Возвращение седьмого авианосца - Питер Альбано

Подполковник высоко поднял свою чашечку и выкрикнул:

— Да здравствует великий император!

Прокатилась громовая здравица в честь императора, и вновь чашечки были осушены.

— Летчикам занять свои места! — проревел громкоговоритель.

— По самолетам! — прокричал Мацухара. Пилоты толпясь выходили из помещения, вручая стоявшему у двери писарю конверты с обрезками ногтей и прядью волос.

Выйдя на палубу, подполковник Мацухара увидел на ней множество «Зеро». Подбегая к своему командирскому А6М2, он помахал технику Сойси Оте, который сидел в кабине и в последний раз проверял замок фонаря, подачу кислорода, радио, гидравлическую систему, привязные ремни и измерительные приборы. К тому моменту, как Йоси обогнул крыло, Ота опустил свое грузное тело на палубу, а механики по вооружению и заправщики откатывали в сторону тележки.

— Машина готова, подполковник, — доложил Ота. — У вас теперь есть дополнительные двести лошадиных сил. — Он показал на новый «Сакаэ».

Усмехнувшись, Мацухара ухватился за стремянку и подтянулся на крыло. Потом легко забрался в кабину — узкую и тесную, как гроб, чуть шире его плеч.

Пристегнув лямки парашюта, застегнув привязные ремни и проверив, закреплен ли фонарь в открытом стартовом положении, он отпустил и вновь нажал ручку тормоза. Быстрые движения рукояткой и педалями сказали ему, что элероны, рули направления и высоты и закрылки находятся в порядке.

Удовлетворенно кивнув, Мацухара включил магнето. Приборы вмиг ожили, и рука инстинктивно потянулась в РУДу, переведя его чуть вперед.

Сначала он посмотрел налево, на своего левого ведомого лейтенанта Тецу Такамуру, который улыбнулся в ответ, подняв вверх большой палец, затем направо, на правого ведомого, военного летчика первого класса Кодзиму, повторившего тот же жест, и наконец вниз и направо, на техника Оту, который внимательно следил за подполковником. Мацухара махнул рукой над головой. Сделав такой же жест, Ота отошел подальше от пропеллера.

Летчик нажал на кнопку подачи топлива и включил стартер. Новый «Сакаэ» ожил, несколько раз выстрелил и тяжело закашлял, извергнув струю голубого дыма, растворившуюся в воздухе, заплевался, отчего фюзеляж завибрировал и резкими толчками пришел в движение трехлопастный пропеллер. Двигатель, не желая заводиться, продолжал упрямо кашлять, и Йоси в сердцах ударил кулаком по приборной доске. Словно придя в себя после удара, большой двигатель наконец загудел привычным неровным гулом — «Сакаэ» разогревался.

Усевшись поглубже в кресле и почувствовав, как уходит прочь тревога, подполковник проверил приборы: тахометр показывал две тысячи двести оборотов в минуту, температура масла составляла двадцать два градуса, а давление во впускном трубопроводе — шестьдесят миллиметров ртутного столба. Он наблюдал, как стрелка тахометра передвинулась к отметке «восемьсот», и сбросил газ, ожидая, пока прогреется двигатель. Да и одетый в желтое офицер-регулировщик, стоявший на платформе по правому борту, держал флажки скрещенными у колен. Пар, вырывавшийся из отверстия на носу судна, уносило назад на среднюю часть палубы. Нос судна находился с подветренной стороны, и Мацухара знал, что впереди идет эсминец сопровождения. В зеркалах заднего обзора было видно, как вращаются пропеллеры десятков машин. Но моторы еще не прогрелись. Нужно ждать. Подполковник раздраженно ударил ребром ладони по датчику температуры, который показывал лишь двадцать пять градусов.

Откинув голову, он ударился в подголовник и увидел Кимио; она с улыбкой смотрела на него, лежа на футоне. «Это занятие не для тебя», — подумал он. Но Кимио не исчезла, ее мягкие губы зовуще приоткрылись.

— Я вернусь! Обязательно вернусь! — Его крик растворился в реве двигателей.

Мацухара встряхнул головой, чтобы прогнать жаркие воспоминания, и посмотрел на приборную доску. Температура масла — пятьдесят. Он поднял оба больших пальца вверх.

Перед его глазами мелькнуло желтое пятно. Офицер-регулировщик махнул флажками. Затем они взметнулись вверх и застыли. Йоси почувствовал вибрацию фюзеляжа истребителя, когда отцепляли швартовочные тросы, крепившие концы крыльев и хвост, и увидел, как трое механиков побежали к своему укрытию. Теперь только двое остались у тормозных колодок, а двое других держали концы крыльев, проверяя законцовки и их замки.

