Потерянные рассказы о Шерлоке Холмсе (сборник) - Джерард Келли

– Я чувствую себя обманутым, Холмс, – вздохнул я. – Признаться, мне уже казалось, что мы стали свидетелями сверхъестественного явления, а теперь выясняется, что это были трюки мошенников.

– Простите, дружище, вы сами задали вопрос, а я лишь на него ответил.

– Но кто же стучал о стол? – не сдавалась миссис Хадсон.

– Извольте взглянуть на правую руку Анри, – с готовностью ответил Холмс. – Как вы видите, у него на среднем пальце кольцо в виде змеи – кстати сказать, не отличающееся особой красотой. Когда мы в самом начале взялись за руки, я заметил, что кольцо куда-то делось. Я сразу понял, что мадам ля Конт держится за искусственную руку, которую Анри вставил в пустой рукав. Свою же руку он держал под столом и, когда мадам ля Конт задавала вопросы, в ответ постукивал снизу кольцом по столешнице.

Присутствующие зашептались.

– Вздор! Вздор и нелепость! – возмущенно воскликнула француженка.

– Это легко выяснить, – пожал плечами Холмс. – Достаточно осмотреть содержимое карманов вашего приспешника. – Направив револьвер на Анри, сыщик произнес: – Будьте любезны, передайте ваш пиджак доктору Уотсону.

Француз посмотрел в поисках поддержки на хозяйку, но та не сводила ненавидящего взгляда с Холмса. Анри ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Я обшарил карманы и практически сразу обнаружил резиновую руку, удивительно похожую на настоящую.

– Браво, Холмс, – промолвил я, продемонстрировав находку присутствующим.

– Чертовы мошенники, – пробормотал мистер Сандерсон.

– Но как они заставили стол подпрыгивать и зависать в воздухе? – спросил еще один джентльмен, которого, как оказалось, звали Тэвисток.

– А вот этот фокус мне особенно понравился, – улыбнувшись, признался Холмс. – Дело в том, что стол не поднимали сверху, а подталкивали снизу. Когда край стола с моей стороны задрался в воздух, я попытался провести носком под ближайшей ко мне ножкой. Мой ботинок наткнулся на тонкий металлический стержень. Помните, я отлучился перед ужином, сославшись на недомогание? На самом деле я пошел осмотреть подвал под этим залом. – Холмс повернулся к мадам ля Конт и с оттенком восхищения в голосе произнес: – Сколько же вы приложили сил! Фокусы, что вы нам продемонстрировали, производят сильнейшее впечатление. Впрочем, учитывая, сколько вы собирались заполучить с этих доверчивых бедолаг, игра стоила свеч.

Француженка лишь метнула на великого детектива обжигающий злобой взгляд.

– В основании каждой из ножек стола закреплены тонкие металлические стержни, – продолжил Холмс, повернувшись к нам. – Эти четыре стержня уходят в подвал сквозь высверленные отверстия в половицах. Именно за эти стержни поднимали и опускали стол. Полагаю, этим занимался Франсуа и еще один господин, который давеча собирал в церкви пожертвования. – Мой друг посмотрел на мадам ля Конт, которая, по всей видимости, смирилась с тем, что игра проиграна.

– Его зовут Жак, – промолвила она.

– Кстати, Уотсон, не забудьте мне напомнить о Жаке: как бы нам не забыть его здесь, – предупредил Холмс. – А то мы тут беседуем, в то время как бедолага сидит в подвале связанный, с кляпом во рту, в компании одних только крыс.

– О боже, Холмс! – ахнул я.

– С ним ничего страшного не случилось, – небрежно махнул рукой мой друг. – Я знаю, как обездвижить человека, не причиняя ему особого вреда. – Повернувшись к остальным, Холмс продолжил: – Между прочим, я обнаружил в подвале несколько занятных приспособлений. Например, мехи, которые могут издать любой звук, от низкого стона до пронзительного вопля.

– Так вот что это были за крики, – догадался Сандерсон.

– Кроме того, в подвале имеется дымогенератор, нечто вроде приспособления для обкуривания пчел, который используют пасечники. От него идет полая железная труба, встроенная в половицу. Нет никаких сомнений, что мадам ля Конт вставила в эту трубу небольшой шланг и спрятала его под платьем. Вот вам и ответ на загадку, откуда взялась так называемая эктоплазма.

– Как же я могла быть настолько глупой, что поверила в эти фокусы? – покачала головой миссис Хадсон.

– Прошу вас, не корите себя, – промолвил Холмс. – Вас ввели в заблуждение весьма ловкие трюки. Атмосфера самого знаменитого в Англии дома с привидениями довершила дело.

– А что вы скажете насчет последнего фокуса – планшетки и письма?

