Ищущий убежища - Бернард Найт

Внутри, при свете сумрачного ноябрьского дня, было мрачно и темно. Ни одно из боковых окон не было застеклено, и свободно снующие туда-сюда птицы сидели на карнизах под деревянным потолком высоко над головой Джона. Внутреннее помещение собора с широким нефом и боковыми пристройками представляло собой ничем не занятое пространство с мощеным камнем полом. Многочисленные каждодневные службы проводились для церковников, а люди, заполнявшие это огромное пространство, выступали лишь в качестве пассивных зрителей. Только у небольших алтарей, разбросанных вдоль внутренних стен, могло происходить общение священнослужителей и прихожан, у них же с частыми перерывами служили бесчисленные мессы.

По всему зданию можно было обнаружить массу священных артефактов, чаще всего в боковых часовнях или на алтарях. К этим реликвиям приходили люди, чтобы вымолить оздоровление своего тела, духа или кошелька. Кто-то из священников низкого ранга выступал в качестве проводника, показывая любопытным и набожным щепу от распятия Христова, волосы Иисуса Христа, палец Марии Магдалены и обломок яслей из Вифлеема.

Но сегодня святые реликвии никого не интересовали. Джон во главе небольшой процессии промаршировал к центру нефа, и они очутились перед подмостками для хора. Они находились в ряду с шестой парой массивных колонн, поддерживающих здание и отделяющих неф от придела. Подмостки представляли собой украшенную резьбой деревянную клетку, тянувшуюся вдоль двух огромных

башен к главному алтарю и апсиде восточного крыла здания.

Несколько каноников и священников рангом пониже сновали по собору, потревоженные неожиданной людской активностью, обрушившейся на них в этот день.

— Ну, и где прячется наш приятель, черт его подери?! — прорычал коронер, когда они подошли к высокой деревянной перегородке, отделяющей хор он нефа.

По левую руку Гвин увидел двоих священников в сутанах; склонившись друг к другу, они о чем-то негромко говорили, и один из них показывал в сторону северного придела.

— Судя по всему, там что-то происходит, — заметил он.

Здание епископа Варелваста было не совсем крестообразным по форме, поскольку две массивные башни по бокам не открывались, как трансепты, формируя центральное перекрестие. Вместо этого внутренние стены опускались прямо до уровня пола, однако небольшие внутренние переходы открывали доступ к основаниям каждой башни.

Джон прошел за угол хора, чтобы заглянуть в узкий проход, ведущий в восточную пристройку мимо входа в северную башню. Здесь он заметил нескольких клерикалов, которые, вытягивая шеи, со смешанным любопытством и робостью всматривались в дверной проем.

— Должно быть, он там, как Морин и говорил. Ну-ка, давайте и мы полюбуемся на убийцу!

После ночных событий Джон был не в настроении для деликатности и всепрощения.

Они двинулись вдоль колонн нефа к проему, ведущему в основание башни, — высокое квадратное помещение с маленькой дверью в ближайшем левом углу. Группа священников расступилась, пропуская их. Мгновенно вспомнив свое церковное прошлое, Томас де Пейн преклонил колени и быстро перекрестился. Он проделал то же самое еще раз, когда увидел два алтаря у правой стены помещения.

Перед дальним из них, расположенным почти в самом северо-восточном углу, на полу сидел человек. Одной рукой он крепко вцепился в белое полотно, покрывающее алтарь Святого распятия, фрагменты которого хранились в маленькой медной коробочке на полке за алтарем.

— А вот и он, наш беглый герой! — закричал Гвин, тряся растрепанной шевелюрой и не обращая внимания на святость места.

— Потише, варвар! Ты же в доме Всевышнего! — зашипел возмущенный грубым нарушением приличий Томас, примкнувший к группе из трех священников, с неодобрением наблюдавших за шумным, грубо одетым корнуолльским великаном.

Гервез де Бонвилль, в мятой одежде, со щетиной на подбородке и щеках под светлыми бакенбардами, в ужасе поднял взгляд, услышав громогласный бас офицера. Конвульсивным движением он еще крепче вцепился в алтарное покрывало, плотнее прижимаясь к квадратному столу с позолоченным распятием и двумя свечами по бокам. Он испуганно уставился на дверной проем, не узнавая в полумраке стоящего там человека.

— Кто тут? Кто бы ты ни был, я нахожусь под защитой собора!

Его голос дрожал от страха, как будто он уже ощущал захлестнувшуюся на шее жесткую петлю виселицы.