Последняя проверка. Передвинув РУД вперед, летчик следил за показаниями тахометра, которые достигли четырех тысяч. Давление на входе возросло до восьмидесяти. Удовлетворенный, он убрал газ и кивнул техникам, сидевшим на корточках у тормозных колодок под крыльями. Колодки резко выдернули, и последние четыре техника побежали к узкому проходу вдоль борта.

Флажок опустился. Йоси выжал РУД до упора и отпустил тормоз. Маленький истребитель весело рванулся вперед, вдавив Мацухару в спинку кресла. Меньше чем через сто метров мощный «Сакаэ» разогнал «Мицубиси» до двухсот километров в час. Взяв на себя ручку управления, Мацухара почувствовал, как самолет стремительно взмывает в небо, словно засидевшийся в неволе ястреб. Потянув за рычаг рядом с сиденьем, он услышал два глухих удара — это убрались внутрь стойки шасси. Быстро защелкнулся замок фонаря, и подполковник вышел на круг, двигаясь против часовой стрелки, в сопровождении двух ведомых.

Брент поражался мастерству новых пилотов. Во время захода на цель был потерян только один самолет, да еще несчастный случай, когда сорвался тормозной трос и «Айти» вылетел через левый борт, в результате чего погибли механик, летчик бомбардировщика и наводчик. Стоя на флагманском мостике рядом с адмиралом, Фрэнком Демпстером, Марком Алленом, Ирвингом Бернштейном и капитаном второго ранга Кавамото, Брент наблюдал, как Мацухара и его ведомые — все на машинах с новым, более мощным двигателем — устремляются ввысь.

Брент не любил тропики. На расстоянии трехсот миль к северу от экватора солнце уже жгло и влажность превышала восемьдесят процентов. В шлемах, спасательных жилетах, увешанные биноклями, они обливались потом. Это была настоящая пытка. Но, по крайней мере, небо оставалось ясным; вдали на западе, у самого горизонта, виднелось лишь несколько низких вытянутых в линию облаков. С востока дул на удивление ровный ветер, море было спокойным. Но погода в этих местах была непредсказуема: шквалы и грозы могли разразиться совершенно неожиданно.

Брент наблюдал за последним «Мицубиси», промчавшимся по палубе, когда по рации прозвучало известие, ударившее как разряд тока. Докладывал матрос Наоюки:

— Адмирал, поступило сообщение о воздушных налетах на Палембанг, Джакарту и Джамби.

— Нефтяная промышленность, — проговорил Марк Аллен.

— Тем лучше, — сказал Фудзита. — Значит, нам потребуется меньше самолетов.

— Сэр, — продолжал матрос. — Нефтепромыслы в Баликпапане обстреливают два крейсера.

— Крейсеры? Обстреливают? — с трудом переспросил Аллен, словно не веря своим ушам.

Фудзита бросил взгляд на закрепленную на столе морскую карту.

— Восемьсот миль к западу от нас. — Он потер подбородок. — Должно быть, они разделили свои силы: послали «Фиджи» и «Дидо» через проливы и Яванское море со скоростью свыше тридцати узлов. Это хорошие корабли, но не они представляют непосредственную угрозу.

— Должно быть, они оснащены новыми двигателями, — размышлял вслух Аллен. — Для таких старых кораблей это невероятно высокая скорость.

Фудзита изучал карту.

— Они находятся на другой стороне Борнео. Если они захотят втянуть в бой «Йонагу», то им надо будет идти в северном направлении через Целебесское море и море Сулу, а затем на запад через пролив Балабак вокруг Борнео, прежде чем выйти в Южно-Китайское море.

— Тогда они могут оказаться у нас в тылу.

— Знаю. Но им придется здорово попотеть, чтобы пройти эту тысячу миль, и если мы избавимся от их авианосцев, они, возможно, отступят.

— А может, и нет.

— Надо дать им подойти, адмирал Аллен. Будем действовать согласно намеченному плану. — Фудзита повернулся спиной к полетной палубе.

Вцепившись в ограждение так, что побелели костяшки пальцев, адмирал Марк Аллен с тревогой наблюдал, как небо медленно заполняется самолетами «Зеро», как взлетел первый «Айти». Он нервно обернулся к адмиралу Фудзите.

— Мы поднимаем свыше ста самолетов, сэр.

— Сто восемь плюс наш боевой воздушный патруль.

— Нам следует послать две штурмовые группы, адмирал. У нас будут трудности с их возвращением, — настаивал Аллен.

— Мы уже это обсуждали, адмирал Аллен. Один штурмовой отряд, одно решительное сражение в японском духе. — Он показал на истребители. — Имея подвесные топливные баки и используя бедную рабочую смесь, они могут продержаться в воздухе одиннадцать-двенадцать часов. В случае боя это время может сократиться до шести-семи часов. Но нас отделяет от цели всего лишь сто восемьдесят миль, и мы располагаем множеством готовых принять нас аэродромов, находящихся в пределах нашей досягаемости.