Государство страха - Майкл Крайтон

Брюстер отошел от панели управления. Помещение погрузилось в полумрак, предметы в камере начали отсвечивать голубым. И тут Сара услышала нарастающий гул. И еще механический голос:

— Просьба освободить помещение. Испытание начинается через… тридцать секунд.

Брюстер и «Болден», не оборачиваясь, поспешили к выходу.

Сара расслышала последние слова «Болдена»:

— Ненавижу вонь горелой человеческой плоти.

И они вышли, захлопнув за собой дверь. Механический голос произнес:

— Испытание начнется через… пятнадцать секунд.

Сара взглянула на Кеннера.

— Господи, что же нам делать?..

Лже-Болден с Брюстером вышли на улицу и уселись в машину. «Болден» повернул ключ зажигания. Брюстер положил ему руку на плечо.

— Давай подождем еще минутку.

Они не сводили глаз с двери. Над ней начал мигать красный огонек, сперва медленно, затем все быстрей и быстрей.

— Испытание началось, — сказал Брюстер.

— Вот чертовы куклы… — пробормотал «Болден», — Как думаешь, сколько они продержатся?

— Ну, один, может, два разряда еще вынесут. Но третий их точно доконает. Наверняка сгорят дотла.

— Чертовы куклы… — снова пробормотал «Болден». Завел мотор, и машина направилась к поджидающему их самолету.

4. ВСПЫШКА

ЛОС-АНДЖЕЛЕС

Казалось, воздух в камере шипит, так он был насыщен электричеством. И еще запахло, как перед грозой. Сара увидела, как тонкие волоски у нее на руке встают дыбом. Одежда липла к телу под воздействием электрических зарядов.

— Какой-нибудь ремешок есть? — спросил Кеннер.

— Нет…

— Заколка для волос?

— Нет.

— Ну хоть что-нибудь металлическое?

— Черт! Ничего. Ничегошеньки!..

Кеннер всем телом ударился о стеклянную стену, но его просто отбросило назад. Тогда он начал пинать ее каблуком ботинка. Бесполезно. Снова всем весом своего тела навалился на дверь, но замок не поддавался.

— Десять секунд до начала испытания… — пробубнил механический голос.

— Что же нам делать? — истерически воскликнула Сара.

— Снимай одежду.

— Что?

— Живо! Давай снимай! — Кеннер и сам начал раздеваться, судорожно срывал с себя рубашку, пуговицы так и разлетались в разные стороны. — Давай же, Сара! Быстрей! Прежде всего — свитер!

На ней был пушистый ангорский свитер, подарок ее дружка, одна из первых вещей, которую он презентовал ей. Она одним движением стащила свитер, осталась в хлопковой майке.

— Юбку, — пробормотал Кеннер. Он уже стаскивал с себя ботинки.

— Ее-то зачем?..

— Там молния!

Она неловкими движениями стянула юбку и осталась в лифчике и трусиках. Ее трясло от холода и страха. Механический голос начал отсчет:

— Десять… девять… восемь…

Кеннер накидывал снятую одежду на самолетный мотор. Подхватил с пола ее юбку, тоже накинул. Сверху положил свитер из ангоры.

— Что это вы делаете?

— Ложись, — скомандовал он. — На пол, и прижмись к нему всем телом, распластайся. И не двигаться!

Сара послушно улеглась на холодный бетонный пол. Сердце колотилось как бешеное. Воздух трещал и искрился. От ужаса по всему телу пробежали мурашки.

— Три… два… один…

Кеннер бросился на пол рядом с ней, и тут же камеру осветила первая вспышка. Сару потрясла сила разряда, от него содрогнулось и подпрыгнуло все тело. Волосы на голове встали дыбом, она почувствовала, как их взметнуло вверх от шеи. За первым разрядом последовало еще несколько, гром стоял оглушительный, а синеватые вспышки были такие яркие, что свет пробивался сквозь веки, даже если крепко зажмуриться. Сара всем телом вжалась в пол, распласталась на нем. Лежала, едва дыша, и думала: Пришло время молиться.

Но вдруг помещение озарил какой-то другой свет, желтовато-оранжевый. Сильно запахло гарью.

Пожар!

На плечо ей упал горящий клочок свитера. Кожу гак и ожгло огнем.

— Мы горим…

— Не двигайся!

Разряды гремели все чаще и чаще, уголком глаза Сара видела, что одежда, сваленная поверх мотора, пылает, а вся камера наполняется густым дымом.

— Да у меня волосы горят, — подумала она. И еще почувствовала, как страшно жжет в самом основании шеи…

И тут вдруг откуда-то сверху на них обрушились потоки воды, и сверкание молний и грохот разрядов прекратились, слышалось лишь шипение струй. Ей сразу стало холодно; огонь погас; цементный пол стал мокрым и скользким.