Впервые за все время Холмс немного замялся.

– Этот трюк, Уотсон, был совершенно особенным, и вынужден признаться, что пока не сумел его разгадать. Быть может, Анри управлял планшеткой с помощью мощного магнита, который держал под столом.

Я взял в руки планшетку и внимательно ее осмотрел:

– Сомнительно, – протянул я. – Она полностью деревянная.

Передав мне револьвер, Холмс забрал у меня планшетку и принялся ее разглядывать.

– Кроме того, я обыскал карманы Анри и никакого магнита не нашел, – напомнил я.

– Уотсон, – вздохнул Холмс, – я уже сказал, что пока не могу объяснить, как им удалось провернуть трюк с карандашом. Но это ничего не меняет. Я по-прежнему уверен, что мы имеем дело с фокусом.

– А что вы собираетесь с нами делать? Передадите властям? – спросила мадам ля Конт.

– Это зависит исключительно от присутствующих здесь добропорядочных граждан, которых вы собирались обмануть. Если они пожелают заявить на вас в полицию – это их право. С другой стороны, поскольку я предотвратил совершение преступления, они могут сжалиться над вами. В этом случае я тоже не буду возражать. Если же вы хотите знать мое мнение, то я считаю, всем будет лучше, если случившееся останется в тайне. У меня не идут из головы сотни людей, которые присутствовали на ваших сеансах, искренне полагая, что получают сообщения от родных и близких с того света. Правда окажется для них весьма болезненным ударом. Если вы пообещаете вернуться домой, во Францию, и никогда больше не возвращаться сюда, пожалуй, будет лучше отпустить вас с миром. – Детектив обвел взглядом присутствующих.

Многие согласно кивали в ответ на его слова.

– И все-таки как же было бы здорово всегда знать, какая лошадь на скачках придет первой, – вздохнул мистер Сандерсон.

– Это лишь мечты, пустые мечты, – ответил Холмс и, повернувшись к мадам ля Конт, протянул ей визитную карточку: – Если я через семь дней не получу от вас письма с парижским почтовым штемпелем, я заявлю на вас в Скотленд-Ярд.

Презрительно посмотрев на Холмса, мадам ля Конт изысканным жестом взяла его визитку и произнесла:

– Мы уедем на рассвете. И можете не волноваться, больше не вернемся: делать нам больше нечего, кроме как мотаться через пролив в вашу вонючую Англию!

– Ведите себя скромнее, мадам, – с невозмутимым видом отозвался Холмс. – А то меня так и подмывает связаться с моим добрым другом инспектором Дешамом из французской сыскной полиции и обратиться к нему с просьбой расследовать ваши фокусы в славной доброй Франции.

– Думаете, вы такой умный и могущественный, мистер Холмс? – оскалилась мошенница. – Может, оно и так. Только вы ни за что не раскусите последний фокус. Вам никогда не удастся его понять, потому что это был не трюк. – С этими словами она в сопровождении своих помощников вышла из зала.

– Не забудьте про Жака в подвале! – крикнул им в спину Холмс.

Миссис Хадсон, Сандерсон, Тэвисток и остальные присутствующие сгрудились вокруг Холмса и робко принялись благодарить его за спасение от мошенников.

– Все хорошо, что хорошо кончается, – повторял Холмс, пожимая им руки. – Случившееся будет вам всем уроком, а в чем этот урок заключается, вы и сами знаете.

Все, понурившись, кивнули.

Достаточно быстро гости начали расходиться по номерам-кельям. Взяв в руки чемодан, я попросил служанку отвести меня в Горницу скорби.

– Значит, вы не отказываетесь от своего намерения провести там ночь? – спросил Холмс.

– Разумеется нет, – ответил я с уверенностью, которой на самом деле не испытывал.

– В таком случае, спокойной ночи, Уотсон. Надеюсь, вас никто не побеспокоит.

– Спокойной ночи, Холмс.

Ко мне подошла служанка с двумя подсвечниками, в которых горело по свече. Вручив один подсвечник мне, а второй держа в руке, она предложила следовать за ней и двинулась вперед. Мы миновали несколько мрачных коридоров, освещенных свечами, и поднялись наверх по скрипучей лестнице. Переступив через порог и поднявшись по еще одной лестнице, еще более узкой, чем предыдущая, мы оказались в восьмиугольной комнате на вершине башни. В неверном, дрожащем свете свечей, отражавшемся в стеклах трех окон, я разглядел кровать с балдахином и старинный туалетный комод, на котором стояли кувшин с водой и чаша. В келье имелся очаг, но огонь в нем не горел. В помещении было зябко, а ветер, казалось, выл громче, чем внизу. Служанка пожелала мне спокойной ночи и откланялась. Я почувствовал себя ужасно одиноко.