ЗАГОВОР ГОРБАЧЕВА И ЕЛЬЦИНА: КТО СТОЯЛ ЗА ХОЗЯЕВАМИ КРЕМЛЯ? - Александр Костин

«При Горбачеве главными идеологом страны стал А. Н. Яковлев. У руля внешней политики оказался непревзойденный мастер конъюнктуры Э. А. Шеварднадзе.

Горбачев, Яковлев и Шеварднадзе возглавили перестройку. Не берусь судить, видели ли они перспективу, понимали ли, куда ведут страну, учитывали ли планы США, направленные на ликвидацию СССР, или это просто случайное совпадение, — но все действия новых лидеров государства в полной мере соответствовали тому, к чему десятилетиями стремились американские спецслужбы.

Такого подарка, такой «манны небесной» Запад никак не ожидал. Во время бесконечных вояжей по всем странам мира Президента СССР наши недруги захлебывались в панегириках и громко аплодировали «курсу Горбачева» (иногда его называли «курсом Горбачева-Шеварднадзе»). Президенту присваивали почетные звания, объявили «почетным гражданином» и «человеком года». Наконец ему присудили Нобелевскую премию. Столь трогательное отношение к нашему лидеру, такие восторги по поводу высказываний человека, без конца провозглашавшего социалистический выбор, у нас почему-то никого не настораживали»[208].

А к кому претензии, уважаемый Филипп Денисович? А Вас то почему это не настораживало? Вам Родина поручила держать щит против происков иностранных спецслужб и «агентов влияния» внутри страны, к коим Вы сами относите первых лиц в руководстве партией и страной, так почему молчали? Почему Ваш голос «прорезался», после того, как рухнуло все, что Вам было поручено «охранять и стойко оборонять», не жалея живота своего, причем находясь в уютном кресле начальника службы безопасности «Группы Мост», принадлежащей гражданину Израиля — олигарху В. Гусинскому? Уж такого матерого «агента влияния» выбрали Вы себе в начальники, что ни у кого из здравомыслящих людей не остается никаких сомнений в том, что основной костяк «агентов влияния» находился не только в руководстве страной, но, прежде всего, в руководстве КГБ, что Вы блестяще доказали своей последующей карьерой.

«Нерушимая» дружба предателя Родины О. Калугина и главного идеолога партии А. Яковлева началась в Колумбийском университете, куда они оба были направлены на стажировку по международному обмену в 1959 году. Разумеется, тогда между собой обменивались не разведки. Тот же О. Калугин, закончивший в 1958 году Высшую разведывательную школу, ехал в США с «липовым» дипломом выпускника Ленинградского университета им. Жданова. Позже О. Калугин с теплотой вспоминал о начавшейся между ним и А. Яковлевым дружбе:

«…Александр Яковлев, старший из нас по возрасту, пользовался авторитетом как ветеран войны и работник ЦК КПСС, но не более. Его взгляды на американскую действительность отражали официальную, жесткую точку зрения, и они, кажется, совпадали с его личным негативным мнением об американском образе жизни»[209].

Тогда их было немного, выехавших стажироваться в США, все они были разведчиками «под крышей» и основная цель «стажировки», по признанию О. Калугина, было «вживание в американскую действительность».

«Учеба в университете предоставила уникальную возможность для вживания в американскую действительность, познания изнутри е особенностей, достоинств и недостатков. Именно это и входило в мою задачу как молодого офицера разведки»[210].

Никто не сомневается и в том, что эта стажировка наших разведчиков в США представляла «уникальную возможность» для американских спецслужб для всестороннего изучения «стажеров» в целях их вербовки.

«ФБР проявило повышенный интерес к нашим стажерам с целью возможного приобретения в их лице перспективных источников информации, проще говоря, готовя почву для их вербовки. Обычное дело, удивляться тут нечему, тем более, что фэбээровцы всегда отличались крайней бесцеремонностью и своего шанса старались никогда не упускать.

Надо сказать, что стажеры, оказавшись вдали от «всевидящего» ока отечественных служб безопасности, дали немало поводов для противника рассчитывать в этом деле на успех»[211].

Вышенаписанное принадлежит перу экспредседателя КГБ СССР Крючкову, который уже в то время довольно прозрачно намекал на предательство нескольких советских стажеров. Правда, говорил туманно, намеками, в духе советского перестраховщика, как и его начальник Горбачев, не решаясь на прямой удар. Отмечая американское знакомство О. Калугина и А. Яковлева, Крючков отмечает: «…Там они сдружились, с тех пор поддерживают близкие отношения»[212].

