Святой (ЛП) - Сноу Э. М. "Э.М.Сноу"

Это должно было быть моей первой подсказкой, что дерьмо вот-вот попадет в вентилятор.

Вручение наград продолжалось дольше, чем, вероятно, было необходимо, но некоторые тренеры и учителя не потрудились придерживаться правила одноминутной речи, которое директор изложил в начале мероприятия. Когда они, наконец, начинают заканчивать, я думаю, что мы свободны, но затем директор Олдридж говорит нам оставаться на местах, так как есть несколько объявлений о зимних каникулах, которые нам нужно услышать.

К моему полному и абсолютному шоку, Сэйнт и Лорел внезапно выходят на сцену. Какого хрена? Почему они делают эти объявления? Мои плечи напрягаются, а в голове звучит сигнал тревоги.

Что-то не так. Что-то пиздец как не так.

Но Сэйнт не сделал бы ничего, что причинило бы мне боль.

Верно?

Я просто параноик, и, кроме того, Лорел — президент студенческого совета. Даже несмотря на то, что она не хотела бы ничего больше, чем публично унизить меня до смерти, по крайней мере, я знаю, что мы с ней прошли это.

Мы больше не ненавидим друг друга. Мы больше не хотим уничтожать друг друга.

Верно?

Мой желудок сжимается от страха, когда я сижу и жду, что они скажут.

— Спасибо, директор Олдридж, — говорит Лорел тем детским голосом, который она использует, когда хочет привлечь дополнительное внимание. Обращая своё внимая на толпу, она широко улыбается, но Сэйнт молчит у нее за спиной, выражение его лица пустое, даже когда мышца яростно сжимается на его челюсти.

— Во-первых, прежде чем мы приступим к чему-либо с зимними каникулами, мы очень рады приветствовать нового члена семьи Ангелвью. Как многие из вас знают, бедная миссис Бакингем была вынуждена досрочно уйти на пенсию в этом году из-за проблем со здоровьем. Администрация усердно работала над поиском нового учителя истории, чтобы заменить ее, и мы рады сообщить, что они нашли замечательного кандидата на эту должность.

О, хорошо. Это кажется достаточно безопасным. Новый учитель — это хорошо.

Я вздыхаю. Я просто параноик.

Лорел поднимает руку и громко говорит в микрофон.

— Я рада представить вам нашего нового преподавателя, мистера Дилана Портера!

Когда остальная часть ассамблеи аплодирует, мое сердце замирает. После представления Лорел новый учитель выходит на сцену и направляется к ней. Я узнала бы его где угодно. Даже с его новой стрижкой и короткой бородой.

Дилан.

Дилан — новый учитель.

Дилан будет работать в моей школе.

Дилан, брат Джеймса, который поклялся никогда больше не разговаривать со мной. Ненавидеть меня до самой смерти.

Что. Что. Блядь?

Мое дыхание становится прерывистым, когда мой взгляд перескакивает с Дилана на Сэйнта. Я ему не сказала насчет Дилана, не так ли? Я уверена, что не говорила, но это не может быть совпадением, хотя так и должно быть, потому что я только что рассказала ему о Джеймсе этим утром. Однако Сэйнт не смотрит в мою сторону. Его лицо по-прежнему остается бесстрастной маской, и невозможно понять, о чем он сейчас думает.

Пожалуйста, Боже, не дай ему стоять за этим. Просто пусть это будет извращенный поворот судьбы.

Лорел снова что-то говорит, но я ее не слышу. В ушах у меня звенит, и я не могу отделаться от своих мыслей. Я отворачиваюсь от Сэйнта и смотрю на Дилана, и, как будто он чувствует на себе мой взгляд, он поворачивается и встречается со мной взглядом.

Он не выглядит удивленным, увидев меня, хотя и выглядит далеко не довольным этим. Это значит, что он знал, что я здесь. Он намеренно искал меня? Подал заявление на эту работу, зная, что я буду студентом?

У меня в голове так много вопросов, что я почти пропускаю то, что Лорел говорит дальше. Однако ее словам удается привлечь мое внимание своим последним советом.

— Хорошо, все. Удачных зимних каникул и помни, держись подальше от наркотиков.

Все мое тело напрягается. Это такая случайная вещь для нее. Такое случайное предупреждение. Это не имеет смысла в контексте остальной части ее речи, в которой говорится о расписании зимних видов спорта и возможностях тестирования макияжа. Других предупреждений об алкоголе или незащищенном сексе нет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Просто наркотики.

