Ничего личного. Книга 8 - Амадео
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это Бартоло втихаря написал сообщение Даниэлю о том, что Бьянка взяла его семью в заложники. Вот почему Амадео пришел с ним, наотрез отказавшись отпускать ученика одного. И Бартоло спас их всех.
Бьянке же тяжелый стеклянный кувшин пробил череп.
Даниэль долго стоял у двери палаты, не решаясь войти. Смотрел на то, во что превратилась когда-то красивая женщина. Теперь, в бинтах, она больше напоминала мумию. Белая кожа обтянула скулы, нос еще больше заострился, и ему казалось, что там лежит вовсе не его двоюродная сестра, а какая-то пародия, один из неудавшихся портретов Катрин.
— Это я виноват, — прошептал он. — Она ведь теперь всегда будет… такой?
— Врачи не могут дать никаких прогнозов, — ответил Амадео. — Возможно, она очнется, возможно, нет. Но ты ни в чем не виноват. Помнишь, о чем я тебе говорил? Ты не несешь ответственности за действия других людей. Они сами выбирают, как им поступить. Бьянка выбрала не тот путь, но не ты подтолкнул ее.
— Но она из-за меня…
Амадео обнял его за плечи.
— Знаешь, когда я появился в доме Солитарио, мне часто казалось, что я незаслуженно забираю себе любовь отца. Я видел, как страдал от этого Лукас, знал, что он ненавидит меня за то, что я взялся из ниоткуда и перетянул одеяло на себя. Когда отец решил отдать «Азар» мне, Лукаса это сильно подкосило. Настолько, что он пошел на страшное преступление. С тех пор я много думал об этом, гадал, как бы все сложилось, если бы меня не было. Мой отец был бы жив, Лукас получил бы в наследство «Азар»… Все были бы довольны и счастливы. Если бы только меня не было.
Даниэль шмыгнул носом.
— Но каждый вечер я прихожу домой и вижу счастливые глаза Тео. Мальчика, который погиб бы, если бы однажды не повстречался со мной. Не сказал бы, что жизнь его стала безопасней, — Амадео горько усмехнулся, — но у него, как и у меня однажды, появилась семья. Помнишь, ты спросил у меня как-то: разве оно того не стоило?
Даниэль вытер мокрые щеки. Пока в их доме крутились полицейские и санитары, Люк и Лили цеплялись за него так, словно боялись, что он исчезнет. Катрин не отходила ни на шаг. Семейство Бенуа держалось друг за друга как никогда прежде, и Даниэль понял, что этот маленький семейный круг он никому не даст разорвать.
Чего бы ему это ни стоило.
Мария Альварес сидела в своем излюбленном кресле и раскладывала карты.
За десятки лет обычный пасьянс не надоел ей — он был единственным способом отвлечься от действительности, которая обрушивалась на нее всем весом, не давая даже вдохнуть. Спасали только карты и молодые любовники.
Она улыбнулась, выкладывая карты по порядку. Что поделать, если все ее мужчины оказывались такими хиляками? Может быть, Фелипе продержится подольше, как-никак, ему всего двадцать пять! Иллюзий насчет любви Мария давно не строила — всем им нужны были лишь ее деньги и власть. Но ее это вполне устраивало.
Пасьянс снова не сошелся. Странное дело — за сегодня ни одного удачного расклада. Обычно ей везло хотя бы на одну игру. Мария вздохнула и смешала карты.
Перетасовывая их, она лениво скользила взглядом по стенам, увешанным благодарственными письмами в тонких рамках. Вся ее жизнь была здесь, на этих четырех стенах, ее дело, ее «Рука Бога», которая помогла тысячам людей не остаться безвестными костьми, а то и вовсе вернуться домой живыми. К сожалению, первое до сих пор перевешивало второе, как ни старались члены организации.
Рядом, на небольшом столике, стояли две фотографии. На обоих были запечатлены молодые люди. Юноша улыбался, сощурив глаза, девушка надменно смотрела в объектив. Тем не менее, сходство так и бросалось в глаза — эти двое были братом и сестрой.
Аккуратно сложив карты в коробку, Мария потянулась за пухлым альбомом, который всегда лежал здесь, в ее кабинете, куда без ее приглашения не смел ступать никто, даже очередной муж. В этом альбоме хранились фотографии ее драгоценных детей.
Мария принялась листать альбом с самого начала. Какими они были ангелочками! Пухлощекий Алонсо, мамина прелесть, обожал дуться на камеру, словно знал, что так выглядит еще милее. А вот Луиза с младенчества смотрела так, будто считала себя королевой. Впрочем, она ей и стала. Никто так не баловал своих детей, как Мария.
Примерно в середине альбома фотографии Алонсо исчезли.
Мария пролистнула еще несколько страниц, потом со вздохом закрыла альбом и промокнула глаза вышитым платком. Столько лет прошло, а она все еще не может смириться со страшной участью, постигшей ее детей. Злой рок навис над семьей Альварес, все ее мужья умерли, дети погибли такими молодыми, и только она продолжает жить и изо всех сил старается, чтобы ее жизнь не прошла напрасно.
А теперь еще и внуки… Какая страшная трагедия! И никого Мария не могла обвинить в случившемся, эти оболтусы сами друг друга едва не поубивали. Что бы сказала на это их мать? Наверняка корила бы себя, как это делала сама Мария после того, как Алонсо и Луизы не стало.
Стук в дверь отвлек ее от горестных дум. Она убрала альбом, тщательно вытерла глаза и спросила:
— Кто пожаловал?
— Гость, госпожа. С письмом от госпожи Бьянки.
— От Бьянки? — удивилась Мария. Если внучка прислала кого-то с письмом от себя, это действительно выдающийся человек. Бьянка ненавидела бывать у нее в гостях и не знакомила со своими друзьями и приятелями. Марии вдруг пришла в голову шальная мысль: неужели внучка снова собиралась замуж? В таком случае, она, похоже, хотела повторить жизненный путь бабушки.
Не сдержав грустный смешок, она велела:
— Впусти.
В кабинет зашел мужчина.
На вид ему было лет сорок, волосы были зачесаны назад, но слегка растрепались. Хищный взгляд впился в хозяйку, словно он прикидывал, как бы половчее клюнуть ее своим орлиным носом. На губах играла вежливая улыбка, которая, впрочем, ничуть не обманула Марию.
Она схватилась за сердце и не смогла вымолвить ни слова.
— Здравствуйте, — вежливо поклонился посетитель. — Меня зовут Себастьян Арройо. Премного благодарен, что согласились меня принять, сеньора Альварес.
— Я знаю, кто ты, — прохрипела она, вцепившись в платье на груди так, что оно едва не лопнуло по шву. — Ты… Как ты посмел сюда явиться?!
— Тише, сеньора
