Не Dolce Vita - Ангелина Маслякова

— Единственное, что жутко меня расстраивало, — это то, что рядом не было тебя. Мне было даже страшно подумать, что мы никогда больше не увидимся.

— Поэтому ты решил на мне жениться?

— Да, — кивнул Антон. — Это была единственная возможность заставить тебя уехать из России. И то мне пришлось помучиться. Ведь ты терзалась сомнениями до самого отъезда.

— И не зря терзалась, — подытожила я. — Когда я приехала, то острая необходимость в свадьбе отпала, и ты передумал жениться.

— Я не передумал, — торопливо начал оправдываться Антон. — Просто я вновь окунулся с головой в работу, и у меня совершенно не было времени ни на какие торжества. А мне хотелось, чтобы ничто не отвлекало меня от этого важного события. Вот я и решил повременить. А затем — быстрый отъезд в Оман. Конечно, можно было пойти и просто расписаться в муниципалитете, но я обещал тебе свадьбу, а не будничную церемонию.

— Поэтому взял меня с собой в Оман в качестве любовницы, — резюмировала я.

Антон поморщился, но не стал спорить:

— Я решил, что в мой ближайший отпуск мы вернемся в Рим и наконец-то устроим торжество.

— И тут я все испортила! Взяла и уехала!

— Между прочим, да. Ты начала злиться по поводу и без. Постоянно срывалась на мне, не давала спокойно жить и работать.

— А ты не думал, что злилась я все-таки по поводу? Причины-то были. И между прочим, достаточно веские.

Антон задумался.

— Я старался, как мог. Делал для тебя все. Мы бы обязательно поженились, но просто чуть позднее, когда вернулись в Италию.

— Все, что ты говоришь, — это классические отговорки мужчины. Я не настолько глупа, чтобы этого не видеть.

— Почему ты мне не веришь? — всплеснув руками, взмолился Антон.

— А разве после всего услышанного должна? — удивилась я и с недоумением посмотрела на него.

Антон молчал.

— Объясни, пожалуйста, последнюю вещь, — начала я.

Он внимательно посмотрел на меня.

— Если ты имеешь отношение только к экономическим вопросам, как ты меня только что уверял, то почему оказался в эпицентре взрыва? Откуда ты знаешь, что российские спецслужбы должны были уничтожить этого человека? Про то, что натовские спецслужбы его прячут? Как такое может быть?

— Человек — не иголка в стоге сена. Естественно, я знал про это… — медленно, словно обдумывая каждое слово, начал Антон.

Я его уже не слушала. В голове шумело.

— Ты же клялся и божился, что никогда мне не лжешь? Кто ты? Кто ты на самом деле? — прервала я Антона.

Снова воцарилось молчание. Мы долго сидели в тишине, избегая взглядов друг друга, как будто бы стеснялись находиться вместе. Мне стало страшно. Страшно оттого, что я чувствовала, как от меня быстрыми шагами отдаляется мое счастливое будущее. Теперь я уже никогда не смогу радостно и беззаботно смеяться и наслаждаться жизнью. И все потому, что в этот момент я решила уйти от Антона. На сей раз — навсегда.

Я медленно встала и направилась в спальню. Тянуть было нельзя. Если я задержусь хотя бы еще на один час, Антон снова уговорит меня остаться. Я не могла противостоять его силе убеждения, поэтому решила бежать и чем быстрее, тем лучше.

Я стояла в спальне и собирала чемодан, когда Антон вошел в комнату. Не сводя с меня глаз, он облокотился о дверной косяк и стал наблюдать за мной.

Уже когда я начала застегивать молнию на чемодане, он тихо, как будто сам для себя произнес:

— Ты уходишь.

Я обернулась и, увидев подавленное и несчастное выражение лица Антона, в первый момент пожалела его. Но лишь в самый первый. Больше в моей душе жалости места не было.

— Я уезжаю, Антон. Думаю, нам не суждено быть вместе. Первый раз я сделала ошибку, согласившись приехать к тебе в Рим. Второй раз я ошиблась, когда решила во что бы то ни стало вернуть твою любовь и вновь поехала за тобой. Больше ошибок я делать не хочу. Хватит.

Антон не шелохнулся, на лице не отразилась ни одна эмоция, он был холоден и спокоен.

— Наверное, ты права, — наконец произнес он. — Мы с тобой все время как на войне: что-то друг другу доказываем, нападаем, защищаемся. Пора это прекратить.

В оцепенении я слушала, как Антон спокойно, без эмоций говорит мне все это. Только что он клялся в вечной любви, а уже сейчас готов без терзаний расстаться со мной.

Но чего я, собственно, ожидала? Это ведь я решила уйти. А дело было в том, что, хотя сама я говорила страшные и жестокие слова, в ответ подсознательно хотела слышать совершенно иное. Я желала, чтобы Антон умолял меня остаться, не бросать его. Ведь если мужчина хочет удержать женщину, он это может сделать.

Я подняла чемодан и поплелась к входной двери. Антон не шелохнулся. Уже открыв дверь, я обернулась и спросила:

— Значит, ты еще и по-арабски говоришь?

— Говорю, — кивнул Антон.

— Чего еще я о тебе не знаю? — задала я вопрос, ответ на который мне уже не был нужен.

Вместо ответа Антон опустил глаза.

Я села в такси и замерла, потому что не знала, что делать и куда ехать. У меня не было здесь ни друзей, ни близких знакомых, которые могли бы меня приютить. Все было чужое, этот город так и не стал мне домом.

«Дом? — спросила я сама себя. — Я хочу домой!»

— В аэропорт, — сказала я таксисту и устало откинулась на спинку сиденья.

Июльская жара в Москве невыносима. Хочется сбежать из этого пропахшего копотью города в прохладу ближайшего лесного массива и не возвращаться оттуда до наступления осени.

Раскалившийся от солнца и выхлопных газов воздух не дает дышать полной грудью и дурманит голову. Если в полдень выйти на улицу, то можно не только почувствовать, но и увидеть движение воздуха. Он словно прозрачная пленка затягивал собой все улицы, дома и машины. Асфальт под ногами плавится и источает тяжелый запах. А отсутствие хотя бы легкого ветерка делает хождение по улицам невыносимым.

Я сидела дома и смотрела телевизор. Последнее время я редко выходила из дома. Ноги опухли до такой степени, что с трудом влезали в тапочки. А тазобедренные кости болели при любом движении, даже когда я ложилась и вставала с кровати. Через пару недель мне предстояли роды.

Я вернулась домой в тот же день, что ушла от Антона. Прямого рейса в Москву не было, поэтому летела через Париж. Но меня это не смущало. Главным было поскорее улететь из Катара и оказаться у себя на родине, где все знакомо и привычно, где рядом будут родители и друзья, которые меня всегда поймут и поддержат.

Родные стены всегда успокаивают. Вот и я, оказавшись в своей квартире, уснула сном младенца и проспала практически весь следующий день. Никто не знал, что я вернулась, поэтому проснувшись и придя в себя, я решила, что пора всех оповестить о своем приезде. В первую очередь надо было встретиться с мамой.