Расслабься, крошка! - Георгий Ланской
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Видимо, именно разборчивостью, а не смертью Ашота Адамяна, и объясняется ваше исчезновение из всех ротаций радиостанций и музыкальных каналов? — усмехнулась журналистка.
— Смерть Ашота Адамяна никак не отразилась на моем творчестве, — отрезала Марина. — Дело в том, что он оказывал мне поддержку лишь во время моего становления, то есть очень недолго и давно. Последний год я работала уже без его участия.
Это было ложью, но опровергнуть ее журналистка не могла, в этом Марина была уверена.
Нащупав общее настроение беседы, она позволила себе слегка расслабиться.
Журналистка была неприятна, но не опасна. Опасными она считала журналистов средних лет, куда более эрудированных, чем эта девица с фиолетовым хайером.
— То есть я правильно поняла, что вы остаетесь в обойме независимо от смерти Адамяна? Кто теперь занимается вашим продюсированием?
— Ну, я рассматриваю несколько вариантов, — туманно ответила Марина, а потом, зло ухмыльнувшись, добавила: — Совсем недавно я планировала подписать контракт с компанией Инны Боталовой, но по ряду вопросов мы с ней так и не сошлись.
— Вот как? — обрадовалась Настя. — Я, собственно, как раз хотела подвести к этой теме. Ведь несколько лет назад вы делили одну квартиру не только с Димой Беловым, но и Егором Черским, и, по слухам, с Черским у вас был роман. Как продвигаются ваши отношения сейчас?
— Мы в прекрасных отношениях с Егором, — сказала Марина, предпочтя не уточнять, что «роман» был не с Егором, а с Димкой, да и не роман вовсе, а так, вялотекущий перепихон. — Общаемся, дружим, несмотря на его женитьбу.
— Ну понятно, — хмыкнула Настя. — Черский — красавчик. Я же с ним работала, когда он только приехал в Москву.
— Правда?
— Да, он в нашей газете начинал и, кстати, под моим руководством. Именно я учила его, как общаться со звездами. Кто бы мог подумать, что он и сам взлетит так высоко…
В голосе Насти послышалась горечь и зависть.
Марина вдруг подумала, что с этой журналисткой у нее есть немало общего.
— Ну, Черский всегда умел использовать друзей, — едко заметила она. — Если бы не я, еще неизвестно, был бы он жив.
— Что вы имеете в виду? — насторожилась журналистка.
И тут Марина почувствовала просто непреодолимое, жгучее желание уничтожить Егора Черского!
«Пусть знают, кому обязаны», — подумала она и сказала:
— Я говорю о его похищении прошлой осенью.
В глазах Насти вспыхнули два громадных вопросительных знака.
— Похищении? — недоумевающе промямлила она. — О каком?
— О том, которое журналистам преподнесли как автомобильную аварию, — снисходительно пояснила Марина. — Но, к сожалению, люди часто бывают неблагодарными и не помнят сделанного им добра.
Глаза Насти вспыхнули, словно у кошки. Трясущимися руками она подвинула диктофон еще ближе, но тут Марина, спохватившись, что и без того сказала слишком много, на дальнейшие вопросы отвечать отказалась, сколько ни пытала ее собеседница.
Удовольствие она получила колоссальное!
Марина прекрасно понимала, что этим интервью она поднимет целый шквал пересудов, заставив поколебаться внушительную империю Боталова, и, как следствие, — вызовет пристальный интерес к себе.
А стать популярной в наше время так легко!
Даже фрики, танцующие голыми в церкви, обливающиеся ослиной мочой или придающие своим ушам заостренную эльфийскую форму, моментально становятся героями экрана. Что же говорить о певице, которая одним своим словом спасла самого перспективного телеведущего страны и его беременную жену!
То, что при освобождении Егора были убиты несколько бандитов, ее ничуть не волновало. Да и вообще — об этом можно загадочно молчать, бросать тонкие намеки…
Как только выйдет интервью, она станет героиней.
А еще — кому-то придется отдавать долги!..
Триумф поугас к вечеру, когда она забралась в постель, прижавшись к спине Сергея, а черный котенок устроился на ее ногах, потарахтев маленьким моторчиком пару минут. Сначала она хотела рассказать мужу об интервью, но передумала, осознав, что натворила.
Боталовы уже подарили им квартиру. Егор попытался пристроить ее к Инне, и не его вина, что это не получилось. Долг уплачен.
«Нет, — визжал внутренний голос, — этого мало! Я хочу большего!»
