Призрак Оперы. Тайна Желтой комнаты - Гастон Леру

Нет сомнений, что в работу осветителей вмешался неизвестный, очевидно сообщник похитителя. Какая, однако, курьезная идея – похитить артистку прямо со сцены!.. Ведь это лишь умножает трудности, или я ничего не смыслю в сыске! Пусть пришлют сюда театрального врача. – И комиссар задумчиво повторил: – Странное, весьма странное дело! – Потом он развернулся и, адресуясь к кому-то в глубине комнаты – ни Рауль, ни Перс не видели, к кому именно, – произнес: – Что вы на это скажете, господа? Именно вам стоило бы сообщить ваше мнение. Есть у вас хоть малейшее объяснение всему этому?

Рауль и Перс увидели, как на площадке появились слабо освещенные фигуры директоров Оперы. До них донесся взволнованный голос Моншармена:

– Господин комиссар, мы не в силах объяснить то, что здесь происходит.

– Благодарю вас за справку, господа, – иронически раскланялся комиссар.

Но тут заведующий постановочной частью, уткнувшись подбородком в сгиб локтя правой руки – жест, должно быть обозначавший глубокую задумчивость, – сказал:

– Вообще-то, Моклер не впервые засыпает в театре. Как-то я застал его в маленькой нише – он мирно похрапывал возле своей табакерки.

– Давно это было? – спросил Мифруа, тщательно протирая стекла своего двойного лорнета; господин комиссар страдал близорукостью, что нередко свойственно самым что ни на есть проницательным людям.

– Боже! Совсем недавно… – протянул заведующий постановочной частью. – Постойте! Это случилось в… право же, конечно, в тот вечер, когда у Карлотты – представляете себе, господин комиссар, – вырвался ее знаменитый «квак»!

– В самом деле, именно тогда? – переспросил Мифруа. Водрузив на нос двойной лорнет с прозрачными стеклами, он внимательно поглядел на собеседника, словно желая проникнуть в ход его мыслей. – Так Моклер нюхает табак? – Вопрос был задан небрежным тоном.

– О да, господин комиссар. Посмотрите, вот рядом с ним и его табакерка. Это заядлый нюхальщик.

– Я тоже! – С этими словами Мифруа сунул табакерку в карман.

Рауль и Перс, о присутствии которых никто не подозревал, видели, как унесли тела заснувших осветителей. Комиссар удалился в сопровождении свиты. Какое-то время еще доносились звуки их шагов по сцене.

Убедившись, что они остались в одиночестве, Перс сделал Раулю знак, чтобы тот поднимался. Юноша повиновался тотчас, но в отличие от Перса не вскинул руку с пистолетом. Перс не преминул указать ему на это, прибавив, что нельзя ни в коем случае опускать руку.

– Но ведь мышцы устают и я не уверен, что выстрел будет метким! – прошептал Рауль.

– В таком случае перемените руку, – посоветовал его спутник.

– Я не умею стрелять с левой руки!

В ответ на это возражение Перс разразился столь странной декларацией, что взбудораженный мозг юноши, очевидно, не мог воспринять подобное объяснение.

– Дело не в том, чтобы стрелять с левой или правой руки, а в том, чтобы одна из них постоянно была наготове, как если бы вы нажимали гашетку пистолета: рука, вытянутая на уровне лица и чуть согнутая в локте; что до пистолета, то его, в конце концов, можно засунуть в карман. – И он добавил: – Повинуйтесь, или я снимаю с себя ответственность. Это вопрос жизни и смерти. Больше ни слова! Следуйте за мной.

Они находились на втором подземном этаже; в слабом свечении немигающих тусклых светильников под стеклянными колпаками Рауль мог разглядеть лишь незначительную часть той странной пещеры, которую представляло собой подземелье Оперы, ужасное и пугающее, как пропасть в детских снах, в чем-то забавное, как суфлерская будка.

Подземелье чудовищных размеров было разделено на пять уровней, повторявших все изгибы и закоулки сцены. Многочисленные лесенки и люки, опоры и штыри на каменных цоколях, похожих на цветочные горшки или перевернутые шляпы, – внутри этих причудливых нагромождений свободно могла проехать триумфальная колесница – и прочие хитроумные приспособления. Все это соединялось между собой железными крюками, лебедками, тросами. Противовесы, поворотные круги, подъемные механизмы – все служило требованиям сценического момента, приводя в движение массивные декорации, создавая панорамные эффекты, мгновенно вознося или, напротив, заставляя исчезнуть персонажей сказочных спектаклей. Благодаря этим подвальным этажам подземелья, которым господа X, Y и Z посвятили целое исследование, осуществлялись волшебные превращения уродов в прекрасных рыцарей, безобразных старых ведьм в сияющих юностью фей. Из этих подземелий являлся Сатана и туда же низвергался впоследствии. Здесь взрывались адские огни и завывали хоры демонов.

Именно здесь призраки чувствовали себя как дома.

Следуя по стопам Перса, Рауль в точности выполнял все его распоряжения, даже не пытаясь вникать в их смысл… он говорил себе, что этот странный спутник остается его единственной надеждой. Что он мог сделать в одиночку в этом пугающем лабиринте? В тенетах плотной сети веревок и тросов он спотыкался бы на каждом шагу, не в силах высвободиться из гигантской паутины.

Они спускались все ниже… Теперь они оказались на третьем уровне подземелья. Их путь освещал лишь какой-то огарок.

Чем ниже они спускались, тем более осторожным и озабоченным становился Перс. Он то и дело оборачивался, напоминая Раулю, что руку, хотя и лишенную оружия, необходимо держать наготове, как если бы она сжимала пистолет. Вдруг чей-то громкий раскатистый голос пригвоздил их к месту. Где-то выше крикнули: «Закрывальщики дверей, на сцену! Вас требует комиссар полиции!» Послышались звуки шагов, заскользили чьи-то тени. Перс увлек Рауля за осветительную стойку. Почти рядом с ними, над их головами прошли какие-то старики, их согбенные фигуры, казалось, осели под грузом лет и тяжестью старых оперных декораций. Одни едва волочили ноги, другие двигались, привычно склонившись, вытянув вперед руки, словно отыскивая незатворенную дверь. Это были «закрывальщики дверей» – бывшие рабочие сцены, из милости оставленные дирекцией в штате (полагаю, что они давно вымерли). Они закрывали двери и люки повсюду: наверху, за сценой, под сценой; в те времена их также называли «охотниками за сквозняками». Ведь любой сквозняк, откуда бы он ни возникал, пагубно действует на голос. Перс и Рауль мысленно поздравили себя: если бы не окрик, им пришлось бы столкнуться с нежелательными свидетелями, поскольку кое-кто из «закрывальщиков», не имея ни дома, ни иных занятий, оставался в Опере на ночь – из лени или по необходимости. Так что комиссар Мифруа невольно предостерег наших героев. Однако в одиночестве они пребывали недолго, вскоре в полумраке показались новые неясные фигуры, спускавшиеся тем же путем, по которому двигались «закрывальщики дверей». В руках у них были небольшие фонарики, лучи которых метались из стороны в сторону, словно что-то отыскивая.

– Вот дьявол! – едва слышно выругался Перс. – Неясно, что они ищут, но нас им будет нетрудно обнаружить. Бежим!.. Быстро! Держите руку на изготовку, сударь, как на дуэли, в ожидании команды «Огонь!». Оставьте пистолет в кармане. Живо спускаемся! – Он подвел Рауля