Две интервенции. 1918–1922, 2022–2023 гг. - Александр Борисович Широкорад

Краткий итог деятельности янки на Севере. В августе 1918 г. на Север России из США были направлены 339‑й пехотный полк (3‑й батальон), 1‑й батальон 310‑го инженерного полка, 337‑й полевой госпиталь и 337‑я санитарная рота. В марте 1919 г. к ним присоединились группа солдат и офицеров 338‑го пехотного полка, 167‑я и 168‑я транспортные роты Северо-Русского транспортного корпуса, 700 американских железнодорожных инженеров. Все эти части и подразделения вошли в состав Американских Северо-Русских экспедиционных сил под командованием сначала полковника Д.Э. Стюарта, а с 7 апреля 1919 г. — бригадного генерала У.П. Ричардсона.

Общая численность экспедиционных сил на севере России на 1 января 1919 г. составляла 5300 человек. В период с 3 июня по 1 октября 1919 г. было эвакуировано 5760 военнослужащих армии США, в том числе 246 офицеров. Потери американских войск в живой силе составили: 144 человека убитыми, 305 ранеными в боях, 81 умерли от ран и болезней.

После бунта солдат Дайеровского батальона («сливки» британского легиона) генерал Айронсайд приостановил боевые операции на Северной Двине. А 22 июля 1919 г. он телеграфировал в Лондон, что если не будут присланы новые крупные подкрепления, то эвакуация должна начаться немедленно. Сообщения о восстаниях в войсках дали новые козыри в руки членам британского кабинета — сторонникам скорейшего завершения интервенции.

В итоге 23 июля британское правительство приняло окончательное решение о прекращении кампании на Севере, последовав за американским и французским правительствами, которые к тому времени уже почти полностью вывели из области свои войска. Чтобы не вступать в переговоры с большевиками, эвакуация должна была проходить как военная операция. Айронсайду предстояло провести еще одно небольшое наступление, чтобы дезорганизовать красный фронт и обеспечить беспрепятственный вывод оставшихся союзных частей из Северной области.

В июле 1919 г., чтобы предотвратить дальнейшую деморализацию армии, белое командование не распространялось о разгроме войск Колчака в Сибири. На карте Бюро пропаганды в центре Архангельска колчаковские войска располагались к западу от Глазова, приближаясь к Котласу, а на самом деле фронт находился намного восточнее, почти у Перми. Но, несмотря на угрозы отдавать виновных в распространении «ложных» сведений под трибунал и даже имевшие место единичные расстрелы, тревожные слухи продолжали нарастать. Именно в этот момент британское командование официально объявило о предстоящей эвакуации оставшихся союзных контингентов. 27 июля 1919 г. при встрече с генерал-губернатором Северной области Миллером и на следующий день на заседании белого правительства генерал Айронсайд сообщил о планируемом выводе союзных войск и поставил вопрос, сможет ли Северная армия самостоятельно продолжать борьбу.

Генерал Миллер скептически оценил военные последствия союзной эвакуации для обороны Северной области, особенно ввиду продолжавшегося отступления колчаковский войск. Предложенный Айронсайдом отход белой армии вместе с союзниками казался ему поспешной капитуляцией и крушением собственной карьеры. Однако из элементарного расчета следовало, что в случае дальнейшего сопротивления Северная армия, опиравшаяся только на ограниченные людские и материальные ресурсы Архангельской губернии, едва ли сможет самостоятельно противостоять красным более одного-двух месяцев. Его опасения подтвердили командующие фронтовыми районами и полками.

«На созванном Миллером совещании они сошлись во мнении, что Архангельск необходимо эвакуировать. Командиры считали, что армию можно спасти, лишь перевезя более крепкие части на белый Северо-Западный или Южный фронты или усилив ими Мурманский участок обороны. В последнем случае, даже при неудачном развитии событий, армии был бы обеспечен путь отступления в Финляндию или Норвегию.

Идею эвакуации на Мурман поддержал и начальник Мурманского края В.В. Ермолов, а также формальный глава северного кабинета Н.В. Чайковский вместе с другими членами Русского политического совещания в Париже. Тем не менее, прежде чем принять решение, Миллер решил дождаться мнения Колчака. 4 августа 1919 г. в своей телеграмме в Омск он запросил мнение верховного правителя об общем положении на белых фронтах. Миллер сообщал, что попытка удержать Архангельск будет иметь смысл, только если “есть твердая уверенность, что власть большевиков будет сломлена до наступления зимы”»[116].

Таким образом, Миллер, осознав безвыходность положения, пожелал все свалить на Колчака.

Ответная радиограмма пришла от Колчака в 20‑х числах августа. Верховный правитель категорически требовал продолжать оборону. Он сообщал о готовившемся наступлении на других белых фронтах и приказывал «удерживать архангельский район до последней крайности и напряжения», подготовив, как крайнюю меру, переправку войск на Мурман.

Этот приказ окончательно разрешил последние сомнения северного командования. 24 августа Миллер телеграфировал Чайковскому: «Не считая возможным без сопротивления отдать Северную область большевикам, что вызвало бы сильный подъем духа у большевиков и совершенное разложение наших солдат, способных в лучшем случае защищать свои очаги, делаю попытку удержаться, независимо от ухода англичан».

Военный прокурор и начальник военно-судного отделения управления главнокомандующего войсками Северной области генерала Е.К. Миллера генерал С.Ц. Добровольский писал:

«Справедливость требует снять с английского командования обвинение, что оно, создав Архангельский фронт, бросило его на произвол судьбы, обрекая своих товарищей по оружию на гибель. Английское командование предложило эвакуироваться… считая оставление в Архангельске после их ухода чистейшей авантюрой… Наше командование категорически отказалось от этого и тем приняло всю ответственность за дальнейшую судьбу оставшихся войск на себя… — в последующем самостоятельном существовании области после ухода англичан не было принято никаких разумных мер к обеспечению в нужный момент эвакуации войск и лояльных элементов населения»[117].

«Английское командование настаивало на совместной эвакуации, указывая на бесполезность отстаивания Северной области и даже невозможность этого и неизбежность ее падения».

Англичане оповестили местное население и белую армию о своем предложении эвакуировать 14–30 тысяч человек. Но Миллер приказал защищать область и запретил покидать ее пределы мужчинам мобилизационного возраста. Начальник штаба генерал Квецинский призвал защищать Северную область «до последней капли крови». Генерал Айронсайд по сему поводу заявил, что «русские генералы делают преступление»[118].

В этой ситуации земские деятели попытались уговорить Миллера создать некое «просоциалистичское правительство», которое-де могло заключить почетный мир с большевиками. Увы, у земцев не было штыков, а идея их являлась полным бредом.

«Наступление 6‑й Красной армии, начавшееся 3–4 февраля 1920 г., вызвало неожиданный отход белых частей и массовые переходы к противнику. После того как в ночь на 8 февраля восстали солдаты белого 3‑го полка на Железнодорожном фронте, их примеру последовали солдаты соседнего 6‑го полка. Это стало началом конца белого фронта, так как при отсутствии резервов командованию нечем было заполнить брешь в обороне. Как только слухи о восстаниях достигали других фронтовых районов, солдаты, не веря в возможность победы, пытались обезопасить свое будущее заблаговременным переходом на сторону врага или просто бросали винтовки и расходились по домам.

Миллеру и его окружению сразу стало ясно, что планировавшийся вывоз многотысячной армии и части населения на