Непростительный 1941. «Чистое поражение» Красной Армии - Руслан Иринархов

В район Дунаевцы, Залесцы, Балин выполняли марш части 16-го механизированного корпуса, сосредоточение которых должно было завершиться к утру 4 июля 1941 года.

В 22.40 3 июля командование 18-й армии отдало в свои войска приказ на оборону отводимых им рубежей[237]. 55-му стрелковому корпусу ставилась задача не допустить форсирования Днестра частями противника на 200-километровом рубеже, выдвинув 169-ю стрелковую дивизию на участок Калачковцы, Калюс, для обеспечения промежутка между Каменец-Подольским и Могилев-Подольским укрепленными районами; 130-ю стрелковую дивизию — на участок Могилев-Подольский, Ямполь.

17-й стрелковый корпус получил задачу оборонять 120-километровый рубеж: 189-я стрелковая дивизия — Смотрич, Гуков, фронтом на север; 96-я горнострелковая — на правом крыле Каменец-Подольского укрепрайона по реке Збруч; 60-я горнострелковая и 164-я стрелковая — на участке от реки Днестр, Кишла, Неджимова, Левинцы, Липканы и по реке Прут до Лопатник.

Получив приказ штаба армии, в ночь на 4 июля части 17- го стрелкового корпуса начали отход на новые рубежи, открывая стык с войсками 12-й армии Юго-Западного фронта.

Особое внимание со стороны командования 18-й армии было уделено охране мостов и переправ: в районе Хотина эту задачу выполнял понтонный полк, в районе Вороновиц — танковый полк 240-й моторизованной дивизии, в районе Залещики — мотоциклетный полк 16-го мехкорпуса. Все мосты были подготовлены к подрыву, выделенные саперные команды ожидали только указания сверху.

Тяжелые бои на Южном фронте продолжались и 4 июля. Части 11-й полевой и 3-й румынской армий продолжали неуклонно продвигаться к Днестру на сорокско-ямпольском и белцинском направлениях, встречая упорное сопротивление соединений 9-й армии, растянутых на широком фронте. Находя неприкрытые и защищаемые небольшими силами участки, противник вклинивался в боевые порядки частей Южного фронта, заставляя их начинать отход на новые рубежи. Части XXX армейского корпуса захватили Фалешты, нацеливая свой удар по стыку 30-й горнострелковой и 95-й стрелковой дивизий, понесших в боях значительные потери[238].

Осложнилась обстановка и на левом крыле обороны 95-й стрелковой дивизии, где на участке Валя Маре, Макарешты во второй половине дня Прут форсировала 35-я румынская пехотная дивизия, начавшая продвигаться в направлении Ниспорены, Долна.

Не приносили заметного успеха и контрудары частей 2-го механизированного и 48-го стрелкового корпусов по правому флангу продвигавшегося к Днестру XI армейского корпуса. Части противника, выдвинув противотанковые орудия в переднюю линию, встречали наступавших сильным артиллерийско-минометным и пулеметным огнем. И хотя подразделениям 16-й танковой дивизии удалось овладеть селами Боржений-Ной и Стурзены, этот успех не был поддержан и закреплен соседними частями. Пехота залегла, а танкисты, понеся большие потери (сгорели в боевых машинах экипажи старшего лейтенанта М. Трубникова, лейтенантов Ю. Рубахина, Ф. Сергиенко и А. Магрецкого, старшего сержанта И. Байназарова и др.), были вынуждены отойти на рубеж Михайлены, Окиул-Алб, Ракария и перейти к оборонительным действиям, сдерживая рвущегося к Бельцам противника.

Не были еще готовы наши стрелковые соединения и части к проведению наступательных и оборонительных действий. Как отмечал один из участников Великой Отечественной войны: «Пехота — слабейшее место войск. Наступательный дух низок. Отстает в наступлении от танков, легко дезорганизуется при воздействии артиллерийского и минометного огня, авиационного нападения»[239].

К Ракарии откатились и подразделения 176-й стрелковой дивизии, принимавшие участие в контрударе, продолжая вести бои с противником, стремившимся обойти их фланги. К этому времени 74-я стрелковая дивизия закрепилась на рубеже Стурзешты, Марандены (11 км юго-западнее Бельцы); 30-я горнострелковая — Поповка, Липованка.

Некоторое затишье наступило в полосе обороны 35-го стрелкового корпуса, где противник, выйдя на рубеж Пырлица, Читирени, Валя Маре, приступил к подтягиванию резервов и перегруппировке своих частей, готовясь к проведению дальнейших наступательных действий. А то, что оно неизбежно, свидетельствовали полученные штабом Южного фронта разведывательные данные.

Так, на стыке 48-го и 35-го стрелковых корпусов на участке Фалешты, Скумпия было обнаружено сосредоточение частей 50-й германской, 5-й и 14-й румынских пехотных дивизий, которые вскоре и ударят по стыку наших корпусов, разорвав единый фронт обороны 9-й армии.

