Тафгай - Владислав Викторович Порошин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я поднял руку, чтобы сделает кое-какое уточнение. Дождался, когда на меня посмотрит литераторша с персидскими карими глазами и добавил:
— У Субботина что-то с пищеварением, он там, в одном месте застрял, поэтому на уроке может и не появиться.
Народ в учебном помещении захихикал, а некоторые барышни посмотрели на мою, немного раскрасневшуюся от удовольствия соседку Тоню уже с завистью. Ведь сегодня именно из-за неё один парень набил фейс другому.
— А у новенького есть имя и фамилия? — Улыбнулась Виктория Тихоновна.
— И отчество, и год рождения и паспортные данные, — сказал я, вставая. — Имя моё — Иван, фамилия — Тафгаев.
Учительница посмотрела в журнал, перелистнула несколько страниц и вновь подняла голову на меня.
«Грудь, хороша!» — брякнул не мой голос.
«И попка тоже — что надо, и кольцо обручальное на нужном пальце, так что забудь!» — ответил я.
— А вы уверены, что из моего класса? — Виктория Тихоновна приподняла удивлённо одну бровь.
— Подождите, — я немного растерялся. — Ну, вот сейчас была история, которую нам рассказывал Роман Петрович, мой классный руководитель. В этом я точно уверен.
Великовозрастные школьники дружно и весело заржали.
— Товарищ Нестеров классный руководитель девятого «А», — показала свою белоснежную улыбку литераторша. — А я классный руководитель этого девятого «Б». У вас сейчас урок истории, кабинет на третьем этаже прямо над нами.
— Значит, я удачно зашёл, — пробубнил я, и под гогот всего класса забрал свою тетрадь, подмигнул Тоне и вышел из кабинета.
«Ну историк, ну шутник, — думал я, засыпая на втором подряд рассказе о накоплении капитала и обострении эксплуатации. — Я можно сказать, одного хулигана чуть в больницу не отправил, а ему всё — хихоньки. Ну, погоди у меня! И как я мог перепутать классы? Ведь видел же, что лица все незнакомые, все из другого района. А здесь, наоборот физиономии самые родные. Вон — парни с моего этажа. Вон — девчонки из женского общежития, соседки моих близких подружек. А вон и бездельник из соседнего цеха, обиженно на меня косится, из-за того что выгнал его с последней парты. Теперь это моя территория. Ведь именно на последней парте мозг не перегружается всякой ненужной в нормальной человеческой жизни информацией».
— Есть вопросы? — Спросил после звонка на всякий разный расслабон затюканный жизнью историк.
— Мне бы товарища директора посетить, — сказал я, подняв руку. — Хотелось бы сразу обозначить угрозу дисциплине, которое может нести мое появление в учебном заведении. Чтоб значит, наряд милиции всегда ездил где-нибудь неподалёку.
— И скорую помощь нужно тоже держать наготове, — добавил черноволосый паренёк из соседней комнаты.
— Я считаю, что школа не место для бульварного и пошлого мордобоя, — скорчил недовольное лицо Нестеров. — А директора школы можно будет встретить после третьего урока в актовом зале.
На перемене, где оголтело носились по коридору недоученные в нормальной школе «мамонты и мастодонты», которым самое место в кузнечном цеху, я спустился обратно к девятому «Б». Нужно было срочно пригласить Тоню в кино и на прочую культурную, или как пойдёт, программу, иначе голос в моей черепной коробке обещал устроить ревущую забастовку, сволочь! Кстати в рекреации я её и нашёл в окружении подруг по вечернему обучению.
— Ну, ты и дал! — Выскочил с боку прыщавый Сидоров. — Субботу в унитаз макнул! Он же сейчас не знаю, что с тобой сделает!
— Если после этого не поумнеет, не возьмётся за ум, окажется в инвалидном кресле, и я ему это популярно объяснил, — я взял нужную мне девушку за руку и отвел подальше от любопытной толпы.
— Сходим завтра после уроков в ресторан? — Не стал тянуть я резину, ведь школьная перемена всего пятнадцать минут, поэтому сразу Тонечку и приобнял.
Однако из кабинета вышла классная руководительница, возможно, моей будущей подружки и смерила нас немного презрительным и строгим взглядом.
— Вы случайно не забыли, где находитесь? — Сурово произнесла Виктория Тихоновна.
— Это мы помним, — я задрал глаза на потолок и проговорил как на экзамене. — Улица Юлиуса Фучика дом 2, школа рабочей молодёжи № 30. Юлиус Фучик — это чехословацкий журналист, который написал «Репортаж с петлёй на шее». Казнён на гильотине, его последние слова: «Люди, я любил вас. Будьте бдительны!» Правильно? — При этом моя рука сама собой опустилась на упругую попку Тони и легонько сжала её.
— Вижу, что с вами разговаривать бесполезно, — литераторша, плотно сомкнув губы, пошла в учительскую, красиво цокая стройными ножками.
— Поняла, что учительница сказала? Меньше разговоров, — я наклонился и чмокнул растерявшуюся красавицу прямо в пухленькие губы. — Завтра будь готова.
Тут вновь прозвенел звонок на следующий научный семинар и я, помахав, наверное, не очень сообразительной, хоть и красивой девушке, полетел на свой третий этаж. И третьим уроком была обожаемая мной география, которую я предпочитал там, в будущем, изучать, реально путешествуя по миру. А вот эти рассказы по книжке, где постоянно кто-то в капстранах загнивал и кого-то угнетал, меня сильно угнетали. Поэтому я прекрасно поспал ещё сорок пять минут.
— Хорошо сегодня на учёбу сходил, — потягиваясь, сказал я своим посмеивающимся надо мной одноклассникам. — Ещё бы подушки выдавали, и маски для сна, цены бы нашей ночной школе не было.
Затем я, прощаясь до завтра, пожал руки всем знакомым парням из класса, переобнимав всех девчонок и симпатичных и не очень, чтобы никому не было обидно, и пошёл на встречу с директором. Задача передо мной стояла предельно простая — получить свидетельство о восьмилетнем образовании, желательно без экзаменов и в течение недели, в крайнем случае, двух. Ну, ей богу стыдно в двадцать пять лет иметь лишь справку об окончании семилетки.
В актовом зале вечерней школы, который соорудили, объединив два обычных учебных класса, на сцене творилось что-то сюрреалистичное. Смесь КВНа, самодеятельной песни под гитару и такой же любительской декламации стихов. В роли артистов «эстрады» школьные учителя, а в роли «режиссёра» директриса Агнесса Каримовна, полная женщина лет пятидесяти в очках. Я чтоб не отсвечивать своим богатырским телосложением скромно присел на задний ряд, который скрывался в полутьме, и принялся ждать.
— Если книг читать не будешь, скоро грамоту забудешь! —