Брачный приз - Вирджиния Хенли

Нэн, понятия не имевшая, чем весь день занималась Розамонд, поклонилась принцессе.

— Фрейлины леди Элеоноры еще не приехали, но ты, разумеется, будешь счастлива услужить ей чем можешь, — сказала Розамонд, прежде чем отвести принцессу в гардеробную.

Та восхищенно ахнула, увидев роскошные наряды.

— Возьмите что пожелаете. Я высокая, и платья будут вам длинноваты. Но этот переливчатый бархат идеально пойдет к вашим волосам.

— Нет, оно со шлейфом. Я перекинусь.

— Хотите сказать — опрокинетесь? — засмеялась Розамонд.

Элеонора коснулась красного бархата.

— Великолепно!

— Да, и будет еще великолепнее, когда его наденете вы. Выберите еще, — настаивала Розамонд.

— А вот это лиловое, расшитое жемчугом, можно?

— Конечно! Кстати, как насчет сегодняшней ночи? Вам понадобятся ночная сорочка и теплый халат.

Элеонора покраснела.

— Что… что, если я переночую с тобой, Розамонд?

— О, дорогая, лорд Эдуард захочет, чтобы вы были с ним. Неужели вы не желаете того же?

— Ах да… Я ждала шесть лет… но сейчас боюсь.

«Иисусе сладчайший, неудивительно, ведь лорд Эдуард — настоящий великан», — подумала Розамонд.

— Понимаю, — кивнула она, протягивая принцессе халат из белой овечьей шерсти и шелковую ночную сорочку, — я тоже совсем недавно замужем. Вот, берите это, а я понесу платья.

— Розамонд, я не могу раздеться… перед Эдуардом.

— Тогда… тогда почему бы вам не надеть все это прямо сейчас, а я помогу вам? Халат очень скромный и прикроет вас от шеи до пят. Я тоже надену свой.

Элеонора застенчиво кивнула.

— Я так люблю Эдуарда, Розамонд, что сердце рвется в погоню.

— Из груди, — поправила Розамонд. — Это Эдуард пустился за вами в погоню. Только не говорите, что любите его, пока он первым не откроет свои чувства.

— О, стоит Эдуарду приблизиться, как я теряю дар речи!

Они поднялись в покои принца, отнесли платья в смежные комнаты, отведенные для принцессы, и развесили в гардеробной. Розамонд позвала Чирк, и та мгновенно примчалась, преследуемая песиком Элеоноры Бебе. Роджер знаком показал жене, что пора оставить молодых вдвоем. Пожелав им доброй ночи, супруги ушли.

Эдуард захлопнул тяжелую дубовую дверь, задвинул засов и повернулся к Элеоноре. У него захватило дух. Перевидав множество женщин, он мог с уверенностью сказать, что никогда не встречал такой прелести. Шелковистые локоны Элеоноры доходили до бедер, огромные миндалевидные глаза и смуглая кожа придавали ей особое, экзотическое очарование. Но больше всего привлекали в ней невинность и необычайная свежесть.

У Эдуарда сердце перевернулось. Он порывисто протянул руки:

— Элеонора… Нора… иди ко мне.

Какое-то кратчайшее мгновение она колебалась, и Эдуард понял, что она боится. Но Элеонора все же шагнула к нему и доверчиво вложила в его ладони свои. Неистовое желание защитить, уберечь ее охватило принца. Ни одна женщина до этого момента не пробуждала в нем столь нежных чувств.

— Моя радость, не бойся! Я никогда, никогда не причиню тебе боли! И всегда буду любить и лелеять, — истово поклялся он, целуя ее руки.

Элеонора вскинула голову, дивясь, какой крошечной кажется рядом с этим златовласым великаном. Его мужественность, сила и мощь резко контрастировали с ее нежной женственностью. Эдуард тоже заметил это и ощутил новый порыв посвятить ей всю свою жизнь.

Изящные ручки принцессы дрожали, и Эдуард, испугавшись, что ей холодно, прошептал:

— Пойдем, я тебя согрею, любимая.

Они подошли к огню и уселись на скамью. Эдуард властно обнял ее за талию и начал говорить в надежде развеять ее страхи. Он неожиданно осознал, что его рост и положение могут пугать юную девушку, никогда не остававшуюся наедине с мужчиной. Поэтому он, поцеловав Элеонору в лоб, стал говорить о том, как она прекрасна. Она смотрела на него с обожанием, и Эдуард понял, что боги были милостивы к нему, одарив столь драгоценным сокровищем. Короли редко женятся по любви, но он был очарован ею с первого взгляда… вернее, со второго — во время венчания он едва рассмотрел десятилетнюю девочку.

Элеонора расслабилась; голова опустилась на его плечо, веки смежились: очевидно, усталость взяла верх.

Сердце Эдуарда переполнилось нежностью. Теперь Элеонора под его попечительством, и он сделает все для ее счастья.

Принц осторожно поднял жену, прижал к груди, отнес в постель и укрыл одеялом.

А тем временем Розамонд призналась мужу, снимавшему дублет:

— Если бы ты знал, что я пережила! Век бы мне не видеть королеву! Узнав, кто я, она пришла в бешенство. Особенно же разъярилась, когда ей стало ясно, что я воспитанница четы де Монфор. Почему она так ненавидит леди Элеонору?

Род тяжело вздохнул.

— Когда молодой король Генрих женился на Элеоноре Прованской, у ее семьи не было ни единого су. Увидев принцессу Элеонору, увешанную драгоценностями, одетую по последней моде, королева едва не сгорела от зависти. Принцесса была избалована и привыкла считать себя первой дамой в королевстве. Неудивительно, что обе дамы невзлюбили друг друга.

— Нет, это не просто неприязнь, — покачала головой Розамонд. — Она ненавидит леди де Монфор. Узнав о побеге Элеоноры, королева обвинила в ее похищении графа и графиню. Я попыталась разубедить ее, объяснив, что Эдуард увез жену в Виндзор, а я им помогла.

Роджер затаил дыхание. Упомянула ли королева о ссоре Эдуарда с графом Симоном?

— И королева дала мне пощечину.

— Эта сука посмела ударить тебя? — разгневался Род. — Тебе следовало сказать, что теперь твое имя — де Лейберн.

— Я так и поступила. Но она назвала тебя развратником и закричала, что твоя плохая репутация общеизвестна. Королева считает, ты плохо влияешь на Эдуарда, а теперь еще взял в жены потаскуху.

— Не могу передать, как мне жаль, что она набросилась на тебя, Розамонд.

— Не это меня волнует, а ее злобные угрозы, — призналась Розамонд, крепко сжимая руку Рода, — Королева пообещала, что вот-вот начнется война и они уничтожат всех де Монфоров и нас заодно.

Роджер крепко обнял ее, и Розамонд умоляюще взглянула на него:

— Война и вправду будет?

Он прижал ее к себе, и глаза его затуманились.

— К несчастью, вероятно, до этого дойдет, Розамонд.

— Но мы победим, верно? Как мы можем проиграть, если на стороне графа Симона лорд Эдуард и мой кузен Ричард Глостер?

Сейчас самый подходящий момент признаться ей… Нет, лучше не сегодня. Ему так хочется ее ласк!

«Никаких разговоров о войне», — эгоистично решил он.

— Пойдем в постель, Розамонд, и потолкуем о вещах более приятных.

Глава 18

— Для этой кампании нужно набрать новых солдат, — заявил Эдуард Роджеру.