Создатель. Жизнь и приключения Антона Носика, отца Рунета, трикстера, блогера и первопроходца, с описанием трёх эпох Интернета в России - Михаил Яковлевич Визель
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если кому-то вдруг непонятно, что случилось тогда со всеми взаимными обязательствами, то извольте: все всех кинули. Ваня Засурский не получил обещанных денег за сделку с ICQ, «Рамблер ТВ» не получил обещанных частот, а мне, разумеется, не выплатили ни рубля после выхода «Ленты» в прибыль. Так уж устроен русский бизнес, бессмысленный и беспощадный: на неисполнении обязательств тут делается больше денег, чем на любой коммерции.
Но многое в этом логичном рассказе требует уточнения.
Сергей Васильев убеждён: основной проблемой Носика была не кипа на голове, а нежелание с 9 утра до 18 вечера выполнять рутинную работу, необходимую для выведения «Рамблера» в прибыль.
Он был — стратег. А рутинные вопросы — ну, это не его стезя. А в тот момент Лопатинскому стратег показался не нужным уже. Хотя, может, это была их ошибка, и надо было Антона и дальше как стратега использовать…
Неготовность заниматься рутинной работой, самим Носиком многократно декларируемая и возведённая в принцип, сделала бы его уход из «Ленты», к 2004 году отлаженной до совершенства, безболезненным, — если бы не предложенный собственниками на роль главреда Ваня Засурский: потомственный журфаковец, страстный адепт цифровых медиа, близкий друг Носика… и при этом совершенно чуждый «Ленте» по духу человек (к тому времени занявший опереточную должность «президента Ленты»).
Сидя в гостиничном номере в заснеженном Магадане в конце 2017 года, мы не спеша поговорили с Иваном о том, что́ значила лаконичная носиковская фраза «некоторые подковёрные бодания между акционерами и коллективом», при ближайшем рассмотрении развернувшаяся в настоящую драму (и едва не ставшую трагедией, которую тогда удалось отсрочить — на целые десять лет).
По словам Ивана, американизированный реэмигрант Лопатинский, столкнувшийся в «новой России» с особенностями бизнеса по-русски, был настроен решительно. И, приводя в порядок «актив» перед выводом на IPO, дал Засурскому полномочия просто уволить всю команду, которая «начала бузить», то есть грозить забастовкой. Но сам Ваня был не в восторге от идеи выгнать людей, с которыми он дружески общался и которые делали отличный продукт.
Я не хотел никого трогать — но акционеры давили, и я оказался между молотом и наковальней.
…Они [редакция «Ленты»] относились к «Рамблеру» как к какой-то какашке, в которой они оказались измазаны. «Да, я принадлежу тебе, но я не буду с тобой спать, можешь меня изнасиловать, если хочешь», — такой стиль. Короче говоря, они меня страшно бесили.
Юлия Миндер подчёркивает, что Лопатинского интересовал только бизнес: купить («Рамблер») подешевле, продать подороже. И ярость, с которой менеджмент «Ленты» отстаивал её уникальность, оказался для него полной неожиданностью.
Но американизированные инвесторы, к их чести, вняли аргументам, и острый конфликт удалось разрешить миром. Носик, Лопатинский, Засурский, Радзинский, Миндер — люди одного поколения и схожего бэкграунда (центровое столичное детство, эмиграция, возвращение) — сумели найти компромисс, и «дорогую редакцию» тогда удалось отстоять.
Засурский уверяет — благодаря ему, продюсеру и пиарщику с международными в тот момент амбициями.
Я к тому моменту был уже директором по маркетингу, я запустил «Rambler.Vision», это ещё до YouTube, запустил мобильный «Рамблер»… Я пишу свою полосу в «Независимой газете», я делал с Трампом «Мисс Вселенная — Россия» три года подряд. Я должен был стать главным редактором «Ленты» — но я не стал им. Меня попросил Антон, и мне самому не хотелось делать этого, потому что я люблю делать свои вещи. Я всё-таки журналист. Почему я должен своих коллег расстрелять и задушить, почему я должен всякими грязными делами заниматься? <…> Поэтому я поколебался и пошёл на конфликт с акционерами. В итоге мне стоило это того же бонуса. То есть никаких миллионов я не заработал.
Миндер восприняла патетический рассказ Ивана Засурского, когда я ей его показал, с большой долей иронии; того же мнения придерживаются и другие сотрудники «Ленты» и «Рамблера», с которыми я говорил. Но сам Носик, похоже, оценивал роль Ивана и их прогулок по Кузнецкому Мосту, в ходе которых, поведал мне Засурский, они по-джентльменски договорились «не трогать редакцию», несколько иначе. Как напомнил мне Засурский, «Антон нашёл способ потом сказать мне „спасибо“. Когда у него началась история с <SUP>, он меня позвал на работу».
* * *
Вопрос об отставке Носика с постов главного редактора «Lenta.Ru» и генерального директора ЗАО «Лента. Ру» пришлось утрясать в два захода, в феврале и в сентябре 2004 года.
Самое поразительное, что сама «Lenta.Ru» об этой перемене своих читателей оповестить не удосужилась. «И так всё ясно»: Носик к тому времени вовсю занимался двумя новыми новостными проектами одновременно, и ни у кого не дошли руки «прокукарекать» (любимое слово Галины Тимченко в бытность её мониторщиком), что солнце уже давным-давно взошло.
«Дембельским аккордом» Носика в «Ленте» стало одобрение её нового «резинового» дизайна, выпущенного Студией Лебедева 19 сентября 2004. «Благодарим редакцию „Lenta.Ru“ за проявленную смелость, и лично главного редактора Антона Носика за реплику „А что! Мне нравится“», — гласит «подпись к музейному экспонату» на сайте Студии Лебедева.[235]
Меньше чем через десять лет после этого, в марте 2014 года, «Ленту» изнасиловали и обезглавили чуть менее фигурально. Увы — эти драматические события подтвердили конечную правоту зрящего в корень йогина (и при этом опытного корпоративного менеджера) Ивана Ивановича Засурского:
У них было ощущение, что это их кооператив. Они не понимали, насколько ценность «Ленты» — внутри бренда, внутри домена, внутри пассивной аудитории, которая уже привыкла к «Ленте». Им казалось, что это стоимость команды.
Так и вышло. Несмотря на полную смену команды, политики и стилистики, сайт «Lenta.Ru» продолжает оставаться одним из самых посещаемых в новостном Рунете. Но это — уже совсем другая история. Которую, если захочет, напишет кто-то другой.
А. Б. Носик и стартапы нулевых. Чаcть I
2000–2001
Рефрен воспоминаний об Антоне Носике в нулевые — «у него был миллион дел, он вел стопицот проектов». И действительно: обнаружив, что
