Король арены 2 - Сергей Александрович Богдашов

даже из меня слезу выбила, то две трети моих подруг просто обрыдаются. И это я ещё очень мягко сказала. Что ты собираешься с ней дальше делать?

— У меня не так много возможностей и времени. Завтра я возвращаюсь в Академию. Раньше выходного мне в город не выбраться, — отыграл я заранее обдуманный ход.

Лэра должна сама мне предложить свои услуги в продвижении творчества.

— Первую книгу неизвестного автора вряд ли кто купит, — задумчиво постучала лэра Олира аккуратными ноготочками по столу, — С твоего разрешения я покажу её лэру Ментону.

— Мне трудно что-то вам сказать. Я ничего не знаю об этом, наверняка, достойном лэре.

— Ах, да. Не сообразила. В наших кругах он известен, как один из наиболее значимых меценатов Белговорта. Можно сказать, наш театр в равных долях содержат город и лэр Менсон. Город оплачивает содержание здания и ремонты, а лэр — оплату артистов, костюмов и декораций. Театралы утверждают, что наш театр уступает только столичному Императорскому театру. Что касается литературы. Только я знаю, как минимум трёх поэтов, которые стали известны исключительно благодаря лэру. Он на свои деньги печатал сборники их стихов.

— Если вы скажете, что лэр Менсон будет готов терпеть убытки ради меня, то сразу, нет. Незачем плодить книги, которые не окупают расходы на своё издание, — решительно отмёл я дурную затею.

— Но элемент риска всегда есть.

— С ваших слов я понял, что у лэра Менсона достаточно опыта, чтобы отделять зёрна от шелухи. Зачем нам пытаться решать что-то за него? Дайте ему рукопись. Пусть прочитает.

— Не пойму, на что вы надеетесь?

— На пятьсот золотых. Именно за эти деньги мы с вами продадим рукопись вашему знакомому. Я предполагаю, что он очень быстро отобьёт свои вложения и окажется в серьёзном плюсе.

— Я очень сильно в этом сомневаюсь.

— Значит книгу издаст кто-то другой, но чуть позже.

— Ты всерьёз на это рассчитываешь?

— Я опираюсь на вашу оценку. Вам книга понравилась. Вы её дважды прочитали. Отчего бы не озвучить лэру Менсону моё предложение.

— Знаете, Ларри, когда ты так уверенно говоришь, то всё звучит очень убедительно. Но я пока слабо себе представляю, как это преподнести Менсону.

— Достаточно сказать правду.

— Какую?

— Ну, например, что автор согласен продать право тиражирования книги навсегда, лишь бы его авторство было отмечено на обложке.

— Я заметила некоторые недочёты в рукописи.

— Например? — нахмурился я, так как книга была дважды вычитана, а потом ещё и прочитана вслух.

— Описывая идеальную красоту Снегурочки, ты утверждаешь, что у неё была кожа гладкая, нежная, и с тонкими прожилками.

Вот чёрт! Лучше бы я никогда не читал ничего лишнего в интернете и тогда мне бы не вспомнились столь незначительные мелочи средневековья, использованные в книге для большей убедительности.

В конце восемнадцатого века Жан Франсуа Дрё дю Радье опубликовал "Словарь любви", где, кроме прочего, есть глава "Тридцать признаков идеальной красавицы", у которой:

— "Кожа гладкая, нежная, и с тонкими прожилками".

— И что показалось вам странным?

— Гладкая кожа. Даже у очень хороших целителей удаление волос с тела считается сложной и дорогостоящей процедурой, а у простых целителей она бывает ещё и болезненной.

Мне потребовалось время, наверное, секунд пять или шесть, чтобы понять, что речь идёт про элементарную эпиляцию.

Слава Релти! Я только что сообразил, чем может заняться отец. Безопасные бритвы для мужчин и женщин!

— Хорошо Ларри, я тебя поняла, — по-своему истолковала лэра Хая моё молчание, — Я передам рукопись и твоё предложение лэру Ментону. Если с этим вопросом мы закончили, то давай поговорим о даче.

Я лишь кивнул в ответ, потому что не был уверен, не сорвётся ли у меня голос, надумай я ответить.

— Из документов следует, что муж потратил на участок и строительство девять тысяч золотых. Эта же сумма названа в завещании, — подняла свою чашку лэра, делая неторопливый глоток кавы.

А я чуть не застонал от разочарования. В банке у меня скопилось шесть тысяч сто золотых и около сотни ещё есть на руках.

— Согласно завещанию, половину стоимости дачи я должна отдать сыну лэра Хая. Он уже взрослый и сейчас успешно служит в столице.

Я удивлённо посмотрел на лэру. На вид ей лет тридцать пять, не больше. Откуда у неё взрослый сын?

— Сын у моего мужа был от первого брака. К сожалению, его мать умерла во время родов, — правильно истолковала Олира мой взгляд, — Его долю, в четыре с половиной тысячи золотых надо будет выплатить сразу. У меня особой нужды в деньгах нет, так что со мной можно рассчитаться частями, а то и вовсе отсрочить выплату на год.

Я не вдруг сообразил, с чего возникло такое предложение, а лишь потом вспомнил, что сам рассказал лэре в прошлую нашу встречу, что подыскиваю дом для своей семьи в пределах четырёх — пяти тысяч золотых.

— Я согласен. Четыре с половиной тысячи могу заплатить хоть завтра. Что касается вашей части, то я постараюсь рассчитаться до конца лета, но будет лучше, если в документах мне всё же пропишут год, — изо всех сил постарался я, чтобы мой голос звучал ровно.

— Ты даже не хочешь посоветоваться с отцом? — удивилась лэра.

— Отец пока не согласен на переезд, — сказал я чистую правду, зная, что в этом мире не всегда стоит врать, — Рассчитываться буду я сам.

Откуда мне знать, не стоит ли сейчас где-то рядом какой-нибудь артефакт, чутко реагирующий на ложь.

— Браво, Ларри! Мне импонирует твоя решительность, — изобразила лэра Хая аплодисменты, — Документы будут готовы через пару дней. Да, и тебе придётся заплатить пошлину в десять золотых за переоформление участка на твоё имя.

— С удовольствием это сделаю, — согнул я шею в коротком поклоне, — Лэра Олира, я могу обратиться к вам с просьбой?

— Смотря с какой, Ларри.

— Могу ли я рассчитывать, что вы первой прочитаете мою следующую книгу и поделитесь со мной впечатлениями?

— Она уже написана? — удивлённо вскинула бровь лэра Олира, и мне показалось, что в её голосе прозвучала нотка нетерпения.

— Пока она только здесь, — постучал я себя по голове, — Осталось перенести её на бумагу.

— Ларри, ты заставляешь меня волноваться. Конечно же я её прочитаю! И можешь не сомневаться, честно тебе скажу, всё что думаю.

Домой я приехал спокойным и равнодушным ко всему. Перегорел, волнуясь.

Родители что-то пытались прочитать по моему лицу, но я был непробиваем и непоколебим, как гранитная скала.

— Сынок, я тут случайно разговорилась с соседкой и узнала у неё, кем был покойный муж