Молодые и сильные выживут - Олег Дивов

– За машину его! Быстро!

– Ошибка, – констатировал Гош. – Тогда концерт вообще не закончится. Ни-ког-да. Придется вам, братушки, выбраться из города и искать нашу огневую. Тут-то вам и поплохеет…

Тем не менее его волоком утащили за самоходку. В небе свистела вторая мина.

Начальник, весь покрывшись каплями пота, взвел курок револьвера и приставил его ко лбу пленного.

– Останови это! – приказал он. – Считаю до трех. Раз…

– Элементарно, Ватсон. Тащи меня обратно. И больше не трогай.

Тут в Беляеве садануло так, что только дым столбом поднялся. Застава дружно взвыла. Начальник с перекошенным лицом оглянулся назад, потом схватил Гоша за шкирку и выволок на божий свет.

– Разумно, – согласился Гош. – Хотя третий выстрел ты все равно уже заработал.

Начальник замахнулся было револьвером, но передумал.

– Скотина… – прошипел он. – Кто ты?

– А ты кто?

– Я? Кто я?! Ах ты…

– Удивительно, – вздохнул Гош. – Откуда столько ненависти? Что за позорная ксенофобия, недостойная представителей великого народа, а также носителей великого и могучего языка? Что за претенциозное название – оборона? Чего оборона? И от кого? Пришел безоружный человек, вежливо представился, искал понимания и сочувствия…

Бу-бух!

– Да где же?! – Казалось, что начальника сейчас хватит апоплексический удар.

– Не видно!

– Хреново чувствовать себя беспомощным? – ласково осведомился Гош. – Привыкай. Ты ведь об этом не думал, когда меня били. Побудь на чужом месте разок.

Начальник тяжело дышал и не реагировал.

– Кстати! – оживился Гош, оглядываясь на перекошенных ребят с оружием. – Ты мне стволом врезал? Поздравляю. Не жилец. И ты. Аналогично.

«Между прочим, мог бы об этом и промолчать. Не перегибай палку, Дымов. Хватит злиться. Работай».

– Мы тебя еще достанем, – пообещал ему тот, что пинал.

В небе засвистело. Все посмотрели вверх.

– Расстрелять, как собаку! – начальник потряс руками. – Душу выну! Удавлю!

– Ты лучше готовь тезисы, – посоветовал Гош. – А если сам не уполномочен вести переговоры, организуй мне связь. Кто тут у вас командует?

– Я тебе организую связь. Я тебя свяжу так, что кровью умоешься!

– Старшего поста к рации! – крикнули из самоходки. – Комитет вызывает!

Начальник тоскливо застонал. И тут на город свалилась третья мина. Гош удивился перелету – долбануло где-то в районе метро «Калужская». Наверное, Регуляторы перемудрили с зарядами.

– Глаз. С него. Не спускать! – выдавил из себя начальник и полез в самоходку.

– Закурить можно? – спросил Гош. Не дождался ответа и закурил-таки. «Как там Женя? – подумал он. – Испугалась, наверное, когда застава стрелять начала. Ты ведь сначала не понимаешь, куда летит, – может, и в тебя. Самое развеселое дельце – сидеть под огнем на дереве с биноклем и рацией в зубах. Да еще и смотреть, как бьют любимого человека…»

– Иди сюда, урод! – крикнули ему. – С тобой говорить будут.

– Фигушки! Говорить буду я! – огрызнулся Гош.

Машина за ним пришла роскошная, «Линкольн»-стретч. Гош сначала удивился, чего это ему, как принцу заморскому, подают этакого крокодила с баром и угловым диваном. Заглянул внутрь и сразу понял. В салоне вольготно разместились аж четверо с автоматами, один другого здоровее и, судя по глазам, тупее.

Его снова обыскали. Пришлось расстаться с зажигалкой и сигаретами. Коротко посоветовали не дергаться. Пришлось кивнуть. Машина тронулась.

Гош поверх монументального плеча охранника смотрел в окно и не узнавал свой город. В детстве ему случалось мечтать о том, чтобы проснуться однажды в пустой Москве. Чтобы улетучились куда-нибудь толпы смрадно дышащих машин и грубо толкающихся людей. Выйти на улицу, вдохнуть полной грудью… Хотя бы раз в жизни.

Потом Гош прочел рассказ Брэдбери, где такая ситуация была смоделирована, и призадумался. К мнению «величайшего поэта среди фантастов» глупо было не прислушаться. Но только сейчас Гош увидел, насколько же это страшно – обезлюдевшая Москва.

Ее будто пылью слегка присыпали. Она потускнела. Она умерла.

Ни малейшего движения. Казалось бы, город, утратив население, должен был погрузиться в состояние величественного покоя. Как бы не так. Просто тоскливое погружение во тьму. И даже тонул этот странный город вовсе не как «Титаник», чего можно было ожидать от такой махины, – наводя ужас и потрясая воображение. Скорее ржавая баржа, кряхтя, оседала на мелководье. Чтобы потом годами торчать на видном месте, напоминая: и ты, дружок, не вечен.

