Ученик Хранителя Cнов - Елизавета Лещенко

Волк уже не спал — стоял на страже возле открытой двери в пещеру.

Эрни развязал верёвку, и Нина опустилась на пол.

Все подошли к двери. Вид был завораживающий. Они находились выше некоторых облаков. Хрустальный, разреженный воздух тонко пах цветущими альпийскими лугами. Далеко внизу, ниже заснеженных склонов, как бы сквозь лёгкий туман, виднелась живописная деревушка, как будто игрушечная, она, действительно, была обнесена прочной стеной из крупных камней.

Бастиали потрепал своего волка по холке и что-то объяснил ему на языке жестов.

Волк заскользил вниз по снегу, выставив передние лапы вперёд, как лыжи. Его пушистый хвост заметал его извилистый след. Волк становился всё меньше и меньше, пока не стал маленькой белой точкой, скользящей уже по зелёному полотну молодой травы.

Нина перестала наблюдать за волком, и завороженно разглядывала потолок. Бастиали заметил это.

Самый крупный и затейливый разноцветный сталактит свисал с потолка пещеры в самом её центре, как какая-нибудь огромная люстра в бальном зале.

— Какой красивый… Ой!..

Бастиали посадил Нину к себе на плечо и поднял её вверх, так, что она могла потрогать сталактит. Один, самый тонкий и хрупкий кусочек, как сосулька, отломился, и остался в её пальцах. Бастиали то ли заурчал, то ли засмеялся, и опустил её обратно на пол.

Она попыталась вручить ему отломанный сталактит, но он отрицательно замотал головой.

— Ну хорошо, оставлю себе как сувенир, спасибо.

Бастиали расплылся в улыбке, сияя.

Том с интересом осмотрел все горшки, котелки и сковороды.

Волк тем временем вернулся обратно, с тряпичной сумкой в зубах.

В сумке нашлись ароматные яблоки и свежеиспеченный мягкий хлеб.

Угощение пришлось по вкусу всем, кроме Ушастика.

Бастиали, заметив это, угостил кота вяленой рыбой.

— Что ж, я думаю, нам пора домой. — Том теперь заворачивал свой многострадальный гардероб в парусиновую ткань.

Эрни снова привязал Нину к себе веревкой и начал карабкаться по канату вверх, что с таким грузом было совсем не просто. Его затылок и виски намокли от пота, вены на руках вздулись, в ушах стучала кровь… Но он ни разу не позволил себе остановиться и перевести дыхание, пока они не оказались в прихожей.

— Тебе, наверно, было очень тяжело…

Нина осторожно провела рукой по его взмокшим волосам.

— Ничуть. Я такой же сильный как Йети! — бодро соврал Эрни.

Ушастик уже прыгал рядом, пытаясь поймать хвост Мистера По.

— Эй! Бросьте-ка верёвку! — Том всё ещё был внизу.

Скоро и он возник в прихожей вместе с «вещмешком», привязанным веревкой к спине.

Йети стоял внизу и махал рукой. Волк стоял рядом с ним и махал хвостом.

Том помахал им, принёс туман, и закрыл портал, вернув прихожей обычный пол.

— Не знаю, как вы, а я хочу чай с конфетами. — Том был верен себе.

— Пить-чай! — Мистер По был не против.

— Бастиали сказал, что будет рад, если мы навестим его снова: у него очень редко бывают гости, — сообщил Том, пережевав седьмую по счету конфету.

— А где вообще он живёт? — Эрни до сих пор не понимал, где именно находилась пещера Йети.

— А. Это в Швейцарии, — будничным тоном сообщил Том.

— Где?!

— А ты что думал, что швейцарцы настолько скучные, что у них одни банки и коровы? Есть и Йети, швейцарцы, понимаешь ли, тоже люди.

Том говорил таким тоном, будто проводил экскурсию в музее.

Какое-то время все пили чай и молча жевали.

— Том!

— Да?

— А как у тебя получается так хорошо понимать язык Йети?

— А как у тебя получается так хорошо играть на лютне?

— Ну это, вроде как… мой талант, я думаю.

— Ну вот ты, вроде как, и сам нашел ответ на свой вопрос, я думаю.

Глава 14. Обыкновенное волшебство

Том сидел на кровати, любовно сортируя и складывая свою одежду.

Под столом стояли ещё два нераспакованных пакета, которые принесла Нина.

— Покажешь, чего ты там накупила?

— А, точно, я и забыла про эти пакеты. — Нина оперлась о подоконник, о чем-то задумавшись.

Эрни нырнул под стол и поставил пакеты на стулья.

Нина извлекла из них три искусственных цветка и два настенных календаря.

— Хозяюшка ты наша.

Нина поставила два цветка — с оранжевыми и желтыми цветами — на подоконник, и один — зелёный вьюнок с белыми соцветиями — на холодильник.

Большой календарь с репродукциями импрессионистов они повесили на стену над диваном, возле ловца снов, а отрывной, с фазами луны и народными приметами — под переключателем вида из окна.

— Я подумала: вдруг Тому это будет полезно, — объяснила Нина.

— Ему понравится. И цветы он обожает, особенно оранжевые. А ты это всё купила на деньги, которые заработала сама?

Нина немного покраснела и ничего не ответила.

— Я просто хотел сказать, что свои деньги и карманные тоже ты можешь тратить просто на себя. А если хочешь купить какие-то безделушки для дома, трать наши общие: Том от этого не обеднеет, правда.

Нина легко кивнула, нахмурившись, но ничего не сказала.

Том отправил последний сложенный джемпер в шкаф и удовлетворённо прикрыл его.

— О! Красота! — оценил он старания и покупки Нины. — Ничего, если мы сходим за покупками завтра? Я имею ввиду твою будущую куклу. Сегодня уже поздновато, дело ответственное, а мы все вымотались и устали.

Нина молча кивнула, снова смутившись.

— Эрни, давай, наконец, отнесем этот матрас на место. — Матрас, выброшенный Йети, всё ещё стоял у дальней стены.

На этот раз всё прошло без приключений и кровать для Нины, наконец, была готова.

— Ну вот, теперь это твоя комната, можешь здесь хозяйничать, как хочешь. — Том положил на край матраса подушку, одеяло, чистое бельё и полотенце.

— Можешь забрать себе один из цветков, или купить новый, а то получается как-то несправедливо: вся красота досталась нам с Эрни… и Мистеру По. — Том подмигнул и вышел.

— Буду в хранилище! — донёсся его голос уже из-за занавеса.

— Тебе чай принести? — почти прокричал Эрни.

— Давай! — голос Тома заглушил шорох пересыпаемых сфер.

Эрни ополоснул большую кружку с Обеликсом — любимую кружку Тома, и налил в неё крепкий сладкий чай с лимоном, почти до верха.

Он и сам чувствовал себя как выжатый лимон. Том и Нина наверняка тоже сильно устали, хотя и старались не показывать этого.

Эрни осторожно поставил кружку с чаем на подоконник, стараясь не отвлекать Тома, который сейчас с сосредоточенным и бледным лицом раскладывал сферы-сны по банкам, стоя на грубо сколоченном высоком табурете.

Эскизы Нины так и висели здесь, приколотые к мольберту. Сейчас они уже были не такими