А учитывая тот факт, что «близкие отношения» не прервались даже тогда, когда факт предательства О. Калугина стал всеобщим достоянием, то невольно станешь соглашаться с намеками В. Крючкова о работе на американские спецслужбы не только О. Калугина, но и А. Яковлева. Косвенным подтверждением этого служит следующий факт в истории их долголетней «нерушимой» дружбы.

В 2000 году, находясь в эмиграции, О. Калугин участвовал в качестве свидетеля на громком судебном процессе по обвинению бывшего полковника американской армии Георгия Трофимова («Трофимофф») в сотрудничестве с советской (российской) разведкой. Калугин рассказал присяжным, что Трофимов — именно тот человек, которого он знал как советского агента по кличке «Маркиз» и с которым он встречался в начале 70-х годов на одном из австрийских курортов. Этого оказалось достаточным, чтобы суд признал полковника виновным.

И вот уже когда факт предательства О. Калугина стал очевидным, когда президент Путин публично назвал его предателем, О. Калугин по совету А. Яковлева пишет «знаменитое» открытое письмо Путину, в котором без стыда и совести упрекает президента России:

«Ужасно… сам президент страны без предъявления каких-то формальных обвинений, вне процедурных норм, без суда и следствия назвал меня предателем». И продолжил далее «…ну, извините, Владимир Владимирович, вы же сам юрист. Должны понимать, что такими словами не бросаются»[213].

Видимо только этим письмом он наконец-то «достал» руководство страны, и над ним все-таки свершилось заслуженное возмездие. Он был заочно приговорен Московским городским судом к 15 годам лишения свободы в колонии строгого режима, лишен воинского звания — «генерал-майор», всех наград и пенсии. Так «сработало» письмо О. Калугина к президенту Путину, написать которое посоветовал ему А. Яковлев (возможно и помог написать— способностей в эпистолярном жанре ему не занимать):

«Я поначалу отмалчивался, — вспоминал он. — А потом, посоветовавшись с Александром Николаевичем Яковлевым… взял да и написал «открытое» письмо президенту России»[214].

Горбачев безусловно знал о «канадском эпизоде» — и других проявлениях функции «агента влияния» в зарубежной деятельности Яковлева, но это, скорее всего, и послужило причиной для из сближения. Горбачеву еще только предстояло осваивать эти функции и первым «уроком» как раз и был его вояж в Канаду с целью ознакомления с «передовыми сельскохозяйственными технологиями» у фермеров Канады. И только когда факт предательства А. Н. Яковлева стал фактически очевидным, он удалил его от себя («мавр сделал свое дело»), но об этом будет сказано немного позднее.

В 2005 году Александр Яковлев почил в бозе. Об усопшем либо ничего, либо только хвалебное, с чем и выступил его верный и весьма способный ученик Александр Ципко:

«Яковлев интересен как знаковая провинциальная фигура, как сын русской деревни, как сын русской ярославской крестьянки, взломавший советскую систему, отомстивший ей за муки коллективизации, за уничтожение русского землепашца, как породы людей».

Известный русский писатель и публицист Савва Ямщиков, из статьи которого, опубликованной в газете «Завтра», приведена данная цитата, заключает: «По-моему, этот пароксизм (приступ или внезапное обострение болезни, именуемой антисоветизмом. — А. К.) — свидетельство неизлечимости пациента. Предки мои — землепашцы — такого неуловимого мстителя, как Яковлев, и на порог деревенского дома не пустили бы вместе с другим, по словам Ципко, сыном крестьянки — велеречивым болтуном Горбачевым»[215]. А мы еще добавим: и Александра Ципко тоже.

Глава III. ПОЛИТИЧЕСКИЙ ИЗГНАННИК

3.1. Противостояние или сговор?

Последствия мы видим без начал,

А иногда наоборот бывало:

Довольно ясно видели начала,

Последствий же никто не замечал.

Много говорилось и писалось о том, что Ельцин был настолько потрясен критикой в свой адрес, прозвучавшей после его «исторического» выступления на Октябрьском Пленуме ЦК, что он практически сразу же слег с тяжелым нервным потрясением. Однако на самом деле, хотя он и ходил туча тучей, но каких-либо осложнений со стороны здоровья не испытывал. Через неделю после Пленума ЦК КПСС Ельцин проводит заседание бюро МГК партии, на котором обсуждался вопрос о подготовке к празднованию 70-летнего юбилея Великой Октябрьской социалистической революции. Он выступил с докладом, но совершенно в другом русле, чем недавно на Пленуме. Подвели итоги работы за девять месяцев 1987 года. Они были неутешительными. План город провалил. Не справились с заданием уже не 15, а 39 предприятий. Только 5 районов из 33 выполнили обязательства.