Путь сердца - Черил Холт

Из разговоров с Ричардом Джейн знала, что за десять лет Филипп провел в Роузвуде всего несколько дней – их вполне можно было пересчитать по пальцам. Так что ответ мужа вызвал у нее серьезные сомнения.

– Поживем – увидим, – пробормотала она едва слышно.

– Что ты сказала? – взревел граф.

– Сказала, что было бы очень мило. Не могли бы вы прекратить топать?

– Должен признаться, Джейн, до свадьбы мне пришлось читать описание твоего характера, но в нем ни слова не говорилось об упрямстве.

– Об упрямстве? – Джейн подняла глаза. – Но всем вокруг известно, что я очень спокойная, сдержанная и миролюбивая. И если бы вы не провоцировали меня буквально на каждом шагу…

– Я? Провоцирую тебя? Так, значит, это я виноват в том, что, едва завидев мужа, ты сразу начала себя вести словно бестолковая крикливая торговка?

– Неужели вы всерьез ожидали, что я буду молча сносить грубость, бесцеремонность и высокомерие?

– Приведи же хоть один-единственный пример моего дурного обращения с тобой за все время нашего знакомства!

В тот самый момент, как эти слова слетели с губ, лорд Уэссингтон ясно понял, что спор проигран, и проигран окончательно. Да, он действительно обращался с Джейн очень плохо, очень грубо и несправедливо. Всю жизнь поступая только так, как заблагорассудится, граф даже перестал замечать, что кого-то обидел. А Джейн просто отказывалась молча сносить обиду.

– Я уже очень устала от бесконечных пререканий. А вдобавок у меня немало дел. Если позволите…

– Нет, не позволю…

– В таком случае, боюсь, должна попросить прощения за то, что покидаю вас. Право, пора вернуться к работе. Пикник мыслился всего лишь как короткий перерыв на ленч.

– Но разговор не закончен.

– Не знаю, как вам, а мне уже давно все ясно. Не желаю продолжать бесплодный спор.

Мысль о том, что Джейн сейчас уйдет и оставит его в одиночестве, тревожила. Филипп не хотел, чтобы у жены нашлись дела важнее общения с ним. Супруг претендовал на всю полноту внимания, и Джейн не следовало стремиться на свободу. Да, он действительно вел себя как тупой и упрямый болван. Но ведь он умен и, когда пожелает, может быть просто очаровательным. А настроение Джейн всегда можно изменить.

– Прекрасно. Тогда побеседуем о чем-нибудь другом. – Положив руки на спинку кресла и стараясь говорить как можно беспечнее, лорд Уэссингтон любезно поинтересовался: – Как поживаете, леди Джейн?

– Вы поистине непредсказуемы. – Джейн покачала головой и взялась за ручку двери. – Но мне действительно пора.

Привыкнув проводить время в обществе, среди светских условностей, Филипп не хотел признавать, что привычные, давно устоявшиеся рамки поведения порой помогали обуздать бушевавших в душе демонов. Перспектива внезапно оказаться наедине с самим собой, пусть даже и в собственном прекрасном доме, в огромном родовом имении, пугала.

– Если ты не останешься поболтать, чем же я буду заниматься весь день?

Граф улыбнулся, пытаясь обратить вопрос в шутку, однако тоску и неуверенность скрыть не удалось. Джейн взглянула на него с сожалением.

– Понятия не имею. Пейте, играйте в карты – что вы обычно делаете при свете дня? Я распоряжусь, чтобы ровно в девять вам подали ужин.

Дверь захлопнулась. И только сейчас, в полной тишине, граф Роузвуд вспомнил, что так и не передал то печальное известие, ради которого приехал.

Глава 18

Пережив невероятно длинный и скучный день и унылый вечер, без одной минуты девять лорд Уэссингтон вошел в гостиную, ожидая, что жена, а возможно, и дочь уже одеты к ужину и готовы торжественно сопровождать его к столу.

Однако комната встретила графа пустотой и молчанием. Решив, что плохо воспитанные дамы отправились к ужину без него, Филипп заглянул в столовую. Здесь его терпеливо ожидал квартет безупречно одетых, тщательно вышколенных слуг, готовых исполнить любую прихоть господина.

Под огромной хрустальной люстрой сиял длинный стол, за которым без труда уместилось бы человек тридцать. Однако сейчас на белоснежной скатерти скучал один-единственный прибор. Выглядел он тем более одиноко и жалко, что стоял во главе стола. Чувствуя себя так, словно поднимается на гильотину, граф пересек комнату. Слуга отодвинул резной, с высокой спинкой стул.

– Вино, сэр? – учтиво поинтересовался он.

– Да, пожалуйста.

Бульканье льющейся в хрустальный бокал жидкости гулким эхом отдавалось в пустой комнате. Горлышко бутылки коснулось края бокала, и в полной тишине звон показался настолько громким, что граф едва не подпрыгнул от неожиданности.

Трудно сказать, какого именно приема ожидал лорд Уэссингтон, отправляясь в Роузвуд без предупреждения, однако вряд ли воображение рисовало именно такую картину. Графу удалось выдержать три первых блюда, причем каждый звук, каждый скрип серебра о фарфор заставлял морщиться, словно от боли. Терпеть одиночество и дальше было просто невозможно. Едва отведав восхитительно приготовленную рыбу, Филипп резко отодвинул тарелку.

– Думаю, достаточно. Благодарю. Вы свободны.

Слуги переглянулись с нескрываемым огорчением, явно считая, что чем-то не угодили господину.

– Что-то не так, сэр? – набравшись храбрости, поинтересовался один из них.

– Нет, все прекрасно, просто слишком устал после долгой дороги.

– Не желаете ли, сэр, чтобы мы отнесли поднос в вашу комнату? Возможно, аппетит проснется позже…

Филипп знал, что аппетит не проснется, однако эти люди так хотели сделать приятное…

– Да, возможно. Спасибо.

Один из слуг взял тарелку, второй – бокалы, третий – сверкающее столовое серебро. Выстроившись в затылок, троица торжественно покинула комнату. Четвертая, женщина, направилась следом, обойдя стул господина. Слегка повернувшись, Филипп придержал ее за руку.

– Графиня не спустилась в столовую. Надеюсь, она здорова и уже отужинала?

– Миледи ужинала немного раньше.

– Понятно.

Однако дьявол не дремал:

– Госпожа ужинала в одиночестве?

– Нет, сэр. Присутствовало еще несколько человек. Миледи называет это рабочим ужином. В это время обычно строят планы на следующий день.

– И чего же именно касаются эти планы?

– Урожая, уборки полей и прочих дел.

– Хочу поговорить с леди Джейн. Не знаешь, где она сейчас может быть?

– Думаю, уже легла отдыхать. Госпожа очень устает, сэр. Ведь она поднимается чуть свет и работает с восхода и до заката. Никогда еще не встречала леди, подобную нашей, сэр. – Девушка очаровательно покраснела. – Если позволите сказать, сэр, мы все ее очень любим.

С этими словами служанка поспешила прочь, оставив Филиппа в задумчивом одиночестве. Налив стакан портвейна, он задумался о предстоящем долгом вечере и одинокой ночи. Наконец тяжело поднялся со стула и, не предвидя никаких радостей, медленно побрел по коридору. Коридор же в конце концов привел в библиотеку. Граф уселся за огромный письменный стол и начал перебирать листки. Потом от нечего делать взял блокнот с аккуратной надписью «План работ на ближайшие пять лет» и углубился в чтение.