Сердце химеры - Анна Сергеевна Платунова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты знаешь, кого берешь в жены, – отрезал Зул Вилард. – Такое возможно. Но ублюдка химеры будет легко вытравить из чрева, как только это выяснится. Я пойму, кого она носит в себе, если беременность состоится.
Нари вскрикнула. Король говорил ужасные вещи, но говорил так спокойно. Если она беременна от Керина, то малыш проживет недолго. Дрожа, она закрыла ладонями живот, словно могла защитить еще не существующее дитя.
Нари казалось, что ее жизнь покрывается трещинами, осыпается обломками к ногам. Ничего больше не будет… Поцелуев Керина. Его прикосновений. Дома, где они станут растить маленького сына или дочь…
– Снимите ошейник. Я сама полечу к алтарю.
Зул Вилард всмотрелся в ее лицо и кивнул.
Глава 33
Нари знала, что у нее есть последняя возможность сбежать. Сбежать туда, где не останется ни страха, ни Арена, ни его отца. Стоит сложить крылья, и ветер обнимет крепко-крепко. «Не бойся, будет небольно», – прошепчет он. Скала прижмет к груди, даря последний приют. Снег укроет мягким и теплым одеялом.
Арен и Зул Вилард летели справа и слева, но ни один из них не успеет подхватить, когда она камнем рухнет вниз. Сейчас, вот сейчас… Молочный туман, что струился с гор, казался мягким, как пух. Она просто уснет. Она ничего не почувствует.
«Пока мы живы, нельзя терять надежды. Слышишь, моя родная? Пока мы живы, еще все возможно», – она вдруг ясно-ясно услышала последние слова Керина.
Пока мы живы… Нари представила, как Керину, запертому в каменном мешке подземной тюрьмы, израненному и измученному, сообщат о ее смерти. Представила, как он бессильно станет рвать цепи. А потом подумала о папе, о маме, о дедушке… Нет, она не сможет так с ними поступить. Пусть брак с ненавистным Ареном кажется участью хуже смерти, но на ту сторону она всегда успеет.
Осколок алтарного камня выделялся темным пятном на белом мраморе. Свидетелем таинства стал король. Он и протянул кинжал, лезвие которого в темноте светилось ровным голубоватым сиянием. Кинжал, зачарованный магией Маргариты. Могла ли она подумать, что однажды его используют для того, чтобы сделать ее дочь несчастной узницей в золотой клетке!
Арен с поклоном принял ритуальный кинжал, повертел в пальцах, любуясь отсветами луны на лезвии. Он не торопился проводить обряд. Наслаждался приближающейся развязкой и отчаянием в глазах Нари.
– Ну что, моя дорогая невеста, ты испытываешь сейчас сильные чувства? – Арен напомнил об их последнем разговоре, что состоялся у алтаря.
– Ненависть, – отважно произнесла Нари. Она старалась держать спину прямо. – И отвращение. Достаточно для проведения ритуала?
– Вполне.
Арена забавляла ее откровенная дерзость, она даже нравилась ему. Безнадежность сделала глаза нахальной девчонки темнее и больше, они резко выделялись на ее побледневшем, похудевшем лице. Губы, что она время от времени закусывала, стараясь удержать слезы, призывно алели – хотелось впиться в них ртом. Ненасытно. До боли. Ничего, осталось недолго. Сегодня негодница еще наплачется, еще накричится вдоволь.
Арена потряхивало от предвкушения, но его с детства учили, что принцу не подобает набрасываться на сладости. Он должен иметь выдержку и приступить к десерту лишь после того, как все будет готово к подаче лакомства. Иначе можно испортить блюдо – оно станет горчить или покажется пресным.
Сам брачный обряд очень простой. Нареченные порежут друг другу ладони и соединят их, окропят алтарный камень кровью, произнесут слова клятвы.
– Ты знаешь, что делать, Агнара, – сказал Зул Вилард.
