Загляни в глаза волка. 7 принципов настоящего вожака - Марк Дивайн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
2. ГОТОВНОСТЬ ДЕЛИТЬСЯ. Разделяете ли вы со своей командой риск и показываете ли им истинного себя? Что можно сделать лучше? Как насчет прозрачности информации и способности быть щедрым лидером? Ищите способы не мешать другим и дать им проявить себя.
3. ПРОЯВИТЕ КРАЙНЮЮ СОСРЕДОТОЧЕНОСТЬ. Распечатайте список вопросов, которые помогают с сосредоточенностью, и положите там, где вы можете видеть их каждый день. Периодически смотрите на них и просите их помочь вам сконцентрироваться на нужных задачах.
Заключение
Последний принцип
Как победить страх большой цели
Есть такая тишина, которой вы никогда не услышите в помещении: не важно, насколько толстые у здания стены, не важно, насколько тихий у вас район, не важно, насколько поздней ночью вы пытаетесь прислушаться. Тишина, о которой я говорю, – это тишина природы. Если вы когда-нибудь проводили длительный промежуток времени на природе, то вы точно знаете, о чем я говорю – мир словно замирает, чтобы отдышаться.
Одно из моих любимых мест, где можно услышать такую тишину, – это горный хребет Адирондак на северо-востоке штата Нью-Йорк. Во время полуденной жары, когда солнце висит прямо над головой, а тени кленов и дубов превращаются в ничто, возникают моменты такой тишины, что если прислушаться, то слышно, как кровь бежит по артериям.
Я услышал такую тишину, когда получил назначение в Кению для исполнения консультативной специальной миссии и посетил там большой природный заповедник. Я был потрясен величием и красотой открытого пространства нашей планеты, но опечален рассказами о том, что браконьерство и охота за редкими видами животных стремительно уничтожают дикую африканскую фауну.
Несколько лет спустя я познакомился с бывшим военным и служащим специальных сил, занявшимся благотворительностью, Дэмиеном Мандером. Это знакомство прибавило мне уверенности в способности человечества развиваться и побеждать темную энергию насилия и эксплуатации.
Дэмиен многое знает о тишине: он сам провел бесчисленные часы в заповедниках Южной Африки и Мозамбика площадью в десятки тысяч гектаров. Там он руководил силами, призванными бороться с браконьерами, которых присылали хорошо финансируемые синдикаты, получавшие огромную прибыль с продаж незаконно добытой слоновой кости и бивней, а также рогов носорогов. Успех этих команд и нестандартные техники, которые они применяли для успешной работы в условиях постоянной турбулентности, укрепили мою веру в то, что лидеры и команды, применяющие семь принципов, а также посвятившие себя важной миссии, могут изменить мир.
ХВАТИТ ИНВЕСТИРОВАТЬ В НАСИЛИЕ
Дэмиен изначально был водолазом в противодесантном подразделении Королевских Австралийских ВМС. Мне выпала честь поработать с этой великолепной командой, когда в 1993 году я получил назначение в Австралию, задолго до того как Дэмиен служил там. Водолазы-противодесантники занимались подводным делом и спасательной работой, обезвреживанием мин, тактическими операциями на воде вроде высадок на борт судна противника и устранением подводных противодесантных заграждений. После 11 сентября Дэмиен попросил перевода в только что сформированную группу тактического нападения с той же миссией, что и у группы развития специальных средств войны флота. Его создали на базе второго австралийского полка коммандос[63]. Я дам ему возможность рассказать свою историю с помощью нашего разговора, который записал специально для подкаста «Непобедимый разум».
МАРК: Сколько ребят из ВМС были в группе тактического нападения?
ДЭМИЕН: Немного. У нас был водный отряд, состоявший из очень небольшой команды. Проведя с ними какое-то время, я стал профессиональным снайпером специальных войск.
МАРК: Можешь рассказать мне о своем опыте перехода от позиции снайпера в Ираке до полного возвращения в гражданский мир? Многие теряют себя на этой дороге. Как тебе удалось снова найти смысл жизни?
ДЭМИЕН: В Ираке всем было непросто, да? Когда ты находишься на уровне моря, сложно подняться в гору и увидеть все с высоты в десять километров. Я с интересом узнал о вашей работе в фонде «Храбрость», который помогает ветеранам с ПТСР, что способствует снижению количества самоубийств. Для многих из нас, служивших в Ираке, настоящая война не заканчивалась, пока стрельба не прекращалась, а ты не оставался наедине с собой, пытаясь найти свое место в мире.
Ты возвращаешься из мира, где ты значишь все для всех вокруг. И когда приезжаешь домой, то есть ощущение, что теперь ты сам по себе. В местных газетах нет объявлений о вакансиях «снайперов», когда ты возвращаешься домой. И, я полагаю, осознание того, зачем мы вообще отправлялись на войну изначально и из-за чего была эта война – это часть процесса реабилитации. Все непросто. Мне кажется, что для меня в Ираке было страшнее всего видеть, что случилось с простыми жителями этой страны. Чувак, эта страна просто лежит в руинах.
Будучи там, я много времени посвящал изучению арабского языка и пытался причаститься к местной культуре. Это мне очень помогло. Если ты знаешь их обычаи, то можешь сесть с ними за один стол. А когда сидишь с ними за одним столом, то становишься частью семьи и дома. Я не встретил там ни одного человека, на которого война не повлияла бы напрямую. И когда я говорю – повлияла напрямую – я имею в виду чьего-то ребенка, который лишился руки из-за куска шрапнели, или чью-то жену, которую убили, или чью-то бабушку, в которую случайно попала пуля. И там одновременно происходит несколько войн. Сложно сказать, чье оружие выстрелило именно этой пулей.
МАРК: Согласен, война – это всегда трагедия. Кажется, она является частью человеческой сущности, но я не готов верить в то, что так будет всегда. Когда больше людей доберется до того мировоззрения, которое я называю пятым плато, тем больше осуждения война будет встречать в культуре. Однажды я слушал интервью с Дипаком Чопрой[64] и мастером йоги по прозвищу Садхгуру, очень забавным парнем. И кто-то в аудитории задал вопрос им обоим: «Что бы вы предприняли по поводу миграционного кризиса из регионов вроде Сирии и Йемена? Проявили бы вы сочувствие или бы предприняли более суровую тактику и перекрыли бы возможность миграции?» И Дипак сказал: «Конечно, сочувствие». Он дал тот ответ, который от него ожидали.
Но Садхгуру только улыбнулся и сказал: «Знаете что? Я бы попросил, чтобы мы перестали подогревать насилие».
В самую точку. Почему бы просто не перестать
