Октановое число крови - Сергей Соболев

Вскоре супруги уже сидели в салоне машины, отливавшей перламутром. Иван усмехнулся и подумал, что они с Анной встретились, воссоединились в том самом месте, где несколько дней назад вынужденно разлучились. В этом он тоже увидел некий символический смысл.

Машина с дипломатическими номерами, на которой Анну подбросили к месту встречи, отправилась обратно в тихий район столицы Катара, где размещались посольства целого ряда стран, включая и Россию.

Водитель перламутрового лимузина, как ему и было велено, покатил на выезд из города. В машине находился еще один мужчина. Это был начальник охраны, уже знакомый Анне. От него молодые люди узнали, что им предложено отдохнуть на приморской вилле, принадлежащей одному из членов правящей семьи, а именно Салеху бин Хамаду Аль Тани, родному сыну местного монарха от второй жены, единокровному брату Тамима, которого знающие люди считали самым вероятным наследником ныне правящего эмира.

Эти три дня, проведенные на роскошной вилле, показались им сказкой. Выяснилось, что не только мистер Сэконд предложил своему подчиненному задержаться в Дохе на два-три денька. Господин Антонов ровно о том же попросил свою сотрудницу.

Иван расстался с женой лишь однажды, да и то ненадолго, всего-то часа на два. Это случилось двадцать первого числа, в пятницу. На виллу прозвонил Майкл, принес извинения за то, что нарушает покой отдыхающей пары, и попросил Козака уделить ему некоторое время. Сэконд пообещал не задерживать Ивана, сказал, что это ненадолго.

За Иваном прислали служебную машину из дохийского филиала «Армгрупп». Водитель привез его в штаб-квартиру медиакомпании «Аль-Джазира». На паркинге стояли несколько машин с эмблемами МВД Катара. Еще Козак увидел там с десяток машин с символикой той самой компании, в которой он работал.

Водитель предложил ему надеть шлем-маску и раскатал свою. Они через главную проходную вошли в святая святых этого медиахолдинга, крупнейшего в арабском мире и одного из самых солидных на планете.

Вскоре выяснилось, что в некоторых подразделениях местного офиса телекомпании «Аль-Джазира» проводятся обыски. Мужчины в камуфляже и масках выносили из здания крафтовые мешки и картонные ящики с какими-то бумагами и документами. Они изымали также системные блоки, ноуты, планшетники, смартфоны, цифровые камеры, диктофоны, кассеты и прочие носители информации.

Сотрудник «Армгрупп» провел Козака через все кордоны, выставленные в здании в связи с проведением каких-то следственных мероприятий. Вскоре они оказались в помещении с эмблемой «Аль-Джазиры» во всю стену. По-видимому, этот зал предназначался для проведения совещаний. Двое мужчин в шлем-масках, расположившиеся с двух сторон от человека, усаженного ими на стул, посмотрели на Козака, вошедшего в помещение.

— Подойдите! — прозвучал голос Майкла Сэконда. — Тут кое-кто пытается нам голову морочить.

Иван подошел к ним вплотную. Он сразу признал этого типа. Думается, сорокапятилетний мужчина в дорогом костюме тоже понял, что за человек стоял сейчас перед ним.

Махмуд аль-Хамаз нервно дернул головой, шумно сглотнул, потом неестественно тихо сказал на английском:

— Я требую адвоката и еще прошу учесть, что являюсь гражданином Соединенных Штатов Америки.

— Снимите шлем-маску, — сказал Сэконд Козаку. — Внимательно посмотрите на этого мужчину! — Данная реплика адресовалась уже катарцу. — Мы даем вам шанс!

Второй сотрудник «Армгрупп» заставил катарца подняться из кресла. Иван стащил шлем-маску и посмотрел в глаза тому человеку, который совсем недавно находился на самой вершине этой медиа империи. Этот господин пытался присвоить себе право едва ли не в одиночку определять, кто друг, а кто враг его страны, а также указывать таковых сотням миллионов правоверных, всему исламскому миру.

Козак пристально смотрел в глаза тому человеку, с которым он летел одним рейсом из Стамбула. Этот фрукт дал ему свою визитку. Он, как выяснилось, приказал убить Ивана сразу после того, как в Карачи будет отснят ключевой фрагмент мегапроекта, задуманного им и его партнерами, призванного стать настоящей бомбой.

Главный манипулятор арабского мира, изощренный махинатор, совладелец «Аль-Джазиры» не выдержал его взгляда, отвел глаза.

— Махмуд аль-Хамаз, вы готовы рассказать нам, при каких обстоятельствах познакомились с джентльменом, стоящим сейчас перед вами? — спросил Сэконд. — Вы знаете этого мужчину, господин Махмуд аль-Хамаз?

