Пережитки большой войны - Джон Мюллер

не мусульман. Об их готовности сражаться свидетельствует то, что многие бандиты, арестованные в ходе операции, быстро «отказывались от своих командиров и просили пощады»[374].

Уже в январе 1993 года, то есть всего год спустя после того, как сербы фактически разделили Хорватию на части, новая хорватская армия атаковала несколько значимых объектов на территории, подконтрольной сербским силам, не встретив серьезного сопротивления[375]. В мае 1995 года она добилась еще одного успеха в центральной части Хорватии, известной под названием Западного сектора, установив над ним контроль за 32 часа. Далее за три-четыре августовских дня, следуя планам, к разработке которых приложили руку отставные американские генералы, хорватская армия вытеснила продолжавших оказывать сопротивление сербов с большинства остальной территории страны. В основном хорватские сербы последовали примеру своих былых «защитников» и попросту бежали. По словам Маркуса Таннера, «с началом обстрелов сербские войска бежали с передовой, спровоцировав паническое бегство в Боснию тысяч мирных жителей, которые покидали свои дома, не сняв с веревок постиранное белье и оставив на столах недоеденный обед». Аналогичные результаты вскоре были достигнуты и в Боснии организованными силами хорватов и мусульман[376]. Даже имея численное превосходство, державшие оборону сербы могли медлить с наступлением и предпочитали вести партизанскую войну, хотя у них была возможность для организованных боевых действий. Вместо этого сербские подразделения оставляли позиции, многие их участники попросту смешивались с гражданским населением и затем возвращались к обычным преступлениям, продолжая охоту на безоружных граждан[377].

Время от времени ведущие державы, в особенности члены НАТО, много говорили о необходимости бомбардировок сербских позиций. Было предпринято несколько попыток применить эту тактику, но в каждом случае они заканчивались конфузом, поскольку сербы хладнокровно брали под стражу европейских миротворцев и, по сути, удерживали их в расчете на выкуп. Однако к моменту наступления хорватов и мусульман в регионе уже не осталось миротворцев, и похищать было некого: сербы жестко ликвидировали «зоны безопасности», отправляя находившихся там иностранных наблюдателей по домам, а из других уязвимых территорий миротворцы были тихо выведены[378]. Впоследствии, когда для этого появился предлог, начались массированные бомбардировки сербских позиций, которые продлились несколько недель[379].

Бомбардировки, вероятно, помогли привести сербов в чувство, однако они, по всей видимости, не были необходимыми для достижения договоренностей, положивших конец войне. Сербские военные позиции и так развалились под натиском хорватов еще до начала бомбардировок – значимость этого эпизода, как отмечает участвовавший в переговорах американский дипломат Ричард Холбрук, в то время не была оценена политическими стратегами. Кроме того, боснийские сербы уже доверили представлять свои интересы на переговорах президенту Сербии Слободану Милошевичу, фактически делегировав ему полный контроль над своей судьбой. Но с учетом того, что на протяжении двух предшествующих лет Милошевич постоянно вынуждал боснийских сербов к принятию различных планов мирного урегулирования, предлагаемых Западом, это решение было близко к признанию поражения. Важно и то обстоятельство, что в итоговом варианте мирного соглашения предполагались существенные уступки правительства Боснии в пользу сербов[380].

Косово (1999)

На протяжении ряда лет НАТО – организация, объединявшая развитые страны, – была обеспокоена, по-видимому, систематическими преследованиями албанцев в югославской провинции Косово (в Югославии в целом они были меньшинством, но в самом регионе составляли подавляющее большинство). Как уже отмечалось в главе 6, когда небольшая группа албанских террористов прибегла к насилию в знак протеста против доминирующего положения сербов, югославские власти в 1998 году усугубили ситуацию, ответив на эти действия масштабным и зачастую неизбирательным насилием, из-за чего ряды террористов и их сторонников резко пополнились.

В 1998 году угрозы НАТО начать бомбардировки будто бы возымели эффект: югославский президент Слободан Милошевич хотя бы на время остановил использование войск. Но в следующем году, несмотря на сохранявшиеся угрозы бомбардировок, Милошевич решил развернуть очередную кампанию по ликвидации террористов, рассчитывая на быстрый успех. Появление массы беженцев привело к гуманитарной катастрофе, и НАТО перешла от слов к делу. Однако бомбардировки, начавшиеся в марте 1999 года, ожесточили сербов и привели к эскалации насилия.

Операция в Косово отличалась от ситуации Сомали в начале 1990-х годов, где государственная власть фактически прекратила существовать. А в отличие от ситуации в Боснии в 1995 году, в Косово не было гражданской войны, приобретавшей характер межгосударственного конфликта. НАТО последовательно признавала Косово частью Югославии, имеющей признанное правительство, а следовательно, альянс открыто осуществлял военное вмешательство во внутренний конфликт в границах суверенного государства с устойчивыми органами власти.

Как и США на Гаити, НАТО, в сущности, оказалась заложницей ситуации в Косово по собственной вине. С натовским блефом по поводу бомбардировок вышла неудобная ситуация: он не сработал, и лидеры альянса убедились, что теперь на карте принципиально стоит его репутация и состоятельность вплоть до самого существования организации, которая в тот момент отмечала полувековой юбилей – в случае, если бы НАТО не справилась с этим вызовом, все могло бы кончиться ее развалом. Однако в действиях НАТО присутствовала и убедительная, пусть и территориально ограниченная, гуманитарная составляющая. С момента окончания Второй мировой войны и до начала конфликтов на территории бывшей Югославии в 1990-х годах на той части Европы, которая не относилась к коммунистическому лагерю, не было случаев насильственного преследования национальных меньшинств[381], и многие испытывали сильное желание, чтобы так продолжалось и впредь. В ходе войн в Хорватии и Боснии европейцы в целом не справились с этой задачей, но были решительно настроены преуспеть в Косово. Как выразился премьер-министр Великобритании Тони Блэр, «либо мы бездействуем и позволяем этому человеку [Милошевичу], по сути, проводить в Европе политику расового геноцида, либо говорим ему, что не потерпим подобного»[382].

В связи с этим НАТО озаботилась сведением к минимуму, вплоть до полного исключения, потерь вне зависимости от того, что могло бы в процессе случиться с албанцами, которых альянс намеревался защищать. Дабы исключить возможность захвата заложников, международные наблюдатели, размещенные в Косово в рамках предшествующих договоренностей, были эвакуированы из региона в ходе подготовки к бомбардировкам. Кроме того, для того чтобы бомбардировщики были потенциально недосягаемы для сил ПВО, удары наносились с больших высот, что существенно снижало их точность и эффективность. Проведения наземных операций не ожидалось и не планировалось. Надежды НАТО на то, что бомбардировки приведут к успеху, по-видимому, основывались на том, что в 1998 году Милошевич вынужден был отступить, и на переоценке эффективности бомбардировок позиций боснийских сербов в 1995 году, хотя тогда на это потребовалось гораздо больше, чем два дня, – именно в такой срок, по расчетам НАТО, должна было уложиться новая операция.