18-я армия в течение ночи 4 июля продолжала перегруппировку своих дивизий на заданные им рубежи обороны по рекам Збруч и Днестр. Взорвав за собой мосты через Прут, дивизии 17-го стрелкового корпуса начали отход на северо-восток: 96-я горнострелковая дивизия, оставив под утро 5 июля Черновцы, начала переправу через Днестр в районе Мельницы-Подольской (30 км северо-западнее Хотина); 60-я — в районе Хотина. Для ускорения переправы саперами были дополнительно наведены понтонные мосты, по которым круглосуточно переправлялись воинские подразделения, транспорт, боевая техника.

Обнаружив отход советских войск с занимаемых рубежей, части румынского горнострелкового корпуса немедленно перешли в наступление в направлении Хотина и Мельницы-Подольской, стремясь воспрепятствовать переправе войск 18-й армии через Днестр. Усилила активность и вражеская авиация, нанося бомбовые и штурмовые удары по переправам. Но дивизии 17-го корпуса под прикрытием выделенных арьергардов сумели переправиться и занять оборону на рубежах: 96-я горнострелковая — по реке Збруч, западнее Каменец-Подольского; 60-я горнострелковая — южнее города. И это было выполнено своевременно.

Войска 17-й полевой армии, усиленные двумя словацкими дивизиями, непрерывно преследовали отходившие на восток соединения 12-й армии, стремясь обойти их с флангов и воспрепятствовать отходу на линию укрепленных районов. Венгерский подвижный корпус 4 июля занял Коломыю, установив связь с правофланговыми частями 17-й полевой армии, в подчинение которой он и был передан. Это усиление создавало угрозу и правому флангу Южного фронта.

Политическое и военное руководство Германии было вполне удовлетворено результатами боевых действий своих войск. 4 июля 1941 года А. Гитлер заявил: «Я все время стараюсь поставить себя в положение противника. Практически он войну уже проиграл. Хорошо, что мы разгромили танковые и военно-воздушные силы русских в самом начале. Русские не смогут их больше восстановить»[240].

Да, трудно приходилось в этот период войны советским воинам, стремившимся удержать продвижение противника на восток. По ряду причин им не удалось это сделать. Характеризуя обстановку сложившуюся в этот период на Юго-Западном фронте, участник войны А. В. Владимирский вспоминал: «В целом оперативное положение Юго-Западного фронта к 5 июля 1941 года было неустойчивым. Его войска, понесшие в ходе двухнедельных непрерывных боев тяжелые потери, были ослаблены, измотаны и, отходя к старым укрепленным районам, с трудом отражали удары противника, продолжавшего удерживать в своих руках инициативу в действиях… Нависла реальная угроза оперативного прорыва подвижных войск противника как на восток в житомирско-киевском направлении, так и на юг в винницком направлении — в тыл основным силам ЮЗФ. А для прикрытия этих направлений… оперативных резервов в составе ЮЗФ не было»[241].

Тяжелая обстановка складывалась и в отходящих соединениях и частях Красной армии. Вот как описывал эту полную драматизма картину отступления войск будущий Маршал Советского Союза И. Х. Баграмян: «Побывавшие в войсках офицеры докладывали, что по дорогам под непрекращающейся бомбардировкой упорно продвигаются на восток колонны наших солдат и обозы. А по обочинам вместе с ними течет поток беженцев. Их многие тысячи. Покинув родной кров, бросив все имущество, люди готовы на любые муки, лишь бы спастись от фашистского рабства… Драматические события разыгрываются на переправах, где скапливаются огромные массы людей, машин, повозок. Каждая фашистская бомба находит цель… Иногда к переправам прорываются фашистские танки, и тогда начинается борьба не на жизнь, а на смерть…»[242]

Такая же обстановка сложилась и в полосе отхода войск Южного фронта. Тыл в прифронтовой полосе оказался дезорганизованным[243]. Мобилизация, формирование и переброска к фронту новых частей были нарушены с первых дней войны. Железные дороги работали с огромной перегрузкой, станции из-за недостатка паровозов были забиты тысячами вагонов с различными грузами.

Имевшиеся в округе склады с боеприпасами, горючим, продовольствием в основном были расположены в приграничных районах и хорошо известны противнику, поэтому его авиация с началом боевых действий смогла многие из них вывести из строя, разрушив и подъездные пути. Недостаток автотранспорта, бензозаправщиков, цистерн, прошедшие в Молдавии грозовые дожди развезли дороги, что привело к перебоям в обеспечении войск боеприпасами и ГСМ, вывозу раненых. Положение усугублялось и тем обстоятельством, что все дороги, ведущие на восток, были забиты огромными толпами уходившего от линии фронта населения, затрудняя передвижение войск.