Совершенное зрение без очков - Уильям Бейтс

«И как, верхняя косая мышца имеет что-то общее с воспроизведением аккомодации?»

«Конечно же, нет», ответил он.

«Почему?» спросил я.

«Хорошо», сказал он. «У меня есть только свидетельства ретиноскопа, я уже старею и не чувствую уверенности в том, что я хорошо орудую ретиноскопом, которым я пользовался только однажды. Я бы не хотел вам что-либо комментировать по этому вопросу».

Правда, пока операция была в процессе, он не подавал вида, что сомневался в своей способности орудовать ретиноскопом. На самом деле он выглядел очень уверенно, когда мне не удалось воспроизвести аккомодацию после перерезания косой мышцы, и его тон указывал на то, что отсутствие аккомодации ему показалось несправедливым. И только после того, как он обнаружил, что оказался в логическом тупике, не зная, как найти из него выхода, ему оставалось лишь только опровергнуть свои собственные наблюдения. Поэтому он выглядел так, как будто бы сомневался в их значимости.

Пациенты, которых я вылечил от различных аномалий рефракции, часто возвращались к специалистам, прописывавшим им очки. Читая мелкий шрифт и таблицу Снеллена с нормальным зрением, они демонстрировали тот факт, что вылечились без того, чтобы как-либо поколебать веру этих практикующих врачей в то, что подобные излечения невозможны.

Пациентка с прогрессирующей миопией, чей случай упомянут в Главе ХV, возвратилась после излечения к специалисту, прописавшему ей очки и сказавшему ей не только о том, что нет никакой надежды на улучшение, но и то, что состояние, возможно, будет усугубляться вплоть до полной слепоты, сказать ему хорошие новости, которые как старый друг ее семьи, она думала, он имел право услышать. Но поскольку он не мог отрицать того, что ее зрение действительно было нормальным без очков, он сказал, что она не могла излечиться от миопии, потому что миопия неизлечима. Как он совместил это утверждение с состоянием своей бывшей пациентки, этого он так толком ей и не объяснил.

Одна леди со сложным миопическим астигматизмом страдала от практически непрерывных головных болей, которые становились намного хуже, когда она снимала свои очки. Театр и кинофильмы причиняли ей такой сильный дискомфорт, что она даже боялась позволять себе подобные развлечения. Ей было велено снять очки и рекомендовано, среди всего прочего, идти на просмотр кинофильмов; сначала смотреть в угол экрана, потом переводить взгляд в темноту, затем возвращать его на экран чуть ближе к центру и так далее. Она так сделала и вскоре смогла смотреть прямо на изображение без дискомфорта. После этого ничто ее не беспокоило. Однажды она позвонила своему бывшему консультанту-офтальмологу из компании своего друга, хотевшего, чтобы она поменяла очки, и сказала о своем излечении. Факты не впечатлили его никак. Он только посмеялся и сказал, «Думаю, Доктор Бейтс вами более востребован, нежели я».

Иногда сами пациенты после собственного излечения позволяют убедить себя в том, что такого не могло случиться, и возвращаются к очкам. Так произошло в случае с пациентом, о котором я уже упоминал в главе «Пресбиопия». Он вылечился за пятнадцать минут с помощью своего воображения. Он был очень признателен какое-то время, но затем начал разговаривать с глазными специалистами, которых он знал, и сразу же засомневался в значимости того, что я для него сделал. Однажды я встретил его в доме нашего общего друга, и в присутствии большого числа людей он обвинил меня в том, что я загипнотизировал его, добавив при этом, что гипнотизировать пациента без его ведома или согласия — это вопиющая несправедливость. Некоторые слушатели начали спорить по поводу того, загипнотизировал я его или же нет. Я не только не причинил ему вреда, но и очень сильно помог ему, и ему следовало бы меня простить. Однако, он так и не смог принять эту точку зрения. Позже он позвонил известному глазному специалисту, который сказал ему, что пресбиопия и астигматизм, которыми он страдал, были неизлечимы, и что если бы он так и продолжал ходить без очков, это могло бы принести ему огромный вред. Факт того, что его зрение было совершенным и вдаль, и вблизи без очков, не оказало никакого влияния на специалиста, и пациент позволил себя запугать и так же пренебречь этим. Он вернулся к очкам и, насколько мне известно, так до сих пор их и носит. История приобрела широкую огласку, потому что тот человек имел широкий круг друзей и знакомых. И если бы я тогда испортил его зрение, я бы навряд ли сейчас переживал больше, чем после того, как я вылечил его глаза.

