Машина Апокалипсиса - Андрей Астахов

И еще, у меня возникла новая мысль. Я, кажется, нашел Вторженца. В записках погибшего москвича говорилось, что заваривший кашу хакер по имени Димон имел подружку Ленку. Уж не Вандайн ли это с Ричарделлой? Очень на то похоже…

– Хозяин, – подала голос Шаба, – давай поговорим.

– Отвали, милая, не до тебя, – я потянулся за бутылкой, чтобы наполнить рюмку.

– Я бы хотела подать тебе один совет.

– Какой еще нахрен совет?

– Ты ведь хочешь убить Вандайна, так?

– И не только его.

– Это не выход. Даже если ты убьешь Вандайна, его ворованная слава останется, а твоя репутация по-прежнему будет подмочена. Надо придумать что-нибудь получше.

– И что я могу придумать?

– Попробуй побить Вандайна его же оружием.

– Это как?

– Очень просто. Вандайн ворует чужую славу, приписывает чужие подвиги себе, и у него это получается. Сделай так, чтобы об этом стало известно всем.

– Мне никто не поверит.

– Поверят, если ты сможешь на деле показать, какая тля этот хваленый имперец. Если он окажется в такой ситуации, что его трусость и подлость станет явной для многих.

– Интересная мысль, – я подумал, что Эль-Шаба при всей своей пустопорожней болтливости иногда дело говорит. – И что же я должен делать?

– Орморк. Предложи Вандайну составить тебе компанию.

– Ты шутишь! Он не согласится.

– Попробуй его убедить. Он ведь как думает? Что ты дурачок. Что он снова сможет записать твои заслуги на свой счет. Закинь приманку, попробуй. Он не устоит.

– Ты всерьез так думаешь?

– Поверь мне, я знаю, что говорю. Вандайн привык к тому, что его подлость остается безнаказанной. Он уверен в том, что все остальные люди ниже и глупее его. И подружка у него такая же. Используй это. Растопчи его репутацию, сделай его в глазах остальных тем, кто он есть на самом деле – ничтожеством, паразитирующем на настоящих героях.

– Ты молодец, камушек, – похвалил я. – Не знаю, что выйдет в реале из твоей идеи, но я попробую. Спасибо за совет.

Тут я заметил, что в дверях кабинки стоит слуга – он смотрел на меня недоумевающим взглядом. Верно, парень решил, что я спятил, потому как сам с собой разговариваю.

– Чего тебе? – спросил я.

– Милсдарь, там вас спрашивают-с, – сказал слуга. – Велели передать, что очень важные вести-с.

– Ладно, иду, – я покосился на недопитый коньяк и вышел из кабинки.

Меня ждал нищий. Судя по его довольному лицу, он пришел с хорошими новостями.

– Милорд может быть доволен, я узнал, что он просил, – шепнул он.

– Ну?

– Хотелось бы взглянуть на золотой, что вы обещали за работу.

– Держи, – я сунул в его грязную ладонь новенький дукат. – Говори, где они?

– Таверна «Добрый дом» у Старого Мельничного Моста.

– Это точно?

– Точнее не бывает. Возле таверны работает мой кореш, Слепой Антони. Он их видел.

– Слепой – и видел?

– Милорд, конечно же, понимает, что слепота у Антони…эээ… иногда чудесным образом исчезает.

– Понятно. На тебе еще монету для твоего Кота Базилио.

– Для какого кота? – не понял нищий.

– Да это я так, о своем.

– Премного благодарен вашей милости! – Нищий выхватил у меня второй дукат и растаял в темноте.

Все, что я мог пока сделать, я сделал. Теперь оставалось только одно – придумать стоящий план, который позволил бы мне поквитаться с гаденышем Вандайном. И вот тут в голову пока ничего стоящего не приходило. И чего бы мне такого придумать?

– Хозяин, – снова подала голос Эль-Шаба, – кажется, у меня есть одна идея. Не желаешь ли послушать?

Когда я вошел в зал «Доброго Дома» Вандайн и Ричарделла сидели за столом в компании какого-то одетого в зеленое парня – похоже, бродячего менестреля. Не сомневаюсь, что они вешали ему на немытые уши лапшу о своих великих подвигах. Надо было видеть, как Вандайн переменился в лице, когда меня увидел. Он ведь, кот помойный, считал, что меня можно спокойно списать с утиль.

– Ага, снова вместе! – с издевательским удивлением сказал я, подойдя к столу. – Все, приступ зоофилии прошел?

– О чем это ты? – нахмурился Вандайн, а лцо Ричарделлы стало бледным от злости.

– О супружеских изменах. Вижу, ты вернулся к своей благоверной.

– Это была тактическая хитрость, – сказала Ричарделла, обдав меня ледяным взглядом. – Гас никуда от меня не уходил. Он притворился, что увлечен ликаншей. Так ведь, дорогой?

– Да, солнышко мое.

– Понятно. А я думал, это любовь. Вы друг другу подходили. Впрочем, плевать. Не мое это дело.

– Зачем пришел? – сказал он презрительным тоном, но в глазах его был страх. Этот подлец явно подумал, что я пришел для крупного разговора с возможным финальным кровопусканием. – Нам не о чем разговаривать.

– Эй, трактирная душа! – крикнул я корчмарю. – Полдюжины вина «Сабарек», белого, самого лучшего. И чего-нибудь пожрать!

– Слушаюсь, ваша милость! – прогнулся трактирщик. Я перехватил удивленный взгляд Вандайна, он не ожидал такого поворота.

– Ты кто? – спросил я парня в зеленом.

– Менестрель Гуго, милорд, – напыщенно ответил парень. – Я собираю все, что касаемо деяний героических и необыкновенных и пишу о том баллады, кои пользуются немалой популярностью в кругу людей образованных и просвещенных. Я…

– Вали отсюда, – я сел на скамью за стол так, что оказался напротив Вандайна. – Или нет, погоди. Ты можешь быть мне полезен. Люблю, когда о моих подвигах пишет какой-нибудь щелкопер.

– О твоих подвигах? – Вандайн криво усмехнулся. – Что-то не слышал я о твоих подвигах, рокарец.

– Это потому что ты в прихожей трешься, брателло. В комнате для прислуги. А реальные песни про реальных пацанов поют в других местах, там, где хозяева жизни собираются. Сечешь, фраерок?

– Я тебя не понимаю.

– И не надо. Целее будешь. Ты, наверное, думаешь, что я на тебя в обиде, так? – Я подмигнул Ричарделле, которая смотрела на меня очумевшими глазами. – Представь себе, нисколько. Ты даже мне услугу оказал, имперец. Я понял, что зря хотел вступить в Братство. Не хрена там делать. Не придется бегать, как мужик по вызову, за копейки плясать. Так что респект тебе, брателло. Поэтому не будем базарить за мелочи. Тема закрыта, и я тебе благодарен. Я вроде даже как твой должник. А Алекто понятия знает, долг чести возвращает с процентами. Давай я тебя угощу.

В глазах Вандайна было такое изумление, что я не мог сдержать смеха. Подоспевший трактирщик водрузил на стол поднос с бутылками, нарезанным окороком, зеленью и фруктами, и я щедро сыпанул ему в передник свои дукаты.