— Это королевский коронер, Джон де Вульф, которого вы, наверное, хорошо запомнили. Мы встречались совсем недавно, не далее, чем этой ночью, сэр. И не будь вы таким презренным трусом, то увидели бы, как ваш слуга Болдуин висел на острие моего меча.

Мужчина из Питер-Тейви медленно поднялся навстречу надвигающемуся на него грозному силуэту. Одной рукой он по-прежнему что было сил сжимал ткань на алтаре Святого распятия.

Болдуин? Болдуин ранен?

Ранен? Болдуин мертв — я сам вонзил меч в его грудь. Но у него, по крайней мере, хватило духу, чтобы сражаться и принести себя в жертву, тем самым дав вам возможность сбежать. А вы мчались, как напуганный заяц, оставив его подыхать.

Голова де Бонвилля опустилась на грудь, он обмяк и опустился на пол у алтаря. Они едва слышали его жалобный голос, доносящийся с противоположного конца просторного помещения:

Болдуин — о, Господи, будь милостив к нему!

Милость Господа не помешает и вам, де Бонвилль, — произнес коронер, — потому что вы — хладнокровный убийца. Вы отправили на тот свет своего родного брата, и за это будете гнить в аду.

Обхватив голову руками и бормоча что-то нечленораздельное, беглец прислонился к основанию алтаря.

— Де Бонвилль, — окликнул его коронер, — может, вы покинете святое место, чтобы не осквернять его, и добровольно сдадитесь мне или констеблю?

— Нет! — завизжал тот, не поднимая головы. — Никогда! Я прошу прибежища у собора, я под защитой этого святого места!

Прежде, чем Джон успел ответить, кто-то легонько похлопал его по плечу. Обернувшись, он увидел стоящего в дверном проеме Морина.

— Я как раз собирался сообщить ему некоторые правила, касающиеся прибежища в соборе, — произнес коронер.

Констебль отступил на несколько шагов в арку и оглянулся через плечо в сторону нефа:

— Боюсь, Джон, вам придется с этим немного подождать. На подходе целая процессия священнослужителей. Я видел, как они собирались во дворе. Честное слово, настоящая де легация Божьих помощников — и с ними наш дражайший шериф.

Высунувшись из арки, коронер увидел, как к ним неспешно приближается солидная группа людей. Впереди плыл викарий каноника, держа в руке католический крест, за ним следовал архидиакон Джон де Алекон в черном плаще поверх ризы и стихаря. С торжественным видом он шагал перед епископом Генри Маршаллом, на расшитом церковном одеянии которого блестели и переливались все имеющиеся регалии. При последнем был епископский посох — позолоченная пастушеская палка с загнутым концом, — а на горделиво воздетой голове красовалась мирта, как будто священник почтил своим присутствием официальную праздничную церемонию на главном алтаре.

Следом за ним шагали регент Томас де Ботереллис и шериф Ричард де Ревелль. Шериф предстал во всей красе — он был в темно-красной шелковой тунике до колен, поверх которой был наброшен длинный зеленый плащ. В тон плащу был и зеленый капюшон с элегантно переброшенной через левое плечо пелериной. Джону подумалось, что он больше смахивает на барона в винчестерском суде, чем на офицера, следящего за соблюдением закона в далеком западном графстве. Впрочем, возможно, одеяние шерифа отражало его новые политические амбиции.

Авангард замыкали кафедральный казначей, Джон из Эксетера, и эскорт пребендариев и помощников. Коронер решил, что лишь личные отношения между епископом и усопшим Арнульфом де Бонвиллем и стали причиной столь представительной делегации, — а также, не исключено, желание слегка смягчить неловкое положение шерифа, столь усердно защищавшего Гервеза и его сквайра на суде всего день назад. Обычно те, кто искал прибежища на подвластных церкви территориях, были рады, если простой каноник или викарий приходил проследить, не нарушают ли мирские власти древнего закона, по которому преступник мог получить временную защиту. Неслыханное дело, чтобы в подобные ситуации вмешивался епископ собственной персоной, да еще и в полном облачении, — хотя в равной мере неслыханным было и то, чтобы лорд поместья искал спасения от преследования за участие в убийстве собственного старшего брата.

Коронер, его помощники и констебль замка отступили в сторону, освобождая путь для процессии. Томас де Пейн дергался, как марионетка, пытаясь одновременно креститься и кланяться. Викарий каноника опустил крест, чтобы не задеть потолок арочного проема, и провел епископальную процессию в трансептальное помещение. Здесь они и увидели жалкую фигурку человека, прижимающегося к алтарю Святого распятия.