Здесь не было видно даже ворон. Город перестал вырабатывать отходы, служившие им пищей. Все правильно, мертвые не гадят.

Лимузин сразу забрал влево, уходя на проспект Вернадского. Гош догадался – не хотят, чтобы он видел следы обстрела. Загадочный комитет подтвердил, что готов к войне в любых ее проявлениях. Включая не только переговоры, но и даже подготовку клиента к ним.

По улицам сновали мобильные патрули. Как правило, две машины и четыре-пять человек. На всех более или менее серьезных перекрестках стояли пешие заставы. Гош насчитал больше десятка таких групп и задумался – сколько же в городе народу, если он без проблем может накрыть себя частой сетью вооруженных дармоедов. Ведь кто-то должен сейчас ишачить в водоносах, прачках, кашеварах, обслуживающих эту несметную по теперешним временам армию. Фуражиры и прочие мародеры должны шарить по складам, ремонтные мастерские – заниматься обслуживанием техники, кому-то приходится ведром черпать бензин из хранилищ. А еще кто-то должен всех сторожить, чтобы не ударились в анархию. Сторожить не физически, разумеется, а идейно. Допустим, в Туле с ее населением от силы пятьсот человек (ну, тысячу, если не врут) идеологический прессинг обеспечивала сама фигура Главного. И несколько прихлебателей, включая хитреца Олега, запросто могли проводить генеральную линию в жизнь. Но Москва была населена куда плотнее. В прошлой жизни по городу шлялось до пятнадцати миллионов человек. А выжил минимум каждый тысячный. Даже если каждого третьего из них застрелили еще в прошлом году, в пору бурной молодости, то сегодня…

– А это что еще за кусок торта? – изумился Гош. – Не было же!

Лимузин ехал по Комсомольскому мосту. Сам мост находился явно в состоянии полураспада, зато четко в створе проспекта красовалась белокаменная громадина с золотыми куполами. Такая безумно тяжеловесная, что под ней, казалось, сейчас земля разверзнется.

– Было, – прогудел охранник справа. – Это храм. Не разговаривать.

– Это что, на месте бассейна?!

– Да. Не разговаривать.

Гош от удивления чуть глаза не протер. Грязноватый бассейн, он же фундамент несостоявшегося Дворца Советов, Гош помнил отлично – сам в нем учился плавать. Однако реконструкция храма как-то из его памяти выпала. Наверное, внутренне Гош не был согласен с идеей – восстанавливать несуразную церквищу точь-в-точь по бесталанному оригинальному проекту. Никакого сомнения – это был знаменитый храм Христа Спасителя, который разграбили и взорвали большевики. Фамилию архитектора Гош забыл, но точно помнил, что этот деятель был автором проекта типовой армейской церкви. А царствовавший тогда император (какой?) оказался, как нарочно, совсем не эстет, а солдафон.

Остаток пути Гош размышлял о превратностях работы памяти. Не уставая при этом считать мелькающие за окном патрули. Храм вблизи оказался не так уродлив, но все-таки на психику давил. Машина, как Гош и предполагал, шла в Кремль. Разумеется – когда вокруг натуральный Дикий Запад, начальству умнее поселиться в форте.

«Только от минометного обстрела форт не защитит, – подумал Гош. – Интересно, как там мои Регуляторы? Где вы сейчас, ребята? Будем надеяться, что все прошло гладко».

Оказавшись внутри огромного здания, где заседал и, наверное, проживал комитет, Гош первым делом принюхался. Без малого взвод охраны, валяющийся на диванах по углам необъятного вестибюля, хором вытаращился на странного гостя.

Ничем особенным здесь не пахло. Наверняка кто-то таскает с заднего хода воду, чтобы сливная канализация продолжала оставаться таковой. Этому Гош не удивился. Его поразило другое – полное отсутствие каких-либо примитивных светильников. Электрические лампочки здесь были. А вот импровизированных кострищ, гнезд для факелов, подсвечников, наконец, – ни следа.

В коридорах оказалось чисто, окна сияли. Гош с каждым шагом мрачнел. Впервые за свои долгие странствия он увидел реальные признаки силы. Организующей и управляющей силы, уверенной в себе и наверняка жестокой. Силы, которую перешибет только огромная сила.

– Ждите, – приказали ему. Один из охранников скрылся за массивной дверью. Гош уныло разглядывал приемную. Взгляд его задержался на столе референта, с которого так и не удосужились сковырнуть ненужный теперь компьютер. Стол был явно рабочий, уставленный оргпринадлежностями, с аккуратно сложенными бумагами в лотках. Вместо телефона – рация. Гош лениво проследил, куда уходит шнур питания, и нервно сглотнул. Шнур был воткнут в розетку! Двести двадцать вольт…