Клыки Судьбы - Владимир Михальчук

Стеклянные шары, один за другим, медленно наполнились розоватым сиянием. Казалось, будто кто-то невидимый слабо дует на невидимые фитильки за стеклянной преградой. Пламя крепчало, наливалось матовым светом. Вскоре колесо под потолком вовсю пылало приятным ровным светом.

Стены комнаты будто выпрыгнули вперед из полумрака. Осветились широкие скамейки, прикрытые шерстяными одеялами всевозможных тонов. Вокруг стола стояли маленькие кривобокие табуретки, на устланном клетчатым ковром полу в пыли развалились мышиные скелеты и мусор.

– Видишь? - старуха вздохнула. - Эти мыши величиной с добрую собаку. Так и лезут в дом, едва учуют колдовство. А грязи-то, пыли сколько насобиралось!

Яруга всплеснула в ладоши. Что-то сверкнуло и дохнуло гарью. Над полом закружился серебристый смерч. Он засосал в себя пыль, подхватил мышиные кости и заметался между стенами. Заколебались длинные гобелены, застучала золоченая рама какой-то картины, глуко стукнули ставни. Из приоткрытой заслонки большой выбеленной печки порскнуло облачко копоти и дыма. Забренчала посуда, зазвенел десяток бокалов, соприкасаясь тоненькими прозрачными стенками.

Спустя несколько минут колдовская буря успокоилась. Смерч последний раз провыл что-то угрожающее и канул в зев печи. Мусор и пыль как рукой сняло.

Принцесса с восторгом посмотрела на старуху.

"Вот это да! - подумала она. - Вот бы и мне такому научиться!"

– Еще научишься, - понятливо кивнула ведьма. И принцессе причудилось, будто бабка читает ее мысли.

– Так и есть, - широкая улыбка показала Мэлами ровный ряд белоснежных зубов. - Но не читаю, а скорее ощущаю человеческие мысли. Побочный эффект одного экспериментального заклинания. Меня тогда нехило приложило затылком к ритуальному камню. До сих пор вспоминаю тот каскад зеленых искр, что кружился перед глазами.

– Колдовство настолько опасно? - принцесса не знала, о чем еще спросить.

– Невероятно опасно. И может закончиться летальным исходом.

– Это как, латальный исход?

– Летальный, - поправила бабулька. - Представь себе, что тебе размозжили голову и твоя душа стремительно улетела в Мрачные Подземелья. Потому и летальный - от слова "летать".

– Понятно, - Мэлами уселась на скамью под стеной. В приоткрытое окно дышало ночной прохладой. Слабый ветерок ерошил девушке волосы.

Принцесса почувствовала, что очень устала после тяжелого путешествия верхом на волшебном кабане. Ее глаза сами по себе закрылись, подбородок безвольно склонился к груди.

"Когда проснусь, - твердо решила девушка, - обязательно попрошусь, чтобы Баба выучила меня на колдунью. Какой же я герой, не зная колдовства…"

– Ребенок, - хихикнула старуха. - Все ей геройствовать охота. Мало всех убийств и мучений, которые она пережила… Ох, зря давала ей читать те дурацкие книги о всяких рыцарях и драконах. Ох и зря…

Женщина бережно уложила Мэлами на скамью, укрыла шерстяным одеялом с изображением лесных цветов и куста ежевики. Затем уселась рядом и, поглаживая волосы принцессы, уставилась на большую картину, приколоченную к стене напротив.

На широком полотне кипела кровавая резня. Всюду лежали окровавленные трупы воинов, порубанные в клочья, с торчащими из-под забрал копьями и мечами. Широкоплечий мужчина с головой льва отбивался от десяти рыцарей, облаченных в золотые доспехи. Человек-лев почти на полголовы возвышался над нападающими и замахивался на них каким-то странным оружием. Если бы принцесса не уснула, то узнала бы в этом окруженном магической спиралью клинке "Каратель" Клинны. Также Мэлами точно смогла бы определить, что эта картина - красочная копия мозаики в тронном зале Эквитея Второго.

– Ну что, любимый, - обратилась ведьма к изображению. Она не сводила глаз с оскаленной львиной пасти. - Вот уже сколько лет прошло, а я тебя не могу забыть. Надоела эта Лабораторная Работа, не удается мне синтезировать антимагический бальзам. Не могу я без тебя… Ни работать, ни даже жить не могу. Почему ты умер, мой Император?

Мелкая слезинка пробежала по сморщенной щеке. Старуха утерлась рукавом и глубоко вздохнула. Уж кто-кто, а эта тысячелетняя бабка понимала, что умерших не вернешь. Невозможно их призвать из далеких глубин забытья, если не найдено тело.

– Ах, если бы я нашла хоть кусочек твоей благородной плоти, - прошептала Яруга. - Тогда бы уже постаралась, чтобы ты вечно пребывал в моих объятиях. Пусть даже искусственным существом, но со своей молчаливой душой. Чего бы я только не отдала…

Нарисованный на картине персонаж упрямо не отзывался. Он разъяренно раскрыл пасть и сыпал беззвучными проклятиями. В спину ему кто-то направил копье. И ведьма знала, что у любимого нет никаких шансов, чтобы отбить этот удар.

– Вечные объятия… - едва не стонала женщина. - Это уже было, его не вернешь… Зачем мне было создавать второй клон? Ведь первая тварь едва не уничтожила все живое и забрала с собой моего мужа! Зачем я сделала вторую Хатли? Зачем? Вечные объятия…

Император, легендарный полубог, много лет назад подчинивший себе весь материк, не догадывался о намерениях ведьмы. Неизвестно, понравилась бы ему такая перспектива: вечно жить в пламенных объятиях Яруги. По мнению Бабы он был давно мертв и точно не отказался бы от такого лестного предложения.

Еще немного погоревав, старуха поковыляла на летнюю кухню. Она отперла находящуюся рядом с печкой дверь и прошла внутрь. Оттуда зазвенела посуда и донесся пряный запах мясного рагу.

Принцесса сладко посапывала, купаясь в нежных облаках сновидений. Она видела себя непобедимой крылатой воительницей. С мечом в одной руке и ярким магическим снарядом в другой. Вокруг падали сраженные симиминийцы. Враги захлебывались кровью, тонули в океане выбитых зубов и вырванных с корнями конечностей. Злобная сцена вертелась перед глазами. Девушка довольно застонала и улыбнулась во сне.

Колдунья заглянула в комнату. Увидела улыбающуюся Мэлами и тоже разулыбалась.

– Ну ничего, - сказала она принцессе. - Пройдет какое-то время и я выбью эту приключенческую дурь из твоей головки. Будешь у меня лаборанткой.

Утро встретило бодрую девушку влажной травой и густой волной лесных запахов. Солнце уже взошло и вовсю бомбардировало нависшую над лесом вершину Пустой горы. Лучи отбивались от заснеженной верхушки и слепили принцессу.

Она выбежала во двор и, прикрывши руками глаза, уселась в траву. Холодная роса тотчас защипала босые пятки, забралась даже за воротник. Мэлами восторженно взвизгнула и бегом понеслась по маленькому дворику. Она любила утреннюю зарядку - наследие отца. Эквитей всегда говорил ей, что бег трусцой улучшает кровообращение и сохраняет фигуру. А фигурой девушка очень дорожила.