— Теперь можно встать?

— Да, — ответил Кеннер. — Теперь можно.

Несколько минут Кеннер пытался выбить стекло, но безуспешно. Вот наконец он прекратил свои попытки и стоял, озираясь по сторонам, мокрые волосы липли к черепу.

— Что-то я не пойму… — пробормотал он. — Не может быть, чтобы в этой камере не были предусмотрены какие-то меры безопасности. Некий механизм, который позволил бы выбраться наружу.

— Вы ведь сами видели, они заперли дверь снаружи.

— Да. Заперли снаружи на висячий замок. Замок предназначен для того, чтобы никто не смог войти в камеру снаружи. Но должен же существовать какой-то способ выбраться из нее изнутри.

— Если он и есть, этот способ, я его не вижу, — заметила Сара. Ее сотрясала дрожь. Плечо жгло в том месте, где на него попал клочок горящей ткани. Нижнее белье промокло насквозь. Особой стеснительностью она никогда не отличалась, но сейчас ее мучил холод и раздражала воркотня Кеннера.

— Должен быть какой-то выход, — пробормотал он, озираясь по сторонам.

— Стекло выбить не получается…

— Нет, — ответил он, — не получается. — Но тут вдруг его, что называется, осенило, и он стал пристально разглядывать раму, в которую было вставлено стекло, а также шов в том месте, где оно прилегало к стене. Он провел по шву кончиками пальцев.

Она наблюдала за ним, ее по-прежнему трясло от холода. Вода продолжала течь, правда, уже не так сильно. Босые ступни были в воде на три дюйма. Сара никак не могла понять, как удается этому человеку сохранять такое спокойствие и самообладание…

— Черт побери… — пробормотал он. Пальцы уперлись в маленькую задвижку в верхней части рамы, что держала стекло. Затем он нащупал и вторую, повернул. А после этого легонько толкнул стекло, и «окно» как бы сложилось в центре и отворилось.

Кеннер вышел из камеры.

— Как видишь, все очень просто, — заметил он. И протянул Саре руку. — Тебе не мешало бы переодеться во что-нибудь сухое.

— Спасибо, — пробормотала Сара и взяла его за руку.

Туалетные и душевые в этом испытательном центре не отличались ничем особенным, но Кеннер и Сара обтерлись там бумажными полотенцами, затем нашли в одном из шкафчиков теплые комбинезоны и оделись. Сара сразу стала чувствовать себя значительно лучше. Разглядывая себя в зеркале, она заметила, что с левой стороны у нее выгорел изрядный клок волос. Кончики обгорелых волос стали темными, жесткими, были перекручены, как тонкая проволока.

— Могло быть и хуже, — заметила она. И подумала, что в ближайшее время придется носить другую прическу, «конский хвост».

Кеннер занялся ее плечом. Сказал, что это ожог первой степени и что на коже образовались волдыри. Положил на них лед, потом объяснил, что ожоги носят скорее не термальный характер, а вызваны нервной реакцией тела. И потому лед в первые десять минут должен притупить нервную реакцию, и лечить потом будет значительно проще.

Сама она этих повреждений не видела и поверила ему на слово. Раны жгло, словно огнем. Кеннер нашел аптечку. Достал аспирин.

— Аспирин? — удивилась Сара.

— Все лучше, чем ничего. — Он протянул ей две таблетки. — Большинство людей этого не знают, но наш аспирин является поистине чудодейственным средством. Обезболивает куда как лучше морфия, обладает противовоспалительным и жаропонижающим…

— Пожалуйста, прошу вас, только не сейчас. — Она не вынесла бы очередной его лекции.

Он умолк. Достал бинт и наложил повязку. Он и с этим справлялся вполне умело.

— Есть вещи, которые ни не умеете делать? — спросила Сара.

— О, разумеется.

— К примеру? Танцевать, да?

— Почему же. Я умею танцевать. Вот с иностранными языками у меня проблема.

— Какое облегчение! — шутливо воскликнула Сара. Первый год обучения она провела в Италии и довольно бегло говорила по-итальянски и по-французски. А теперь изучала китайский.

— Ну а ты? — спросил он. — Есть какие-то вещи, которые удаются тебе из рук вон плохо?

— Взаимоотношения с людьми, вот моя проблема, — ответила Сара. Взглянула в зеркало и подергала почерневшую прядь волос.

БЕВЕРЛИ-ХИЛЛЗ

Поднимаясь по лестнице к себе домой, Эванс еще издали услышал, как работает в квартире телевизор. Так громко он никогда его не включал. Из-за двери доносились веселые возгласы и смех. Очевидно, шла прямая трансляция какого-то развлекательного шоу.