Пятнадцать или двадцать лет назад специалист, о котором упоминалось в истории выше, прочитал публикацию о катаракте, представленную на встрече офтальмологического сектора Американской Медицинской Ассоциации в Атлантик-Сити, и заявил, что любой, кто скажет, что катаракта может быть вылечена без ножа — мошенник. В то время я был ассистентом хирурга в Больнице Уха и Глаза в Нью-Йорке и случилось так, что я собирал статистические данные о случаях спонтанных излечений от катаракты по запросу главного хирурга этого учреждения, доктора Генри Нойеса, Профессора Офтальмологии Медицинской Школы при Больнице Беллевью. Как результат исследования, я установил рекордно большое число случаев, в которых было выявлено, что это возможно не только без ножа, но и безо всякого лечения вовсе. У меня также были пациенты с зарегистрированными случаями, которых я послал к доктору Джеймсу Келли из Нью-Йорка. Он занимался их лечением, в большей степени, используя методы гигиены. Доктор Келли не был мошенником, в то время он был Профессором Анатомии в Больнице и Медицинской Школе для Аспирантов в Нью-Йорке и лечащим хирургом в крупном госпитале города. За пять минут, отведенных для тех, кто желал обсудить публикацию, я смог рассказать слушателям достаточно об этих случаях для того, чтобы им захотелось услышать об этом больше. Мое время затем продлили сначала на полчаса, а затем еще на час. Позже мы с доктором Келли получили множество писем от людей из разных уголков страны, которым удалось успешно применить его способ лечения. Человек, написавший публикацию, допустил промах, но не испортил свою репутацию после моей атаки с фактами, ставшими поперек его теорий. Он до сих пор считается известным и заслуженным офтальмологом и в своей последней книге он не дает ни малейшего упоминания о том, что слышал о каком-либо успешном методе лечения катаракты без операции. Его не убедили зарегистрированные мною случаи ни спонтанных излечений, ни излеченных доктором Келли, и в то время как несколько человек так сильно впечатлились этим, что решили попробовать рекомендованное лечение и результаты их удовлетворили, факты, тем не менее, никак не повлияли на офтальмологию в целом и не изменили программу обучения специалистов. Те спонтанные случаи излечения катаракты, которые действительно иногда происходят, нельзя отрицать. Но их считают очень редкими, и каждый, кто говорит о том, что эти состояния могут быть вылечены каким-либо методом, до сих пор рискует быть заподозренным в мошенничестве.

Между 1886 и 1891 годами я читал лекции в Госпитале — Медицинской Школе для Аспирантов. Руководителем этого заведения был доктор Джон Руза. Он являлся автором множества книг и был заслуженным и уважаемым специалистом в медицинской среде. В Школе у них была привычка надевать очки на близоруких докторов, а я привык излечивать их без очков. Это, естественно, раздражало человека, надевавшего на студента очки, когда тот появлялся на лекции без них, говоря, что доктор Бейтс вылечил его. Доктору Рузе это очень быстро надоело. Конфликт достиг апогея одним вечером на ежегодном банкете факультета, когда в присутствии ста пятидесяти докторов он вдруг излил весь свой гнев на мою голову. Он сказал, что я ставлю под угрозу репутацию Школы, утверждая, что излечил миопию. Каждый знал слова Дондерса о том, что она неизлечима, а я не имел права говорить, что я знаю больше, чем Дондерс. Я напомнил ему, что некоторым людям, которых я вылечил, очки прописал он сам. Он ответил, что если он сказал, что у них была миопия, то он ошибся. Я предложил продолжить исследование. «Оденьте на других докторов очки от миопии», сказал я, «и я вылечу их. Будет легко потом понять и увидеть, что излечение — реально». Этот метод, правда, не подействовал на него. Он повторил, что невозможно вылечить миопию, и для подтверждения того, что это было невозможно, он исключил меня из Школы без права пересмотра данного решения.

Действительность такова, что, за исключением редких случаев, человек не является мыслящим существом. Над ним довлеют авторитеты, и когда факты не совпадают со взглядами, навязанными авторитетами, тем хуже им, фактам. Но они могут, хотя на самом деле должны, рано или поздно одержать верх. Но, в то же время, весь мир, непонятно зачем, пробирается на ощупь в этой тьме и терпеливо выносит настолько немыслимые страдания, которых, в принципе, можно было бы избежать.