Я знаю, к чему это ведет, еще до того, как она обращает свой жестокий, торжествующий взгляд на меня.

— Употребление наркотиков может иметь ужасные последствия, о чем мистер Портер, к сожалению, слишком хорошо осведомлен.

Я перевожу взгляд на Сэйнта, но он все еще не смотрит на меня, и теперь я вижу, что это намеренно. Мое сердце начинает разрываться от осознания того, что происходит.

— Год назад младший брат мистера Портера трагически погиб во время пожара, вызванного взрывом лаборатории по производству наркотиков.

С каждым словом, которое произносит Лорел, я набираю маленький номер внутри.

— Джеймс Портер был защитником победившей футбольной команды своей средней школы. У него было светлое будущее впереди, и оно, к сожалению, было украдено из-за наркотиков.

Посмотри на меня, Сэйнт. Черт возьми, посмотри на меня!

Слезы подступают к уголкам моих глаз, но я не позволяю им пролиться. Лорел продолжает свою речь, и я готовлюсь к предстоящему удару, потому что знаю, что не смогу остановить это сейчас, даже если попытаюсь уйти. Она хочет свой фунт плоти, и она собирается взять его.

— Но Джеймс Портер умер не потому, что сам употреблял наркотики. Нет, он умер героем.

Лорел усиливает драму. Причиняя мне еще большую боль, когда она медленно вонзает нож мне в сердце.

— Он пытался спасти одну из наших, Мэллори Эллис, и ее нерожденного ребенка от небезопасной среды обитания, которую создала для нее ее мать. Однако с Божьей милостью вся семья Портер решила простить Дженнифер Эллис за ее преступления.

В комнате становится очень тихо, так как информация поглощается массами. Медленно люди начинают оборачиваться и в шоке пялиться на меня. Затем тихое бормотание начинает наполнять комнату, когда начинается шепот. Однако я игнорирую их всех. Их мелочность и отвращение сейчас не имеют значения.

Я просто продолжаю смотреть на Сэйнта, который не дрогнул, не пошевелил ни единым мускулом за все время, что он там стоит.

Он сделал это. Он был причиной всего этого. Я доверила ему свои секреты, а он предал меня хуже, чем кто-либо за всю мою жизнь.

Хуже, чем Дженн.

Хуже, чем Дилан.

Мое сердце разбивается вдребезги, и я не могу это остановить. Я не чувствую боли, потому что мое тело отключается. Он знает, что я не могу справиться с тем, что происходит. Знает, что я сойду с ума, если буду чувствовать все, что мой разум хочет, чтобы я чувствовала прямо сейчас.

Они с Лорел кое-что раскопали. Я рассказала ему о Джеймсе и пожаре, но это было всего несколько часов назад. Я ни словом не обмолвилась о ребенке. Мой малыш. Мой ребенок, с которым я едва успела смириться, прежде чем он погиб.

Я отрываю взгляд от Сэйнта, чтобы посмотреть на Дилана, а он все еще смотрит на меня. Он не выглядит удовлетворенным или оправданным. Не выглядит разъяренным или полным ненависти.

Он выглядит холодным.

Без эмоций.

Как будто его больше ничто не беспокоит.

Полагаю, я не могу винить его за то, что он ненавидит меня. В конце концов, Джеймс был не единственным человеком, которого я забрала у него.

Это мой самый страшный секрет. Тот, который никто не знает. Даже Карли.

Она всегда предполагала, что ребенок от Джеймса, но это было не так.

Нет, ребенок, которого я потеряла, ребенок, которого я боялась даже иметь, принадлежал Дилану.

Глава 32.

Я высоко держу голову, когда спешу из аудитории. Мне нужно убираться отсюда к чертовой матери.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Давай посмотрим на твои следы, метамфетаминовая шлюха!

— Ты передозировала и убили своего ребенка?

— Мусорная сука из трейлера!

— Я бы хотел, чтобы ты погибла в том огне.

Насмешки моих сокурсников выгоняют меня на прохладный вечерний воздух. Я не могу позволить им увидеть, как я потрясена. Я не могу позволить им думать, что я слабая. Двигаясь вперед, я, как могу, игнорирую их насмешки и жестокие слова, хотя чувствую, как слезы жгут мне глаза, стекают по онемевшему лицу, падают на раскрасневшуюся грудь.