Нари поняла, что стоит, сжимая кулаки. Жар волнами поднимался к сердцу. Она инстинктивно пыталась защититься, сменив ипостась. Но здесь ее драконья сущность не поможет.
Нари раскрыла ладонь, поднесла ее к глазам. Она хотела разглядеть в тусклом ночном свете хотя бы одну крошечную сверкающую песчинку на своей коже. Но порез затянулся, а пыльца фей погасла.
«Я замужем!» – мысленно кричала она. Вот только доказать это невозможно.
Отступать некуда. Жизнь любимых зависит от ее решимости.
Арен полоснул по руке.
– Говори! – приказал он сурово.
– Я… – Нари осеклась – в горле запершило, ужасно захотелось пить.
– Говори!
– Я принадлежу… Арену… целиком и полностью… Вверяю ему свою жизнь… – она сглотнула, слова увязали на языке. – Останусь рядом, пока смерть не разлучит нас…
– Смерть не разлучит, – сказал он так, словно и правда считал себя бессмертным. – Хорошая девочка.
Он протянул ей кинжал рукоятью вперед, а когда она приняла его, крепко обхватил запястье, контролируя движения:
– Режь!
Но скорее он сам нанес себе порез рукой Нари.
– Вот так! Беру эту деву… Деву! Проклятие! – Он сплюнул на пол и начал заново: – Беру эту деву под свое крыло, чтобы оберегать и защищать, дарить кров, растить детей, пока смерть не разлучит нас.
Арен схватил ее ладонь, поднес к осколку алтаря, и горячие капли крови, смешиваясь, пролились на серый камень. Нари все это время едва дышала, все надеясь на что-то. Вдруг магические силы воспротивятся повторному браку? Камень расколется, не принимая жертву. Или вспыхнут искры на ладони. Но ничего не произошло. Совсем ничего.
Король сухо поздравил с тем, что обряд состоялся.
– Придется позже повторить для всех, но с этого момента вы муж и жена.
Нари ждала, что Арен потребует поцелуя, но он, хотя и разглядывал пристально ее губы и лицо, почему-то промолчал.
– Не слишком ли горячая вода, госпожа?
Служанка поливала Нари из кувшина. Вода была теплой и ароматно пахла. Но это казалось неважным.
Наготове стояли другие девушки. Среди них Нари заметила Дорху. Та держала полотенце на вытянутых руках, а в лицо леди Ньорд старалась не смотреть.
Пожилая гоблинка, что сейчас мыла Нари, намыливала ее деликатно и осторожно, стараясь не причинять неудобств. Она чуть слышно бормотала, точно обращалась к маленькой девочке:
– Вот так, будем чистенькие, хорошенькие… Личико-то какое бледное… Ничего, первая ночь всегда пугает, а потом-то станет сладко…
Нари дернулась, расплескивая воду. Вспомнила, где находится. Арен привел ее в покои и отдал в руки служанкам, приказав подготовить невесту к первой ночи.
– Тихо, тихо…
Гоблинка погладила ее по голове, взяла ее руку – после обряда Нари так и не смогла раскрыть ладонь, – один за другим разогнула пальцы, сведенные судорогой, и провела мочалкой, смывая кровь.
– Вот и хорошо… Вот и славно… А постелька-то мягкая… Я простынки шелковые постелила… Давай, детонька, вставай.
Нари послушно поднялась. Позволила вытереть себя полотенцем. Вытерпела все процедуры – кожу растерли до красноты, нанесли масла, волосы расчесали и распрямили.
Нари предпочитала думать о происходящем как о сне, лишь иногда какое-нибудь неосторожное слово ударяло точно током. Тогда окружающая действительность обретала объем, заполнялась звуками и запахами. Но от этого становилось невыносимо больно, и Нари поскорее пряталась в спасительный туман. Сознание было спутанным, а тело покорным.
– Так что же, обряд проведен? – шептались над головой служанки, думая, что она не слышит.
– Не видишь, ладонь порезана! Муж он ей теперь. И не твоего ума это дело…
– Тихо! – приказала гоблинка. – И чтобы за порог спальни его
