Утросклон - Сэмюэль Гей

В каюту постучали. Представитель фирмы, довольный и радостный, поблескивая очками, уведомил, что завтра работы на шхуне будут полностью закончены, и вежливо напомнил, что, согласно договору, сразу же надо рассчитаться за работу. Монк небрежно кивнул и как бы обиделся, что ему напоминают о таких мелочах.

- Завтра получите все сполна, - весомо объявил он...

Встречаться с Гарбусом Моик считал пустым делом - это не тот человек, который будет раскрывать свою душу. Да и вряд ли станет он откровенничать с бывшим репортером газеты "Бодрость духа". Зато Монк вспомнил, что Фалифан состоит в дружеских отношениях с сумасбродным священником, значит, должен о нем что-то знать. Вот это, пожалуй, выход! Единственное, что смущало Монка как вести себя с Фалифапом: сказать все начистоту или же осторожно завести разговор о священнике и выведать все необходимое? С одной стороны, было противно обманывать друга, но в то же время Монк боялся прогневить Фалифана своим гнусным делом. В таком случае он не добьется ничего, и две тысячи филонов уйдут у него прямо из рук.

Фалифан был дома, но что такое - всюду разбросаны вещи, какие-то бумаги, книги. Посреди комнаты вывернул наизнанку свое тряпичное нутро дорожный баул.

- Ты переезжаешь на новую квартиру?

- В некотором роде да, - хмыкнул, отводя глаза, Фалифан.

Монк не стал больше ничего выяснять - слишком мало времени было у него, и он перешел к главному.

- Видел сегодня Гарбуса... - промямлил Монк и умолк, тревожно поглядывая на приятеля и боясь разоблачения.

- Ты видел Гарбуса? - присвистнул Фалифан.Это невероятно. Ну и что?

- Да ничего особенного, - смутился Монк, - странный он какой-то.

- Он всегда странный, - сказал Фалифан и, отбросив тетради, поднялся с пола. - Ты вот тоже сегодня какой-то не такой, а? Наверное, неспроста видел протоиерея, да? И что он тебе сказал? - заглянул в глаза другу Фалифан.

- Да я издали...

- Мне начинает казаться, Монк, что ты вновь вступил в общество спасения человечества или как там?..

- На что ты намекаешь? - испуганно попятился Монк.

- На человека, который однажды очень профессионально положил тебя на мостовую возле отеля, помнишь? Я видел его на днях, тоже, к счастью, издали. Мне показалось очень странным, что он опять в городе. И я подумал, а не захочет ли он проведать- своего юного друга и попросить у него прощения?

Монк принужденно рассмеялся. Он понял, что запираться дальше не имеет смысла, что все его ухищрения разбились о бдительность и проницательность осторожного Фалифана. Лгать дальше было смешно и глупо, и Монк ргжазал все.

- Понимаешь, будто караулит меня, всегда выбирает такой момент, такой момент... - Он пожал плечами. - Вот поэтому я и пришел к тебе. Теперь ты знаешь, что значат для меня эти деньги. - Монк покраснел от своих путаных слов и жалко улыбнулся.

Фалифан долго изучал взглядом приятеля, потом покачал головой:

- А ты изменился. Обломала тебя жизнь, дружок. Раньше попроще был. Если у тебя такая нужда в деньгах, почему обязательно нужно продаваться тайной полиции? Почему бы тебе не рассказать все честно Гарбусу и не попросить денег у него?

- Ты хочешь, чтобы я стал вымогателем?

- В любом случае это лучше, нежели быть наушником, - скривился Фалифан.

- Ну что ты говоришь, - простонал Монк. - Ты же знаешь Ройстон. Он связал меня по рукам и ногам. И я решил... буду жить, как ты, образую остров по имени Монк в людском море, и попробуй ступи на него, угадай, что там. Вот так. И для этого теперь нужно всего полторы тысячи Филонов.

- Все понятно, - кивнул Фалифан, - через час они будут у тебя, хочешь? ..

Монк опешил.

- Каким образом?

- Я пойду к Гарбусу.

- А как же Аллис, что я ему скажу? - испугался Монк.

- Извини,- тебе что важней: деньги или услуга для Аллиса?

- Конечно, деньги, - вспыхнул Монк. - А как же ты, вы?..

- Будь спокоен. Через несколько часов нас с Гарбусом не будет в городе. Мы уже все решили.

- Что вы решили, куда, вы? - переполошился Монк.

- Извини, я и так тебе очень много сказал лишнего. Думаю, за полторы тысячи ты сумеешь удержать язык за зубами? Или Аллис заплатит тебе больше? с издевкой усмехнулся Фалифан.

- Да как ты смеешь, - сжал кулаки Монк, - неужели я могу предать друга?..

Фалифан подошел вплотную к Мокку и заглянул ему в jviasa.

- Мы разошлись очень далеко, Монк. Раньше мы были слабей и оттого тянулись друг к другу за поддержкой. Теперь мы окрепли, но каждый стоит на своем. Ты хочешь плыть неприступным кораблем или островом по жизни, а я уже прошел через это, у меня теперь совсем другие цели. Ну что общего осталось между нами? Да ничего! Тогда зачем натяжки? Разойдемся по-доброму.

От этих слов Монк вздрогнул и вдруг, как никогда, почувствовал одиночество. И холод кругом...

XIX

В Ройстоне настал бархатный сезон. Осень тихая и прозрачная, без шороха дождей, море ласково-голубое и теплое, воздух чистый, с невесомыми струнками летящих паутинок - все это заманило на побережье массу курортников.

Те, кто бывал в Ройстоне раньше, находили здесь чудесные перемены, которые радовали своей новизной и неповторимостью. Затраты муниципалитета на поддержание конкурса "Я удивляю мир" окупились сполна.

За короткий срок в Ройстоне появился фонтан, установленный в городском саду. Он ослеплял всех каскадом светящихся разноцветных струй и музыкой, которая рождалась неведомо где и сладко бередила душу. Неподалеку от пляжа, где начинались скалы, выстроили лабиринт. За умеренную плату каждый мог испытать свою удачу, и в том случае, если повезет, победителя ждало вознаграждение. Неудачников же служитель, наряженный монахом, выводил из каменных извилин по первому зову под смех и восторг праздной толпы.

На пирсе днем и ночью толпился народ возле трапа плавучего ресторана "Тритон". Пьяное веселье раскачивало бывший корабль, и он слегка-скрипел шпангоутами. В прокуренном трюме, где стояли столики, плотным туманом висел табачный дым, и гул пьющих и насыщающихся людей доносился оттуда, как рокот мощного мотора, будто вернулись далекие времена, когда моторная шхуна "Глобус" приходила в родной порт или, наоборот, готовилась выйти к туманным и неверным берегам морской удачи. Теперь бывшее вольное судно успешно неслось по хрустящим ассигнациями коммерческим волнам.

Монк наконец-то получил то, что хотел - независимость и свободу действий. Теперь его ничто не сдерживало и не заставляло кривить душой, унижаться ради денег. Они сами плыли к нему золотой рекой. За короткий срок их оказалось так много, что он даже растерялся, но ненадолго. Сначала Монк позаботился об упрочении своего успеха. В ресторане он завел лучший в городе оркестр и не ошибся. Все эти скрипки и саксофоны заметно подняли престиж его заведения.