Келеэль. — Обещаю, магией против вас я пользоваться не буду.

Друид поднял руки на уровень груди и сконцентрировался. В них возникло зеленое сияние, которое через несколько мгновений должно было оформиться в какое-то мощное заклинание.

Келеэль просто шагнул вперед и ударом посоха выбил из эльфа дух. Драться оружием он не умел. Но для того, чтобы огреть ушедшего в себя друида тяжелой палкой по голове, этого и уметь не надо было.

— Заметьте, никакой магии, — обратился он к выпучившим глаза студентам. — Так же и лисы в дикой природе не всегда удирают, бросая потомство на произвол судьбы. Некоторые из них дожидаются, пока их увидят, а потом уходят, уводя врага за собой. Или бросаются на свору, кусая псов и заставляя их забыть о детенышах. И вся сила охотников становится абсолютно бессмысленной. Зверь ушел, и детей его никто не тронул. Знаете, мне со всем моим опытом пяти тысячелетий кажется, что те из них, что будут бороться, продолжат род, а те, что будут прятаться и бегать, исчезнут, не оставив потомства. Урок окончен, расходитесь, вряд ли ваш… наставник… сможет его сегодня продолжать.