Влюбиться в дьявола - Элизабет Хойт

Она спокойно выдержала его прямой взгляд и сказала:

— Хорошо. Значит, как только ты вернешь себе титул и состояние, ты перестанешь злиться и начнешь радоваться жизни?

— А разве может быть иначе? Я тебя не понимаю.

— Мне кажется, титул и состояние не могут дать полноты счастья. Ты бессознательно ищешь чего-то большего.

Рено вскинул голову, будто его наотмашь ударили по лицу. Она невольно коснулась его глубокой душевной раны, которая никак не заживала. Ему было больно и обидно, но Беатриса права, и это хуже всего.

— Ты плохо меня знаешь. Я ничего не ищу, — отрезал Рено. — Оставь свои домыслы при себе. Мне лучше знать, что мне нужно.

И он быстро вышел из гостиной.

Прошла неделя. Наступил день свадьбы. Беатриса, волнуясь, то и дело расправляла складки на подвенечном платье, которое шили в страшной спешке. Несмотря на уверения Лотти в том, что ей очень идет новое платье из переливчатого сине-зеленого шелка, Беатриса не могла сдержать волнения, от которого у нее замирало сердце и, дрожали руки.

Скорее всего, это просто сказывалось предсвадебное напряжение. Она попыталась сосредоточиться на том, что говорил и делал епископ, но его слова воспринимались как ровный убедительный рокот. Беатриса так ослабела, что боялась упасть в обморок.

Даже во время обряда венчания, когда она стояла перед алтарем, ее мучили сомнения в том, правильно ли она поступила. Не совершила ли ошибку. Нет, она все сделала правильно. Рено обещал позаботиться о дяде Реджи, предоставив ему право и дальше жить в Бланшар-Хаусе. Ради любимого дяди и его обеспеченного будущего стоило выйти замуж, пусть даже не по любви. «Не по любви» — как это было горько сознавать!

Она нахмурилась и сосредоточила свое внимание на свадебном букете. Жаль, что вместо любящего мужа ее ждал мужчина, все действия которого подчинялись холодному рассудку. Полюбит ли он ее? Она не была уверена. Вряд ли ей когда-нибудь удастся пробудить в его ожесточенном сердце такое теплое и нежное чувство, как любовь. Последнюю неделю он казался ей совершенно чужим человеком. Суровый, замкнутый, целиком, сосредоточенный на том, чтобы вернуть себе титул, состояние и привилегии, Рено почти не обращал на нее как на невесту никакого внимания. Если он никогда не полюбит ее, сможет ли она вынести все неурядицы и тяготы семейной жизни?

Но тут нить ее размышлений была прервана: Рено повернулся к ней лицом, надел на ее палец обручальное золотое кольцо и поцеловал в щеку. Она растерялась. Обряд венчания подходил к концу, теперь уже ничего нельзя было изменить, оставалось лишь надеяться на лучшее. Беатриса глубоко вздохнула и, просунув ладонь под его локоть, сжала ему руку сильнее, чем обычно.

Он с удивлением на лице склонился над ней:

— С тобой все в порядке?

— Да, — ответила она с холодной улыбкой на лице.

Рено повел Беатрису через толпу приглашенных гостей, зевак и прихожан, время от времени недоверчиво посматривая на нее.

— Сейчас поедем домой. Если ты устала, то можешь лечь отдохнуть.

— Но ведь нас ждет свадебный стол.

— А также свадебная ночь, — шепнул он ей на ухо. — И мне не хочется, чтобы ты устала или, еще хуже, разболелась.

Беатриса нагнулась, чтобы скрыть счастливую улыбку. Дело в том, что после обручения он только вежливо поцеловал ее, и она удивлялась, куда подевалась его пылкость. Неужели он остыл к ней? Оказывается, нет.

После того как они, утомленные брачной церемонией, уселись в экипаж, Рено, улыбаясь, поинтересовался:

— Каково быть замужем?

— Ну, — Беатриса на секунду задумалась, — прежде всего, мне надо привыкнуть к новому титулу — леди Хоуп.

Он с довольным видом хмыкнул:

— Скоро ты будешь носить еще один титул — леди Бланшар.

И остаток пути они уже ехали молча. Перед Бланшар-Хаусом вытянулся длинный ряд карет. Приглашенные гости вереницей поднимались на крыльцо дома и исчезали в открытых дверях. Беатриса вышла из экипажа и на мгновение замерла перед парадным входом в особняк. Да, владельцем дома по-прежнему считался дядя Реджи, но Беатриса понимала, что уже недалеко то время, когда Рено и она станут его полноправными хозяевами. Она менялась ролями с дядей, и это ей было как-то не по душе.

В гостиной все было приготовлено к свадебному застолью. Длинный ряд столов был застлан розовым сукном. Наверное, дядя Реджи был в ужасе от такой расточительности. Сам он сидел во главе стола, подавленный и печальный. Увидев племянницу, он отвел взгляд в сторону. Рено усадил ее рядом с дядей и отошел, чтобы поприветствовать гостей.

Беатриса молчала, не зная, как утешить дядю.

— Итак, все закончено, — грустно произнес дядя Реджи.

— Да. — Беатриса с ласковой улыбкой взглянула на него.

— Ничего изменить уже нельзя.

— Нет, нельзя.

Тяжело вздохнув, дядя обронил:

— Дорогая, я всегда желал тебе счастья и всего самого лучшего.

— Я это знаю, — ласково ответила Беатриса.

— По всей видимости, проходимец к тебе хорошо относится. Я заметил, что иногда он смотрит на тебя как на драгоценность, которую боится потерять. Надеюсь, он будет оберегать тебя, и относиться к тебе не хуже меня. Желаю тебе счастья.

— Благодарю тебя, дядя. — Слезы заблестели на ее глазах, и голос дрогнул.

— Но если он будет относиться к тебе плохо, — и в дядином голосе зазвучали угрожающие нотки, — то знай, ты мне не чужая и всегда можешь на меня опереться. Мы в любой момент можем уехать из этого проклятого дома и поселиться в другом месте.

— О, милый дядюшка Реджи! — Беатриса была растрогана до глубины души. Милый, славный, добрый дядя, не одобрявший ее замужества, по-прежнему не хотел мириться с создавшейся ситуацией.

Она вытерла платком мокрые от слез глаза, и в этот момент рядом с ней сел Рено.

— Он тебя обидел? — настороженно спросил он.

— Тише, — она украдкой взглянула на дядю, который как раз в этот момент здоровался с тетей Кристель, — с чего ты взял? Он такой славный.

— Старый упрямец, — проворчал Рено.

— Ну и что?! Он мой дядя, и я его люблю, — твердо и смело сказала Беатриса.

Каким бы долгим ни было свадебное застолье, но и ему пришел конец. Беатрису, разморенную от еды и напитков, клонило ко сну. Но теперь она стала хозяйкой дома и считала своим долгом лично проводить гостей. Одними из последних была чета Вейлов. Пока мужчины о чем-то в сторонке тихо беседовали, Беатриса и леди Вейл тоже разговорились.

— Он так доволен, что вы поженились, — призналась шепотом леди Вейл.

— Кто? Виконт Вейл? — спросила удивленная Беатриса.

— Да, а кто же еще. Он так переживал из-за лорда Хоупа. Его плен и то, что лорду Хоупу удалось выжить, убежать и вернуться на родину, стали для него настоящим потрясением и радостным событием, но все-таки больше потрясением. Его волновала, даже пугала перемена, происшедшая с лордом Хоупом.