Франсиско Франко и его время - Светлана Пожарская

«Предательство русских забыто (имеется в виду пакт 1939 г. — С. П.) и Сталин, назвавшийся маршалом, предстал перед народами Запада как великий друг мира.

Маршал Маннергейм, союзник Гитлера, награжденный железным крестом с дубовыми листьями и бриллиантами, пользуется еще большим уважением среди англосаксов.

Король Румынии, союзник Германии против России, сохранил трон и был награжден советским орденом Суворова. (Так в тексте. Король был награжден орденом Победы. — С. П.)

Густав — король Швеции, и Кристиан — король Дании, сохранили свои троны, и никто не проявлял озабоченности о внутренней политике их стран.

Принц Савойского дома Умберто, командующий войсками под началом Муссолини, получил защиту от коммунистов благодаря англосаксам.

Каковы же объяснения всему этому вопреки здравому смыслу? Но это же ясно… Если Испания подвергается атакам, то не из-за своего режима, который мир не знает и не хочет знать, не из-за своего каудильо и не потому что помогала или не помогала державам-победительницам. Она подвергается атакам из-за того, что является католической страной и хочет быть политически независимой, уклоняясь от вмешательства масонства в управление своего государства»[321].

Какая искаженная и пристрастная логика! Если Франко и не был непосредственно причастен к созданию этого документа, то, несомненно, его авторы находились под воздействием статей, посвященных масонству, публикуемых в эти годы в «Arriba». Их автор — Хуан де ла Коста, что, как известно, было одним из псевдонимов Франко.

«Пророчества» Д. Кеннана, Черчилля и самого Франко если и были услышаны в Европе и за океаном, то прошло немало времени, чтобы они воплотились в политическую практику. Но Франко умел выжидать.

Нельзя не согласиться с Васкесом Монталбаном, что путь к открытию Европы был все еще не проторен, к тому же часть «европейских демократий» занимала уклончивую позицию, когда дело касалось Испании[322].

Первыми «проторили» путь к Испании США. Американская дипломатия заговорила вслед за Дж. Кеннаном о планах «экспансии» Кремля, и кто, как не Франко, мог стать барьером на ее пути. Но и Вашингтону на первых порах приходилось соблюдать осторожность: общественное мнение пока не было готово принять Испанию такой, какой она еще продолжала быть, в западное сообщество.

4 февраля 1948 г. адмирал Ф. Шерман, новый командующий VI американским флотом, прибыл в Мадрид. Как и следовало ожидать, посещение столицы Испании столь высоким американским должностным лицом практически впервые после окончания Второй мировой войны, вызвало большие толки в Европе и в Америке.

Последовало разъяснение, что этот визит носил частный характер: любящий отец посетил свою дочь, бывшую замужем за лейтенантом Дж. Фицпатриком, помощником морского атташе при американском посольстве в Мадриде.

30 марта 1948 г. палата представителей 149 голосами против 52 одобрила включение Испании в «план Маршалла», но сенат, столкнувшись с единодушным протестом правительств большинства стран Западной Европы, не поддержал резолюцию палаты представителей. В результате была принята совместная резолюция обеих палат, рекомендовавшая передать вопрос о включении Испании в «Программу восстановления Европы» на усмотрение самих европейских держав[323].

О'Конски объяснил это решение «постыдной политикой умиротворения красных из Москвы и из нашего госдепартамента и министерства торговли»[324]. Однако рассерженный конгрессмен напрасно зачислял всех опасающихся подрыва морального престижа США в глазах общественного мнения своей страны и мира в «красные». Скорее он сам со своими единомышленниками проявил неосмотрительность, добившись обсуждения «Испанского вопроса» в конгрессе. Все, что касалось мер по стабилизации франкистского режима, госдепартамент предпочитал не предавать широкой гласности, а тем более обсуждению в конгрессе, не всегда управляемом. И не случайно, что все соглашения с Испанией вплоть до самой смерти Франко не выходили из рамок статуса «исполнительных», т. е. не подлежащих ратификации в конгрессе.

Не прошел незамеченным и визит М. Тэйлора 30 марта 1948 г., по поводу которого вашингтонский корреспондент газеты «Le Monde», заметив, что смятение в связи с исключением Испании из «плана Маршалла», улеглось, с уверенностью писал, что «в Вашингтоне полагают, что интерес к проблеме Испании не убавился и утверждают, что визит Майрона Тэйлора в Испанию тесно связан с этим интересом». Корреспондент отметил, что особое значение Испании придают в министерстве национальной обороны. Корреспондент «Le Monde» не ошибся.

В начале октября 1948 г. Мадрид посетил председатель комиссии сената по делам вооруженных сил республиканец Ч. Герни. Во время визита к главнокомандующему испанской армией генералу X. Вигону сенатор и сопровождавшие его офицеры пытались выяснить отношение испанского правительства к возможности использования Соединенными Штатами некоторых испанских морских баз, в частности Барселоны, Кадиса и Картахены, а также ряда военных аэродромов, в том числе и на Балеарских островах. Сенатор проявил неожиданную «широту» взглядов, заявив, что «нам не приличествует указывать другим странам, какого рода правительства они должны иметь»[325].

Герни был принят в Эль Пардо. Франко согласился, что пришло время для установления сотрудничества между Испанией и Соединенными Штатами, но вместе с тем настаивал на том, чтобы обязательными предварительными условиями этого сотрудничества должны стать принятие Испании в ООН, распространение на Испанию помощи по «плану Маршалла» и возвращение послов стран Запада в Мадрид[326].

4 апреля 1949 г. в Вашингтоне состоялось формальное подписание договора, учредившего НАТО. Испания не была включена, хотя специально было оговорено, что она, равно как и Западная Германия, могут быть приняты в НАТО «в определенное время». Однако обещание открыть в будущем двери в НАТО для Испании вызвало резко отрицательную реакцию западноевропейской печати. Внешнеполитические обозреватели ведущих газет Запада объясняли это тем, что Испания — такая, какой она продолжала быть, — одним своим участием в НАТО способна скомпрометировать организацию, в преамбуле устава которой записано, что государства, вошедшие в нее, поддерживают принцип «демократии, индивидуальной свободы и законных норм».

Тем временем госдепартамент вновь выступил с предложениями предоставить заем Мадриду в обмен на реформы политического и экономического характера и даже сулил немедленное принятие в ООН и НАТО в том случае, если будут сделаны решительные шаги в направлении восстановления гражданских свобод, или еще лучше, если Франко сам откажется от власти.