Одна на Троих - Уля Ласка
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Придерживаю Вику впереди себя, не вижу ее лица, но по тому, как она вертит головой и спустя минуту начинает покачиваться в такт музыке, понимаю, что ей нравится.
Ну да, мне в принципе тоже, если отделить всё дерьмо, которое часто идёт в нагрузку в таких заведениях. Но сейчас она столкнется и с обратной стороной этой сферы.
У нас с женой было много споров по поводу содержания информационного пространства, окружающего нашу дочь, но сошлись мы в одном, сейчас не то время, чтобы позволить себе возвести вокруг неё иллюзорный мир заполненный пони и розовыми слониками. Наш ребенок должен быть полностью подкован, чтобы, в случае чего, не оказаться беспомощным перед реалиями нынешней жизни.
Отпечаток работы Лики с её правозащитными делами, от которых даже у меня, взрослого мужика, порой шевелились волосы? Безусловно.
Честно? Если бы не страсть, которая вспыхнула между нами после первой же встречи и снесла разум, как минимум, на полгода, никакой женитьбы, семьи и уж тем более ребенка не было бы и в помине. Но тогда на все звоночки, звонки и даже колокольный набат мне было плевать. Я думал, что это на всю жизнь, пока не понял, что работа для Лики – всё, к слову, она никогда этого и не скрывала. Просто мне хотелось верить, что я смогу повлиять на смену её приоритетов. Не смог. Не смогла и Вика. Мы просто сумели изменить свою жизнь так, что даже при таком раскладе, она обрела хоть какое–то подобие гармонии.
– Привет, Вик! – сразу же поднимается со своего места Лёша.
Нянька из него отменная, никаких претензий, ещё на пару лет хватит, а потом я плавно уберу Чернова из жизни своей дочери, потому что всё это его обаяние и прочие штуки. . . От греха!
– Здравствуйте, Илья! Я – Арина, – приветствует меня девица, по видимому, как раз и являющаяся той самой, непонятно откуда свалившейся, подругой Маши. И именно её задницу, прикрыл сегодня Белов.
Проблема возникла из–за того, что тот, кому она засадила свои ножнички прямо в руку, оказался очень непростым типом, и для того, чтобы обнаружить, кто мог бы повлиять на его решение не трогать девчонку, пришлось выстроить приличную цепочку.
Рассматриваю её внимательнее. Если честно, никогда бы не подумал, что у Маши может быть подобная подруга. Та непринуждённость, с которой она расположилась в кабинете хозяина клуба, выдает в ней заядлую тусовщицу.
Вывести её из круга общения Маши, – ставлю себе ментальную пометку я.
В то время, как она протягивает руку, извиняясь, что именно из–за неё нам пришлось прервать свой вечер с дочерью.
Вика вклинивается, сообщая, что всё нормально, и это намного более интересно, чем просмотр дурацкого ужастика. После чего они уже вдвоем хихикают от души, не обращая на нас внимания.
Ну ладно, Вике–то простительно, а эта туда же?
Ладно, хорошо то, что хорошо кончается, успокаиваю я себя.
Ещё несколько реплик с Бариновым. Его притворная речь, насчёт радости по поводу наших визитов в любое время дня и ночи и, наконец–то, мы выходим наружу.
Лёшку ждёт машина с охраной, которую подогнала бабуля.
Раиса Матвеевна всегда славилась здравомыслием, в отличие от своего ветреного внучка.
Отвожу его в сторону, оставляя Вику, на свой страх и риск с блондинистой Ариной.
– Почему Никита не стал разбираться до конца? – задаю я больше всего волнующий меня вопрос.
– Ну ты же помнишь ещё в первый день – "Она моя! Я нашел её первый! Руки прочь от моего цветочка! " А сейчас оно ещё и наложилось.
– На что? – непонимающе переспрашиваю я.
– Пап! Прикинь, Риша занимается настоящим серфингом! – подлетает, ко мне Вика, с восторгом делясь приобретенной информацией.
– Как давно он уехал? – игнорирую восторг дочери, обращаясь опять к Лёше.
– Около двух часов.
– Так, с этим точно нужно разобраться сегодня, – вспоминаю до чёртиков перепуганную Машу, после стычки с Соболевым. – Возьмёшь обеих к себе, – принимаю решение я, указывая на блондинку и дочь. – Я быстро всё улажу и заеду за Викой.
– Без проблем, – покладисто, соглашается Чернов и вдруг почему–то советует быть аккуратнее и мягче с Никитой.
Ну–ну. .
Пара наставлений Вике, нейтральное прощание с Ариной, и уже через сорок минут я оказываюсь перед воротами особняка Соболева.
Меня тут явно не ждут. . .
Внешний периметр особняка Соболева больше напоминает неприступный бункер. Да, собственно, так оно и есть. После смерти родителей он многое изменил внутри, наружная же сторона осталась неизменной, как напоминание тем, кто, возможно, ещё не оставил планов посчитаться с нынешним хозяином за прошлое, которое перешло ему в наследство вместе с домом.
Телефон Никиты отключен.
Безуспешно набираю номер ещё раз. Неприятное покалывание воротниковой зоны заставляет напрячься.
Хорошо, тогда пойдем через ближний круг, – делаю я звонок Максу, уж этот–то обязан ответить.
Отвечает. Четко. По существу. Без какого либо эмоционального окраса. И только на мой вопрос о том, впустят ли меня в дом, запинается и просит подождать.
Та–а–ак. . .
За Машу я не переживаю. Ничего плохого Никита ей точно не сделает. За пять лет, проведенных бок о бок, я достаточно хорошо его узнал. Агрессия напоказ – часть образа, который порой помогает нам в решении многих вопросов, которые при ином раскладе нереально тормозили бы процесс развития бизнеса.
Сейчас меня беспокоит только то, что претензии к Маше по поводу его оскорбленного достоинства подзатянулись. По тому, как она себя ведёт и действует, видно, что от того, что она высказала ему по поводу нашего комплекса, не осталось и следа. Да чего стоит один восторг, с которым она вчера на вечере рассказывала про дальнейшие перспективы развития переработки отходов.
Непроизвольно расплываюсь в улыбке, вспоминая светящиеся
