Хроники турбулентости 2020-2023 - Август Котляр

опасения, как выяснилось, были небеспочвенными, то счёт до начала пандемии с сотнями тысяч смертей пошёл бы на часы. Сыпной тиф – это не ковид. С 1917 года по 1921 сыпным тифом в России переболело 30 миллионов человек, умерло 3 миллиона. Если простой, чуть искусственно модифицированный вирус гриппа, называнный ковидом-19, наделал столько шухера по планете, поставил на уши всю мировую медицину, то что будет, если это будет тиф, холера или чума, тоже слегка модифицированные?

Надо понять одну простую вещь. Россию и русских никому не жалко, и если мы тут все сдохнем, мир вздохнёт с облегчением. А всё к тому и идёт: Россия изолирована, она уже как чужеродное вкрапление в нездоровое тело человечества. Стоит только возникнуть эпидемиологической угрозе, как Стамбул, Ереван, Тбилиси, Астана, Бишкек перестанут принимать российские самолёты; Польша, Прибалтика, Финляндия, Грузия просто повесят замки на пропускные пункты. Мы и так живём уже за санитарным кордоном, а тут вообще людей из России перестанут впускать в любые иные страны как потенциальных носителей смертельно опасных вирусов. И Китай присоединиться, ему из-за России ссориться со всем остальным миром не с руки, только будет по трубам получать наше сырьё и взамен на поездах-беспилотниках отправлять сюда свой ширпотреб.

Обо всём этом я подумал в течение пары минут, и этих соображений было достаточно, чтоб позвонить тем, кто в своих чистых руках держит щит Родины, и думает холодной головой наперёд, а пламенное сердце принимает угрозу стране как личный вызов. Из Роспотребнадзора мне тем временем написали, что не знают, что это за насекомое, но могут его проверить на предмет наличия возбудителей известных заболеваний. Но для этого я должен его отвезти на Графский переулок, заплатить около 2000 рублей и ждать потом результатов несколько дней. Я позвонил своему знакомому, профессору Валерию Дмитриевичу Завойкину, из Института медицинской паразитологии и тропических заболеваний Первого меда. Но он не отвечал, и, похоже, уже не работал, в летах он был преклонных, я его последний раз видел четыре года назад, весной 2019 года. Тогда позвонил в регистратуру, а мне там сказали, что остался единственный серьёзный специалист, Нелли Игнатьевна Тумольская. А больше врачей такой квалификации нет, пояснили в регистратуре, молодёжь не приходит, смену не готовят. Приём у неё стоил 4700 рублей. А просто так прийти нельзя, Институт деньги зарабатывает на больных.

Тем временем моя смышлёная дочка нашла по фото дохлой козявки изображение похожего насекомого в Гугле. Я тем временем скачал учебник по акарологии (по клещам) покойного академика Захваткина, он умер полгода назад. По фотографиям, сличая мой экземпляр с картинками, а определил, что на меня напал клещ-краснотелка, встречающийся преимущественно в тропических лесах Юго-Восточной Азии, во Вьетнаме, Камбодже, Лаосе, влажных джунглях Индии и Малайзии. От его покусов мёрли американские солдаты во Вьетнаме, ибо этот клещ – основной разносчик цуцугамуши, она же японская речная лихорадка, она же scrub typhus (кустарниковый тиф) в англоязычной литературе. Меня это насторожило. Слишком многое сходилось, но у кого было просить совета или помощи?

И тогда я взял эту козявку, положил в ватку и побежал в Зоологический музей МГУ. На охране разъяснил, кто я такой, что я тоже выпускник МГУ, журналист, мне нужна консультация специалиста по важному журналистскому расследованию. Меня отправили к уже очень немолодому Анатолию Ивановичу Шаталкину, крупнейшему специалисту по мухам. Он включил свой микроскоп и начал изучать моего клеща. Потом он сказал, что затрудняется точно сказать, что же это такое. Он не уверен, что это краснотелка. Была в музее одна дама, крупнейший специалист в мире по крансотелкам, но ушла из жизни. И мы пошли к Ольге Викторовне Волцит, орнитологу, которая очень хорошо знает птичьих паразитов и пишет о них статьи. Она тоже внимательно рассмотрела моего клеща под своим микроскопом, и предположила, что это какая-то разновидность иксодовых клещей, кровососущих. Но мнения единого не было, и тогда позвали светило из светил – одного из мировых титанов арахнологии Кирилла Глебовича Михайлова, в честь которого назван вид самых мелких паучков Glebych. Он посмотрел на моего клеща и сказал: это краснотелка, без всяких сомнений. Это нимфа краснотелки, поэтому укус был болезненный, потому что нимфа (это как подросток) подгрызает под волосяную луковицу, а взрослая особь уже прокалывает кожу безболезненно. Я спросил: а откуда же она взялась в Москве и как же заболевания? На что опытнейший биолог ответил: они есть в Москве, откуда-то принесли вы домой, а что касается цуцугамуши, то вряд ли, спите спокойно, у этого малыша нет ещё никаких опасных заболеваний. Ну, я подумал, если это малыш, и он только меня цапнул слегка, не напускал в меня своих слюней, то пойду-ка я куплю водочки, универсальное лекарство, которое от всего помогает, и намажу снаружи и прополощу изнутри. Что я и сделал.

Но я ломал голову, откуда же клещ-краснотелка мог взяться. И тут одна очень умная и опытная женщина, Вероника Внукова, меня спросила: цветы домой приносил? Я вспомнил, что за три дня до событий в доме был букет – пышные пионы и эустомы. И стоял этот букет у меня на столе. И тогда Вероника сказала: это эустомы. Их теперь привозят из Малайзии, и в них приезжает много всякой живности, которой у нас отродясь не было, потому что все цветы приезжали в основном из Европы. А теперь из Южной Америки и Юго-Восточной Азии.

И вот на какие невесёлые мысли меня навёл этот мой исследовательский эксперимент. Во-первых, в случае эпидемиологической угрозы время будет потеряно, потому что даже такие бдительные и ответственные граждане как я, не могут достучаться до тех, кто по долгу службы должен знать, что делать, и дать чёткие указания. А кому мне было звонить? Шойгу? Герасимову? В приёмную Минобороны? В полицию? Самыми толковыми и смышлёными я считал чекистов. Вот я им и позвонил. Во-вторых, в стране нет системы экстренного анализа ситуативных угроз. Подумайте, что такое, скажем, заразить сотрудников Мосгортранса, проверяющих билеты у пассажиров в автобусах? К вечеру миллион человек будет носителями вируса, через три дня вся Москва сляжет и начнёт вымирать, потому что город не справится с миллионами пациентов сразу. У кого ещё должна об этом голова болеть, кроме как у меня? В-третьих, непонятно, чья это компетенция – выявлять и лечить редкие заболевания, от которых у русских не может быть ни прививок, ни иммунитета. Институт тропической паразитологии тихо вянет, Зоологический музей, любимый мой музей и моих детей, в