«Как бы и это теперь не потерять! — рассудительно твердил здравый смысл. — После выхода интервью тебе точно никто не станет помогать!»
Она долго ворочалась, потом сбросила котенка на пол, и он, попищав, снова полез на кровать, устроившись под боком у Сергея.
Не выдержав, Марина взяла телефон и, закрывшись в ванной, стала названивать журналистке Насте Цирулюк, чтобы остановить выход интервью.
Телефон журналистки оказался выключенным.
Марина звонила весь следующий день, но Настя по-прежнему была вне зоны сети. Марина позвонила в редакцию «Желтухи», где ей предложили оставить для журналистки Цирулюк сообщение, поскольку в данное время на месте ее нет. Пробовала она добраться и до главного редактора, но секретарша ледяным голосом отфутболила ее, сообщив, что у Искандера Давидовича совещание, а затем он уезжает в Министерство печати.
Что-то знакомое почудилось ей в сочетании имени и отчества редактора…
Сергей уже ушел на работу, и излить душу оказалось некому.
Марина сделала еще несколько звонков, а потом бросила телефон в сторону. Если журналистка не желает с ней общаться, пусть господь нашлет на нее все кары египетские!
Про кары египетские Марина видела в кино, и эта фраза ей очень понравилась. Там кары были насланы на археологов, посмевших открыть древний саркофаг. Ожившая мумия оказалась очень могущественной и незадачливых археологов покарала, высосав их соки…
От Инны все еще не было вестей.
Концертов тоже не было.
И это так мучило Марину — еще недавно все было, а потом вдруг кончилось!
Едва Адамян умер, как коллектив, получавший зарплату из его кармана, моментально разбежался.
В отличие от держащего носы по ветру коллектива, его главная звезда к такому финалу оказалась явно не готова.
Оставшись одна, Марина, как в старые времена, засела за телефон, обзванивая старых и новых знакомых.
Однажды в перерывах между звонками ей дозвонились из какого-то журнала.
— Ой, мы вас очень любим, — верещала редакторша. — Знаете, мы делаем номер для любителей конного спорта. Вы любите лошадей?
— Конечно, — осторожно сказала Марина, надеясь, что любить их придется на расстоянии.
— Вот и отлично, — обрадовалась редакторша. — Мы сделаем о вас большой материал: личный скакун, ценные советы…
— У меня нет личного скакуна…
— Мариночка, это совершенно неважно. Для нас главное — снимки. Сможете приехать к нам? Мы вышлем машину.
— Хорошо, что не лошадь, — буркнула Марина и весело побежала собираться.
Участвовать в постановочных съемках конноспортивного клуба ей еще не приходилось, хотя многие звезды не раз устраивали подобные фотосессии, а особо богатые даже прикупали элитных жеребцов и регулярно ходили на скачки.
Марина подумала, что, как только снова окажется на коне — в фигуральном смысле, — тоже станет посещать бега и даже купит себе какую-нибудь умопомрачительную шляпку…
Машина — черный «Мерседес» — прибыла через полчаса.
Ехать было довольно далеко. Устроившись на заднем сиденье, Марина думала о том, что ей предстоит делать, и сомневалась: сказать ли, что она сидела на лошади всего раз в жизни, в зоопарке, да и то это была пони?
Вдруг она поняла: едут они уже давно, на улице смеркается и снимки могут получиться не слишком хорошими. Может, там организована студийная съемка?
На выезде из Москвы машина вдруг остановилась.
— Мы что, приехали? — спросила Марина тоненьким голосом.
Шофер не ответил.
Дверцы машины вдруг распахнулись с обеих сторон, и Марина, не успев пикнуть, оказалась зажата двумя мужчинами.
— Что… что… — пролепетала она.
Один вырывал у нее сумку и, вытащив мобильник, выбросил его прямо на дорогу. Марина закричала, но второй схватил ее за шею и сильно сдавил. Моментально задохнувшись, она замолчала, и стала молотить в воздухе руками, стараясь отодрать железные пальцы от горла. В глазах потемнело, а виски словно сдавило тисками. Тьма надвинулась сразу отовсюду, погребая ее под собой…
Она очнулась от собственного кашля и хрипа, не сразу осознав, что случилось.
Зрение упорно не желало фокусироваться, картинка скакала, размываясь, размазываясь, словно акварель на мокрой бумаге. Стены, серые и мрачные, качались, а низкий потолок давил на макушку, отчего казалось, что она заперта в бочке, как жена царя Салтана.
Все вокруг казалось чрезмерно вытянутым, странным и ни на что не похожим.