— Нет, я его не знаю, — сказал катарец. — Может, и видел где-то… нет, не припомню.

Сэконд насмешливо хмыкнул, посмотрел на Козака и спросил:

— А у вас есть что сказать этому господину?

— Найдется кое-что.

— Буквально пару слов, — предупредил его Майкл. — Не больше.

Иван хрустнул пальцами и проговорил:

— Чтобы разбудить человека, достаточно прикоснуться к открытому участку его кожи. — Он посмотрел на съежившегося катарца. — Это ведь ваши слова, почтеннейший? Сейчас проверим, так ли это.

Иван коротко, но сильно врезал этому типу в челюсть. Затем, не дожидаясь, пока господина Махмуда аль-Хамаза поднимут с пола, он развернулся и направился к выходу из этого информационного центра. Нет, логова.

Двадцать второго числа супруги гостили на другой вилле. Ивана и Анну принимала так называемая тупиковая ветвь семейства Аль Тани. Инициатором приглашения стал бывший сосед Ивана по тюремной камере. Этого мужчину, как выяснилось, звали вовсе не Саидом, но это и не важно.

Иван не очень вникал в местные монархические заморочки, но это почему-то было интересно его жене Анне, возможно, Антонову и еще кому-то в Москве. Женщине здесь не пристало задавать вопросы мужчинам, тем более членам царской семьи, пусть даже из тупиковой ветви. Так что пришлось Ивану осторожно выспрашивать у слегка оклемавшегося бывшего сокамерника, как он докатился до такой жизни.

Выяснилось, если коротко, следующее. Отец этого человека, сводный брат правящего эмира, сын прежнего от другой жены, некоторое время состоял в оппозиции к брату и монарху. Его бы уже, возможно, казнили под каким-нибудь благовидным предлогом, но каждый раз вступались британцы. Эта скрытая вражда длилось, по сути, все время, пока в стране правил Хамад, свергнувший, кстати, их общего отца.

В сентябре две тысячи одиннадцатого года после неудачной — спровоцированной или даже придуманной такими спецами, как Махмуд аль-Хамаз — попытки переворота последовали аресты. В участии в заговоре был обвинен и тот человек, с которым Козаку довелось сидеть в одной камере на базе «Эс-Сайлия». Его, наверное, уже обезглавили бы, как других арестованных офицеров, но пошел какой-то торг. Сам же сиделец весьма убедительно симулировал безумие на почве религиозного фанатизма.

Любопытно еще и то, что мужчина этот подумал на Козака, что он — подсадная утка. Когда Иван услышал такое от него, то долго смеялся.

Ему кое-как удалось отбояриться от главного их подарка. Ивану хотели презентовать ценного арабского скакуна. А так посидели неплохо, пообщались с интересными людьми, обзавелись новыми связями, важными знакомствами, каковые, возможно, им еще пригодятся.

Рано утром, в день намеченного ими отъезда в Таиланд, их привезли в Умм-Салаль. Это был тот самый форт, в котором Анна провела несколько беспокойных дней и ночей, именно то место, которое Сахид назвал истинным сердцем Катара.

Охранник, знакомый госпоже Козаковой, провел супругов через открытые ворота. В самом центре периметра, образованного стенами старого арабского форта, стояли двое молодых мужчин. Они были в простых арабских одеяниях и только что совершили утренний намаз, даже коврики не успели убрать. Увидев супружескую пару, привезенную в этот старинный форт, арабы, улыбаясь, двинулись им навстречу.

Всего через каких-то два дня Иван и Анна, уже находящиеся в курортном коттедже на острове Самуй, будут смотреть репортажи мировых СМИ об отречении эмира Катара. Тогда они вспомнят этих двух молодых людей, вышедших к ним не в богатом облачении, не в парадных офицерских мундирах, а в обычной домашней одежде. Так, как будто они были их друзьями или родственниками.

Это были Тамим бин Хамад Аль Тани, будущий эмир Катара, и его брат Салех, отныне второй по значимости человек в правящей семье.

Когда между двумя зубцами стены, казавшимися полупрозрачными из-за дивного розоватого освещения, как и всегда, неожиданно для наблюдателя, показался край солнечного диска, Иван и Анна стали прощаться. Катарцев ждали свои дела, весьма непростые обязанности. На следующий день в их небольшой стране поменяется власть, и один из них станет главой государства.

У супружеской пары, выехавшей прямо из Умм-Салаль в аэропорт, чтобы успеть на утренний рейс Доха — Бангкок, тоже имелись свои планы.