Спасти футболиста (ЛП) - Рейчел Гудмен

Ну и цирк. Но учитывая то, что Имоджен увидела сегодня твит Криса и позвонила мне этим утром, чтобы сообщить о том, что «Неизбежное Спасение» было официально избрано на Денверский День Пожертвований в следующем году, то весь этот хаос стоил того.

К счастью, осталось отснять несколько месяцев, прежде чем мы могли закончить этот день. Я по большей части старалась оставаться в стороне и не пялиться на всю эту обнаженную кожу вокруг меня. Я за всю свою жизнь ни разу не видела так много высоких, стройных и рельефных торсов, скульптурных мышц пресса.

Крис толкнул меня в бок и прошептал.

— Хейзел, прекрати пялиться на моих товарищей по команде. Ты заставишь их комплексовать.

Я рассмеялась и заправила за ухо выбившуюся прядь волос.

— Думаю, что это очень маловероятно, учитывая то, как часто ты напоминаешь мне о том, что ты самый лучший.

Он наклонился еще ближе и его запах — мыла, порошка и чего-то пряного — накрыл меня с головой.

— Тише. Другие могут услышать тебя. И хотя это факт, что я самый привлекательный игрок в списке, это жестоко указывать им на это.

— Я нахожу это оскорбительным, Лалонд, — крикнул Тони с того места, где Пенни осыпала его блестками. — Все знают, даже чирлидерши the Blizzards, ты мне в подметки не годишься.

— Так, у них есть шесть кубиков пресса, крохотные юбки и, насколько могу судить об этом я, присутствует чувство стыда, значит… — Пенни подняла бровь, бросая Тони вызов. Она еще не призналась в этом, но я была более чем уверена в том, что между ними было нечто большее, чем колкие шутки — они флиртовали во время всего мероприятия по усыновлению, и Тони звонил несколько раз в приют и искал Пенни.

— Почему ты каждый раз рушишь все мои мечты? — Тони опустил взгляд вниз на свой живот. — И почему ты жалеешь это добро? Обсыпь меня блестками. Я хочу сиять даже из космоса.

Пенни вздохнула от раздражения.

— В твоей личности больше блеска, чем на улице Вегас Стрип и Марди Гра вместе взятых. А теперь закрой свою хлеборезку и дай мне поработать.

Я думала, что Тони должен был претендовать на Мистера Февраля, потому как он всегда называл себя «машиной любви», но он настоял на том, чтобы его образ был новогодним для Мистера Январь, состоявший из черных боксеров и подтяжек, галстука-бабочки с золотыми блестками, цилиндра и ниток с бусами. Сосиска и Фасолинка лежали у его ног, одетые в точно такие же галстуки-бабочки с золотистой россыпью, в мерцающих шляпах и тех самых нелепых пластиковых очках с изображением чисел года, и смотревших на Тони с таким выражением, которое говорило только одно: «Поторопись уже!» Их фотосессия должна была начаться пятнадцать минут назад, но Тони нужно было еще немного поприхорашиваться.

— Как, черт побери, меня втянули во все это? — пробормотал Бен, с обидой глядя на декорации, расписанные таким количеством красных, белых и голубых цветов, что даже дядюшка Сэм пришел бы в ужас. Он не мог конечно в полной мере соответствовать образу парня по соседству, как Логан, но он был весьма близок к этому. И как бы там ни было, женская часть болельщиков команды Blizzards, стоявшая снаружи, обезумела бы, увидев их нового квотербека в образе Мистер Июль, и именно это было самым важным.

— Пари есть пари, Фитцпатрик. Может, в следующий раз ты бросишь на триста ярдов, как мы и договаривались, — злорадствовал Крис, опускаясь на колени на пол, чтобы почесать живот Оливке, чтобы потом угостить ее свежеиспеченными угощениями, которые я принесла. Оливка не отходила от Криса с того момента, как они появились вместе этим утром — и я сомневалась, что она вообще когда-нибудь оставит его.

— Да, пошел ты, Лалонд, — Бен передал пыхтевшего и уставшего Вафлю Донне — бедняга достиг своего предела по части волнения несколько часов назад, хотя Вафля со своими острыми торчащими ушами в самом деле выглядел роскошно в бейсболке с медведем боксером. — Мы уничтожили the Chiefs. Этого должно быть достаточно.

— Не злись, Фитцпатрик, — Крис поднялся и отряхнул свои джинсы. — Просто пусть это будет уроком для тебя, чтобы ты никогда не ставил против меня. Правда, Хейзел?

Он бросил на меня самодовольный, удовлетворенный взгляд, и мне захотелось стереть эту ухмылку с его лица. Своими же губами. Вместо этого я ограничилась тем, что бросила на него сердитый взгляд.

Я сделала ошибку, поспорив с Крисом, что он ни при каких обстоятельствах не сможет собрать всех своих товарищей по команде вместе для того, чтобы позировать полуголыми с дворнягами из приюта — я думала, что большинство профессиональных спортсменов обладают хоть каплей достоинства и самосохранения — но Крис просто улыбнулся и сказал: «Посмотри на меня».

Оказалось, что он связался с моим дядей, а потом я узнала, что Крис собрал двенадцать парней для съемок для календаря. Если хотите знать мое мнение, то Крис жульничал. Он по-прежнему не сказал мне, что я должна ему за проигрыш, но я надеялась, что это было связано с нами двумя в темной комнате.

— Не будь слишком уж самоуверен, Лалонд. Все возвращается на круги своя, и теперь у меня есть мотивация, — Бен скинул с плеч звездно-полосатый пиджак и бросил его в груду ненужных вещей, на покупке которых настояла Пенни для сегодняшнего дня.

— Тем более, — сказала она. — Или мы могли бы просто выйти в тех неоновых зеленых обтягивающих трусах из спандекса. Что ты выберешь? — я решила согласовать костюмы.

— Прошу прощения, Крис, — Донна постучала его по плечу. — Твоя фотосессия следующая. Пойдем со мной. Прическа и макияж для тебя готовы.

— Ну, если ты настаиваешь… — он подхватил Оливку на руки и последовал за Донной в другую сторону студии. Я закатила глаза. Что за придурок. Сексуальный, соблазнительный придурок, но, как бы там ни было, все равно он придурок.

Пока Крис наводил красоту, я снова наполнила миски водой и вывела остальных собак наружу, чтобы они могли передохнуть. Укладывая Мороженку обратно в конуру, я едва не уронила ее прямо мордой вниз, когда увидела Криса, выходящего из гардеробной зоны в одной лишь шляпе с веточкой омелы и коротких боксерах с рисунками карамельных тросточек, так что для воображения не оставалось никакого пространства, Оливка трусила следом за ним.

Крис встретился со мной взглядом, и какие бы эмоции он не разглядел у меня на лице — похоть,